Антон Первушин - Последний космический шанс
Другим следствием «голландской болезни» космонавтики стало отсутствие внятной стратегии. Она меняется буквально на ходу. В начале 1990-х главной стратегической целью считалось создание орбитальных заводов, затем вдруг резко засобирались на Луну, потом так же резко отказались от лунных планов в пользу проекта экспедиции на Марс, сегодня снова активно обсуждаем лунные планы. У постороннего наблюдателя голова идет кругом от всех этих изменений генерального курса.
Не хочу быть голословным, сошлюсь на мнение авторитетных специалистов, критикующих положение дел в ракетно-космической отрасли. Вот что говорил ветеран космической отрасли, академик Борис Черток:
«Однако надо признать, что в последние годы российская космонавтика категорически отстала от американской и европейской, а теперь начинает отставать даже от индийской в части прямых фундаментальных научных исследований. У нас нет ни одного научного космического аппарата принадлежащего России. Десять лет никак не долетим до Фобоса. <.. > Утешением могут быть обильные медико-биологические эксперименты на Международной космической станции. Повторяю, нет своих научных космических аппаратов. Но самое обидное, что они и не востребованы нашей властью. Для российских олигархов создаются самые роскошные, самые крупные в мире, и как говорят специалисты, самые дорогие в мире яхты. Каждая яхта по стоимости соизмерима с научным космическим аппаратом. У нас – яхты, у американцев – почти вся мировая космическая наука, распространяющаяся сегодня на самые отдаленные уголки нашей вселенной. Как сказал один из героев любимого нашими космонавтами фильма, “за державу обидно”!»
Вот что говорит член-корреспондент Российской академии космонавтики, доктор наук Юрий Караш:
«К сожалению, у нас сейчас сложился такой тип мышления среди руководства Роскосмоса – мол, мы самые первые по числу космических запусков, наши космические корабли пользуются спросом – чего еще желать? Да, есть спрос на нашу устаревшую технику. Но проблема заключается в том, что этот спрос рассматривается руководством Роскосмоса как показатель того, что в российской космонавтике все очень хорошо. Мол, мы космические лидеры и идем в ногу со временем, а если так, то чего особенно утруждать себя разработкой техники для полета на Марс, к астероидам или еще куда-нибудь. Да, американцы сейчас какое-то время не будут летать в космос – ну и что? Зато они концентрируют силы и средства – миллиарды долларов! – и тратят их на разработку новых технологий. Через семь-восемь лет у них уже может быть готова техника для полетов за лунную орбиту. А мы останемся с нашими “Союзами” и “Прогрессами”, которые если и будут кому-то нужны, то странам вроде Бразилии и Аргентины, а может быть, даже и Буркина-Фасо. Потому что у Индии и Китая, к примеру, к тому времени уже будут собственные пилотируемые корабли. <…> У американцев стратегия есть, а у России ее нет. По поводу нового российского космического корабля: скажите мне, пожалуйста, куда на нем будут летать российские космонавты после 2020 года, когда с орбиты сойдет Международная космическая станция? Я не знаю. Я даже больше скажу: никто не знает. В современных условиях космический корабль – это всего лишь трап, по которому доставляются люди и грузы на борт крупного пилотируемого комплекса. Либо это околоземный комплекс, как МКС, либо комплекс для полетов в дальний космос, который все равно какое-то время будет летать по околоземной орбите, который будут собирать там, на борт будут доставляться грузы, экипаж и т. д. Но то, что сейчас делает Роскосмос, аналогично созданию трапа под самолет, которого нет. Зачем тогда нужен этот трап, что и куда они на нем будут возить?»
Вот что говорит летчик-космонавт Михаил Тюрин:
«Дают задание проектировать космический корабль вне всякой концепции. Формулировка: “Делаем корабль, чтобы лететь на станцию, чтобы потом лететь на Луну, чтобы потом лететь на Марс” – вызывает, по меньшей мере, удивление. Не бывает так, чтобы одна и та же машина и асфальтоукладчиком работала, и в гонке “Формулы-1” участвовала. А нам предлагается именно это. Проектанты говорят: надо садиться только на двигателях, т. е. без парашюта. А почему? Потому что только так правильно, а не иначе. Другие же не соглашаются: нет, прогрессивно садиться только по-самолетному. И перечисляют преимущества, но все – исключительно с точки зрения техники посадки. А то, что резервных аэродромов надо всюду понастроить, а на них еще снег чистить, не учитывается. Ладно, говорят, давайте тогда арендовать военные и коммерческие аэродромы. А сколько это будет стоить? Владелец аэродрома скажет: я за три часа до вашей посадки должен перестать принимать рейсовые самолеты – оплатите издержки. Нет уж, лучше по старинке на парашютах приземляться. И все совещания по этому поводу сводятся к пустой перебранке нетехнического характера. Никакая сторона не может привести целостную аргументацию, которая естественным образом сложилась бы при наличии системности. Почему-то утверждают: корабль надо делать на экипаж из шести человек. Почему именно шесть, а не семь и не пять? Ответа нет. Даже в домашнем хозяйстве такой подход не встречается: “Давай пригласим в гости шесть человек?” – “Почему шесть?” – “А просто так!” Всегда есть какая-то причина: либо за столом больше не умещается, либо закуски не хватает. А скорее всего, приглашаете тех, кого хотите видеть, при заданных ограничениях. Такое ощущение, что в новом космическом корабле никто летать и не собирается. Главное – “выбить” деньги. <…> Наша отрасль настолько переполнена противоречиями, вызванными полным несоответствием реальным условиям, что механизм самосохранения работает вычурно, с подменой понятий. Вот и получается, чтобы сохранить устойчивость, лучше ни за что не браться. Тогда все будет спокойно, хорошо и понятно».
Как видите, проблему отсутствия стратегии осознают не только дилетанты вроде меня, но и специалисты. К сожалению, работники космической отрасли говорят о проблемах мало, боясь «выносить сор из избы». И в этом еще одна стратегическая ошибка!
7.2. Ошибки здравого смысла
Идея превращения космонавтики в сферу услуг имеет множество сторонников, включая высшее руководство России. Мы неоднократно слышали рассуждения президента и премьера о том, что космонавтика должна «выйти на самоокупаемость», «приносить прибыль», «привлекать инвестиции» и т. п. Все эти слова кажутся разумными, но только на первый взгляд.
Если вы уравниваете космонавтику с общественным транспортом, то получается, что вы уравниваете космонавта с таксистом. Причем таксист при должной расторопности зарабатывает больше космонавта и намного больше космического инженера.
Давайте называть вещи своими именами. Космонавтика – наукоемкая высокотехнологичная отрасль. В ней должны работать люди с высшим техническим образованием, знанием языков, практическим опытом и мощной мотивацией. Почему-то считается, что такие специалисты в космическую сферу придут сами собой. В Советском Союзе так и было – космонавтов и инженеров осыпали благами, орденами, платили им выше среднего по стране, рекламировали их деятельность в средствах массовой информации. Но теперь-то, скажите, кто пойдет? В 1990-е годы космонавтика держалась на советских кадрах, которые просто не хотели менять место работы и привычный образ жизни. В «нулевые» годы эти кадры постарели, они уходят на пенсию, а кто-то – из жизни. При этом молодые высококвалифицированные инженеры сегодня в дефиците – такой специалист найдет себе работу где угодно: от компьютерной фирмы до энергетического холдинга. И мотивация у него мощнее не придумаешь: хорошо зарабатывать, купить квартиру или дом, создать семью, отдыхать на благоустроенных курортах. Российская космонавтика не способна обеспечить ему элементарные блага, не добавляет и уверенности в завтрашнем дне – в нее идут только настоящие фанатики, отказавшиеся от перспектив устройства личной жизни. И, как любые фанатики, они быстро «сгорают». А вы, например, пойдете на полную занятость в Подмосковье с зарплатой 20–30 тысяч рублей, когда в Москве с той же квалификацией можно заработать в три-четыре раза больше? Стоит ли в этой связи удивляться, что ракеты взрываются, а космические аппараты падают в океан?
Складывается парадоксальная ситуация (если не сказать жестче): Роскосмос уповает на советскую мотивацию, основанную на уважении к космической деятельности, но при этом ничего не делает, чтобы поддержать ее на должном уровне в условиях капитализма. Как объяснить Роскосмосу, что одна мотивация с другой не совместимы принципиально?..
Если же смотреть шире, то легко увидеть, что в стране почти ничего не делается для того, чтобы как-то привлечь молодежь в космонавтику. Сколько художественных телесериалов, посвященных отечественной космонавтике, вы знаете? Неужели вспомнился хоть один? А я вот почему-то не могу вспомнить… А фильмы? С ходу вспоминаются только три: «Первые на Луне» (2005), «Бумажный солдат» (2008) и «Гагарин. Первый в космосе» (2013). Но я не сказал бы, что они пропагандируют космонавтику – скорее, наоборот. А книги? К 50-летию полета Юрия Гагарина выпустили несколько прекрасных альбомов и сборников рассекреченных документов – попробуйте их найти и купить. Даже роскошный том «Луна – шаг к технологиям освоения Солнечной системы» (2011), в котором излагается российская лунная программа, мне пришлось добывать через знакомых, работающих в отрасли. Хотя, по уму, под изложение этой программы нужно было сделать специальный сайт, доступный всем желающим.
