Эдгар Уоллес - Похищенная картина. Убийство у школьной доски. Обожатель мисс Уэст. Рубины приносят несчастье
— Да… — мисс Дикки потупилась.
— Обвиняемый упоминал о своих отношениях с молодой женщиной, которая держит табачный киоск на первом этаже? Ее зовут Энн Риддл.
— Да. Он сказал, что они с Ирвингом купили ей эту лавочку. Она, мол, за всеми наблюдает и сообщает им, а никому и невдомек. А потом добавил, что если я буду умницей, то он и для меня что-нибудь сделает.
— Можете допросить свидетеля, — бросил Гамильтон Бергер.
— По всей вероятности, вы неоднократно проводили время в обществе молодых людей? — любезно осведомился защитник.
— Да, конечно.
— И вам частенько сулили золотые горы, если только вы «будете умницей»?
— Еще бы! — от души рассмеялась Рут Дикки. — Вы бы ахнули, господин адвокат, послушав, что они мелют!
— Не сомневаюсь, мисс Дикки, я бы ахнул… — глаза Мейсона блеснули. — Благодарю вас, вы свободны.
Гамильтон Бергер встал, торжественно выпрямился и провозгласил:
— Мы опровергли все доводы противной стороны!
— Следовало бы объявить перерыв, — заметил судья Хартли, — однако у меня есть большое желание покончить с этим делом сегодня. Если не поступит предложений продлить заседание, мы могли бы еще до перерыва выслушать заключительные речи обвинителя и защитника.
— Ничего не имею против, — коротко ответил Перри Мейсон.
— Превосходно. Господин окружной прокурор, мы ждем вашей речи.
Глава восемнадцатая
Речь обвинителя оказалась на удивление краткой: Гамильтон Бергер сумел уложиться в полтора часа. Этот шедевр изобиловал перлами судебного красноречия и злобными выпадами против обвиняемого, что, разумеется, рикошетом задевало также и защитника. Окружной прокурор, без сомнения, предвкушал небывалый триумф.
Перри Мейсон в своей речи пытался доказать, что его подзащитный стал жертвой лжесвидетелей и прочих мошенников. Адвокат напомнил присяжным, что факт смерти Манро Бакстера так и не был с точностью установлен. Бакстер может появиться в любой момент, живой и здоровый, чему, впрочем, нимало не противоречат показания свидетелей обвинения.
Затем обвинитель выступил с заключительным словом. Он уже в который раз принялся втолковывать присяжным значение термина «корпус деликти». На это ушло всего пятнадцать минут.
Председательствующий прочел членам суда присяжных соответствующее наставление, после чего они удалились на совещание.
Мейсон мерил шагами тесный проход, отделявший судей от публики. Лицо его походило на застывшую маску. Делла Стрит бросала на шефа взгляды, полные сочувствия. Пол Дрейк был убит горем. Он даже позабыл, впервые в жизни, что давно пора бы перекусить, и закрыл лицо руками.
Адвокат посмотрел на часы и утомленно опустился в кресло.
— Перри, — заговорил сыщик, — есть хоть крошечная надежда? Хоть тень шанса?
Мейсон покачал головой.
— Не при таких уликах. Мой клиент спекся… А как насчет агентов по найму автомобилей?
— Никак, Перри. Пока ни слуху ни духу. Мои ребята обшарили все агентства в нашем городе и окрестных городках, но увы…
Мейсон на минуту задумался.
— А что с Уолтером Ирвингом?
— Ирвинг дал тягу. Выбежал из зала суда, схватил такси и был таков. Мои агенты были начеку, но через час ему удалось от них избавиться.
Каким образом?
— Очень просто. Вероятно, все это было продумано заранее. Ирвинг нанял вертолет, который ждал на окрестном аэродроме. Наш общий друг прибыл туда на такси, пересел в вертолет и воспарил к небесам…
— Ты не мог бы проверить? Они, возможно, как-то регистрируют все полеты, или…
— Я уже все выяснил. Нанимая вертолет, Ирвинг заявил, что желает отправиться в международный аэропорт. На полпути он передумал и велел высадить его на аэродроме в Санта-Моника. А там его ждала машина.
— Значит, наше дело дрянь?
— Он словно под землю провалился, Перри! Полагаю, рано или поздно мы нападем на его след. Однако боюсь, скорее поздно, чем рано…
Внезапно Мейсон встрепенулся:
— Пол, кое-что мы все же упустили из виду!
— Что именно?
— Человек, берущий напрокат автомобиль, должен предъявить водительские права. Верно?
— Ясное дело!
— Вы искали автомобиль, взятый напрокат на имя Марлин Шомон?
— Разумеется.
— Хорошо. Позвони-ка к себе в контору. Пусть твои ребята выяснят, не был ли нанят автомобиль на фамилию Уолтера Ирвинга? Нельзя терять ни минуты! Я должен получить эту информацию немедленно.
Дрейк от души обрадовался возможности вырваться из зала суда:
— О’кей, Перри! Уже бегу.
Без десяти пять присяжные закончили совещаться и вновь заняли свои места. Старшина присяжных зачитал постановление.
Обвиняемый был признан виновным в убийстве первой степени. Члены суда присяжных не стали ходатайствовать о замене смертной казни пожизненным заключением. О смягчении наказания не было и речи.
Судья Хартли с явным сочувствием покосился на адвоката.
— Представители сторон согласны оставить на усмотрение суда срок окончательного вынесения приговора? — спросил он.
— Я настаиваю, чтобы приговор был вынесен как можно скорее, — с каменным лицом заявил Мейсон. — Защита намерена потребовать открытия нового процесса. Полагаю, ваша честь, самым подходящим днем будет пятница.
— Что скажет обвинитель? — осведомился Хартли. — Пятница вас устроит?
Гамильтона Бергера в зале уже не было. Заменявший его помощник нерешительно произнес:
— Что ж, ваша честь… По всей вероятности, пятница нас устроит. Господин окружной прокурор сейчас на конференции, дает интервью журналистам. Он…
— Он поручил вам представлять в суде прокуратуру округа, верно? — нетерпеливо спросил судья.
— Да, ваша честь.
— Так выполняйте свои обязанности! Пятница вас устраивает?
— Да, ваша честь.
— Объявляется перерыв в заседании, — официальным тоном заявил председательствующий. — Суд вновь соберется в пятницу, в десять часов утра. Обвиняемого прошу препроводить в камеру.
Обычно под конец процесса репортеры осаждали знаменитого адвоката. На этот раз их внимание было посвящено Бергеру. Публика начала расходиться. Мейсон схватил папку с документами. Делла Стрит взяла шефа под руку, пытаясь хоть немного его утешить.
— Ты ведь предупреждал этого дуралея, шеф. И не один раз! Так ему и надо.
Адвокат молча кивнул.
В коридоре на них налетел Пол Дрейк.
— Перри, есть новости!
— Ты слышал постановление присяжных?
— Слышал, — буркнул Дрейк, отводя глаза.
— Ну, что там у тебя? — поинтересовался адвокат.
— В тот самый день, когда Марлин Шомон исчезла из аэропорта, Уолтер Ирвинг взял напрокат машину. А прошлой ночью— еще одну!
— Так я и думал… — пробормотал Мейсон. — А первый автомобиль он вернул?
— Нет.
— Он исправно вносит плату за прокат обеих машин?
— Ну да. Пока исправно…
— Значит, мы не можем обвинить его в краже автомобиля. У полиции не будет оснований для объявления розыска…
— Боюсь, ты прав.
— Делла, блокнот для стенографирования при тебе? — обратился Мейсон к секретарше.
Та кивнула.
— Прекрасно. Пошли, Пол.
— Куда?
— Повидаться с Энн Риддл. Той девицей, которая купила табачный киоск в нашем здании, — Мейсон зловеще усмехнулся. — Может, удастся ее сцапать, пока она еще не успела смыться. Гамильтон Бергер чересчур занят. Поглощен беседами с прессой и примеркой лаврового венка. Он сейчас не в состоянии шевелить мозгами.
— Не хотел бы я очутиться в твоей шкуре, Перри. Клиент признан виновным в убийстве с заранее обдуманным намерением… это первый случай в твоей карьере!
Мейсон резко повернулся к сыщику и смерил его ледяным взглядом:
— Мой клиент не был осужден.
Дрейк не поверил своим ушам, но от вопросов воздержался.
— Живее, Пол! Раздобудь адрес Энн Риддл — и в путь! — приказал адвокат и устремился к выходу.
Глава девятнадцатая
Мейсон гневным жестом оттолкнул кресло, предложенное ему перепуганной блондинкой:
— Вы можете все рассказать прямо сейчас, а можете и позже. Выбирайте. Дело ваше! Если вы немедленно сознаетесь, у вас появится шанс выпутаться из этой истории. Если вы начнете говорить позже, вас осудят за соучастие в убийстве. Итак, решение за вами.
— Мне нечего сказать.
— Ирвинг и Джефферсон вернулись в здание до того, как поднялась суматоха. В конторе они застали Мэй Джорден, схватили ее… Тут зазвонил телефон. Им сообщили, что вот-вот нагрянет полиция, а администратор со стенографисткой наблюдают за лифтом. Предупредить Джефферсона и Ирвинга мог один человек. Вы!
— Вы не имеете права говорить мне такие вещи.
