Карл Саган - Космос
В 1801 году физик Жозеф Фурье[218] был префектом французского департамента Изер. Инспектируя школы своей провинции, Фурье обнаружил одиннадцатилетнего мальчика, чей удивительный интеллект и способности к восточным языкам уже вызвали восхищение ученых. Фурье пригласил его к себе в дом для беседы. Мальчик был зачарован коллекцией редкостей, собранных Фурье в Египте, где он сопровождал армию Наполеона, чтобы описывать астрономические сооружения древней цивилизации. Иероглифические надписи восхитили мальчика. «Но что они означают?» – спросил он. «Никому неизвестно» – прозвучало в ответ. Мальчика звали Жан Франсуа Шампольон. Загоревшись загадкой языка, который никто не мог расшифровать, он стал выдающимся лингвистом и со всей страстью погрузился в древнеегипетские письмена. Франция в то время была наводнена египетскими диковинами, награбленными Наполеоном и впоследствии ставшими доступными западным ученым. Опубликованное описание экспедиции молодой Шампольон проглотил с жадностью. Став взрослым, он воплотил в реальность свою детскую мечту и блестяще осуществил расшифровку древнеегипетских иероглифов. Но лишь в 1828 году, спустя двадцать семь лет после встречи с Фурье, Шампольон впервые оказался в стране своей мечты – Египте – и проплыл от Каира вверх по течению Нила, преклоняясь перед культурой, над постижением которой так усердно работал. Это было путешествие во времени, посещение чуждой цивилизации.
Вечером 16-го мы наконец добрались до Дендеры. Повсюду разливался великолепный лунный свет, и всего один час пути отделял нас от храмов. Могли ли мы устоять перед искушением? Я спрашиваю вас, хладнокровнейшие из смертных! Момент требовал отобедать и немедля отправиться в путь. Одни, без гидов, но до зубов вооруженные, мы пересекли поля... и вот перед нами показался храм... Можно было измерить его, но выразить суть казалось невозможным. Он соединял в себе высшие степени красоты и величия. Два часа провели мы там в полном восторге, перебегая из одного огромного зала в другой... и пытаясь в лунном свете прочитать надписи на внешних стенах. На корабль вернулись лишь к трем часам утра, с тем чтобы в семь уже снова быть в храме... То, что мнилось величественным в лунном сиянии, осталось таковым и при свете солнца, открывшем нам все детали... Мы, в Европе, лишь карлики, и ни одна нация, ни древняя, ни современная, не создала в архитектуре столь величественного, чистого и впечатляющего стиля, как древние египтяне. Все их постройки предназначались как будто для людей ростом сто футов.
Шампольон с радостью обнаружил, что ему удается почти без усилий читать надписи на стенах и колоннах Карнакского храма, в Дендере и в других местах Египта. До него многие пытались, но не могли расшифровать иероглифику – «священные орнаменты». Некоторые ученые полагали, что это своего рода пиктографический код, насыщенный темными метафорами, в основном изображениями глаз и волнистых линий, жуков, шмелей и птиц, особенно птиц. Путаница царила ужасная. Находились такие, кто считал египтян колонистами из Древнего Китая. И такие, кто утверждал обратное. Публиковались громадные фолианты с ложными переводами. Один толкователь, лишь мельком взглянув на Розеттский камень, иероглифические надписи на котором еще не были расшифрованы, сразу объявил, что знает их смысл. Он утверждал, будто быстрая расшифровка позволяет ему «избегать систематических ошибок, которые неизменно появляются при длительном размышлении». Чем меньше умозрений, заявил он, тем лучше результат. Как и сегодня при поиске внеземной жизни, необузданные спекуляции дилетантов отпугнули многих профессионалов.
Шампольон противился мнению, что иероглифы являются графическими метафорами. Он направил свои мысли в ином направлении, отталкиваясь от блестящей догадки английского физика Томаса Юнга. Розеттский камень был открыт в 1799 году французским солдатом, работавшим на строительстве оборонительных сооружений в дельте Нила у города Рашид, который европейцы, по большей части не знавшие арабского языка, называли Розетта. Это была большая плита древнего храма, на которой, судя по всему, одна и та же надпись была высечена с использованием трех разных систем письменности: наверху иероглифами, посередине особыми рукописными иероглифами, носящими название демотического письма, но, самое главное, внизу – по-гречески. Шампольон, свободно владевший древнегреческим, прочитал, что надпись на камне высечена в память о коронации Птолемея V Епифана весной 196 года до нашей эры. По этому случаю царь даровал свободу врагам престола, снизил налоги, одарил храмы, простил смутьянов, укрепил войско, короче, предпринял все, что делают современные правители, когда хотят остаться у власти. В греческом тексте неоднократно упоминается Птолемей. Примерно в тех же самых местах иероглифического текста присутствует набор символов, окруженных овалом, или картушем. По-видимому, заключил Шампольон, это также означает •«Птолемей». Если так, то письмо не может в своей основе быть пиктографическим или метафорическим, скорее, большинство символов должны соответствовать буквам или слогам. Шампольон также догадался подсчитать число греческих слов и число отдельных иероглифов в этих предположительно равнозначных текстах. Первых оказалось значительно меньше, и это опять же наводило на мысль о том, что иероглифы являются преимущественно буквами или слогами. Но вот какой букве соответствует тот или иной иероглиф? К счастью, Шампольон имел доступ к обелиску, раскопанному на острове Филои, на котором иероглифами было записано греческое имя Клеопатра. Имя Птолемея начинается с буквы «П»; первый символ в картуше – квадрат. В имени Клеопатры буква «П» пятая, и в картуше Клеопатры на пятой позиции стоит такой же квадрат. Это и есть буква «П». Четвертой в имени Птолемея идет буква «Л». Не она ли изображена в виде льва? Вторая буква в имени Клеопатры – тоже «Л», и в иероглифической записи здесь опять появляется лев. Орел, соответствующий букве «А», дважды, как и следует, появляется в слове «Клеопатра». Так внезапно обнаружилось общее правило. Египетские иероглифы оказались по большей части простым позиционным шифром. Но все-таки не каждый иероглиф – это буква или слог. Некоторые являются пиктограммами. Так, окончание картуша Птолемея означает «вечно живой возлюбленный бога Пта». Полукруг и яйцо в конце имени Клеопатры – условная идеограмма «дочь Исиды». Такая смесь букв и пиктограмм доставила первым интерпретаторам много неприятностей.
В ретроспективе все это кажется очень простым. Но потребовались века, чтобы блеснула догадка, и еще немало труда пришлось приложить, особенно для расшифровки иероглифов ранних эпох. Картуши сыграли роль ключа внутри ключа, как будто египетские фараоны помещали свое имя в овал специально, чтобы облегчить работу египтологам две тысячи лет спустя. Шампольон отправился в Большой гипостильный зал Карнакского храма и в первом приближении прочел надписи, бывшие для всех загадкой, ответив тем самым на вопрос, который в детстве сам задал Фурье. Какая же это, надо думать, была радость – открыть однонаправленный канал связи с другой цивилизацией, разомкнуть уста культуре, безмолвствовавшей на протяжении тысячелетий, позволить ей рассказать о своей истории, магии, медицине, религии, политике и философии. Сегодня мы вновь ищем послания древних и чуждых цивилизаций, на этот раз скрытых от нас не только во времени, но и в пространстве. Если мы получим радиосообщение от внеземной цивилизации, как мы сможем в этом убедиться? Внеземной разум будет изящным, сложным, внутренне согласованным и совершенно чужим. Конечно, инопланетяне постараются сделать отправляемое нам послание как можно более понятным. Но как они этого добьются? Существует ли своего рода межзвездный Розеттский камень? Мы надеемся, что существует. Мы считаем, что есть язык, общий для всех технических цивилизаций, сколь бы различны они ни были. Этим общим языком являются наука и математика. Законы природы везде одинаковы. Образцы спектров далеких звезд и галактик выглядят так же, как спектр Солнца или спектры, полученные в соответствующих лабораторных условиях. Повсюду во Вселенной не только присутствуют одни и те же химические элементы, но также действуют одинаковые законы квантовой механики, управляющие тем, как атомы поглощают и испускают излучение. Далекие галактики, обращающиеся одна вокруг другой, следуют тем же законам гравитационной физики, что заставляют яблоко падать на Землю, а «Вояджер» – продолжать свой путь к звездам. Природа везде действует по сходным схемам. Межзвездное сообщение, доступное пониманию недавно появившейся цивилизации, должно быть несложным для декодирования. Мы не надеемся обнаружить высокоразвитую техническую цивилизацию ни на одной из планет Солнечной системы. Цивилизация, лишь немного отставшая от нас, скажем на 10 000 лет, не владела бы развитой технологией. А если бы существовала цивилизация, которая хоть немного опередила нас, приступивших к освоению Солнечной системы, ее представители уже появились бы на Земле. Чтобы установить связь с другими цивилизациями, необходим метод, пригодный не для межпланетных, но для межзвездных расстояний. В идеале метод должен быть недорогим, чтобы отправка и прием огромных объемов информации не требовали больших затрат; быстрым, чтобы удалось завязать межзвездный диалог; очевидным, чтобы любая технологическая цивилизация независимо от ее эволюционного пути могла быстро его открыть. Удивительно, но такой метод существует. Он называется радиоастрономией.
