Эдвин Джеймс - Тайны языческих богов. От бога-медведя до Золотой Богини
Повторять ей не пришлось.
Заведующая отделом МБА недолго изучала представленный мной список. Затем испытующе оглядела меня и поинтересовалась:
— Золотую Бабу ищете?
Я, не знаю отчего, смутился и попытался оправдаться:
— Уже пробовал, не получилось. Теперь хочу просто побольше разузнать о ней, чтобы не искать, не зная что.
— Многие на ней себе шею свернули… Если дадите слово, что искать ее больше не будете, так и быть, помогу Вам.
Я клятвенно заверил, что искать никаких баб в тайге больше не буду и в мои жизненные планы поиск Золотых Баб никак не вписывается.
Заведующая усмехнулась моим уверениям и достала тетрадочку:
— Здесь у меня подобрана небольшая библиография этой темы. Попробуем заказать. А пока… Вы Льва Теплова читали? Нет? О, это большой энтузиаст поисков Золотой Бабы. У нас в зале периодики есть его статья…
И вот я держу в руках журнал "Знание — сила". Да, основательно поработал журналист Теплов. На Конде, как и у нас с Володей, его поиски не увенчались успехом, зато в архивах тобольской консистории удалось отыскать кое-что: "В 1863 г. священник Попов выведал у хантов имена их главных святынь и послал в Тобольск донос. Самая главная святыня, писал Попов, называется по-ненецки Яу-мал, затем идет камень Нумгатай в Тазовском заливе — видимо, метеорит, затем каменная статуя Погорма, фигуры из дерева Минисей, Хоругвай и Посоты…"
В доносе Попова поражает упоминание идола по имени Яу-мал. До него кумира по имени Яумал или Юмала, Иомаль, Йомала во всей мировой литературе упоминал лишь Снорри Стурлусон. Но во времена Попова написанная за 800 лет до того сага об Олаве Святом была неизвестна в России, и вряд ли читал ее в оригинале провинциальный священник. А потому такое совпадение далеко не случайно и должно иметь реальную основу.
Одно из дел тобольской консистории по розыску языческих шайтанов датировано 1757 г.: "Наши люди из Ендыря — Сергей Шерга и Иван Колыпаев, а также Алексей Пангль из Шапшиных юрт — люди все, судя по именам, крещеные ездят и собирают жертвы какому-то важному шайтану".
Инструкция "кондинской миссии", составленная незадолго до революции, опять требовала от миссионеров немедленно разыскать идола, слывущего под названием Троицкого, к которому как к центру идолопоклонства стекаются отовсюду инородцы-самоеды и остяки-идолопоклонники и христиане. Троицкое — село рядом с Белогорьем, и неудивительно, что богопротивный идол с тайным именем получил христианское название — Троицкий.
Из перечисленных в документах названий мест и населенных пунктов, так или иначе связанных с местопребыванием таинственного идола, вытекало, что последнее его обиталище находилось поблизости от тех мест, на которые указал нам Алексей Сургучев. Похоже, что мы были близки к его убежищу. Особенно отчетливо мысль об этом возникла, когда я дочитал до конца статью Теплова: "Старики Григорий и Парфентий Сургучевы были шаманы или связаны с шаманами Золотой Бабы, хотя один из них был даже председателем колхоза.
Однажды Григорий Сургучев, подвыпив, рассказал охотнику Кадулину: "Знаешь что, Кадулин, этот шайтан находится в покое. Никому и никогда его не найти. Есть маленький островок среди болот…""
Все совпадало с рассказом моего приятеля.
Не напрасно предупреждала меня заведующая МБА не связываться с Золотой Бабой. Попав в сферу ее притяжения, я незаметно увлекся ее родословной, отдавая ее изучению все свободное время.
В процессе этой увлекательной работы совершенно неожиданно, но, как оказалось, вполне закономерно на первый план вышла и, полностью заслонив первоначально избранную тему, завладела вниманием автора этих строк древняя, но вечно молодая Баба-яга.
При знакомстве с этой северной ведьмой и ее нечистой родней выяснилось, что генеалогическое древо угасающего рода Яги, включающего славянскую Ладу, зырянскую Йома-бабу, ненецкую Яумалу, югорскую Сорни-най и великое множество других идолов-богов, уходит корнями в древнее языческое прошлое народов нашей Родины.
Культуры множества племен и народов континента, соприкасаясь на перекрестках веков, взаимно обогащали друг друга, способствуя зарождению героини многих сказок — Яги.
Однажды холодным вечером, как обычно, зашел я в библиотеку, чтобы занять привычное место в читальном зале. В фойе меня встретил плакат: "Клуб "Тюменская старина" проводит вечер "Сказки"". Тюменская старина меня как раз интересовала, а потому я заглянул на огонек.
В просторном конференц-зале я нашел общество далеко не детского возраста: артистов, художников, педагогов, студентов и пенсионеров. В роли главного сказителя выступал популярный на Тюменщине писатель Геннадий Сезонов. Геолог по основной профессии, немало лег отдал он тундре и тайге и среди аборигенов Югры слыл своим. Желанному гостю доверяли предания, рассказывали сказки. Обработку одной из них он нам тогда прочитал.
"Сказка называется "Комполен" — злой дух леса, — так начал писатель. — Есть на реке Конде широкие разливы и болотистые места, называемые по-местному туманы. Случаются там иногда густые и непроглядные туманы, попасть в который путнику — погибель".
Стоило мне услышать это вступление к сказке, как припомнились и туман, и манси Собрин, испугавшийся неведомого комполена…
ЛЕГЕНДА О ЗОЛОТОЙ БАБЕ
Угры приходили вместе с готами в Рим и участвовали в разгроме его королем вестготов Алларихом в 410 году. На обратном пути часть их осела в Паннонии и образовала могущественное венгерское государство, часть вернулась на родину к Ледовитому океану и до сих пор имеет какие-то медные статуи., принесенные из Рима, которым поклоняется как божествам.
Юлий Пампоний. Комментарий к флореВ незапамятные времена, на рассвете новой эры, устав от затянувшихся войн с Китаем, от границ Тибета выплеснулись на просторы сибирских степей орды кочевников гуннов и растеклись по огромным пространствам, подчиняя и увлекая за собой кочевые народы, оттеснили в леса и болота более слабые финно-угорскосамодийские племена. Завоеватели перевалили через Рифейские горы (Урал), чтобы разграбить и потрясти Европу и основать в Поволжских степях мощный хазарский каганат.
А схожие по образу жизни и культуре финно-угорские племена, смешавшись с северянами гипербореями, заселили безбрежные лесные массивы от Ботнического залива до Саян.
От нашествия гуннов остались у уральских угров воспоминания об ушедшем на запад племени степных угров-коневодов и, вероятно, золотая статуэтка буддийской богини (бодисатвы?), занесенная гуннами вместе с культом женского начала — иони. Привнесенному кумиру суждено было стать национальным сокровищем уральских и обских угров, известным под именем Йома-бабы или Сорни-най.
Занятые распрями, южные соседи на несколько веков оставили в покое укрытых за густыми лесами и широкими реками угров, предоставив им возможность спокойно заниматься подсечным земледелием, охотой и рыбной ловлей, вести неторопливую жизнь и поклоняться богам-идолам.
Такими их и застали в IX–XII вв. славяне. Пришельцы обнаружили у лесных охотников, скотоводов и земледельцев культуру по уровню не только не ниже собственной, но и во многом превосходящую. В угорскую Биармию вели торговые дороги с востока и запада, из Ирана и Скандинавии. Слухи о ее богатствах и Золотой Богине — Йомале — шли по всему древнему миру…
Язычники-славяне находили у язычников-угров идолов и богов, похожих на собственных. Когда же на грани первого тысячелетия древняя Русь под влиянием занесенной из Византии новой христианской религии отреклась от старых богов и сожгла на днепровской круче дубового истукана богини-матери с ее сыновьями Лелем и Полелем, испуганно затаилось русское язычество, хоронясь на дальних окраинах, где в непроходимых дебрях последние волхвы еще сберегали старинных идолов, не спеша обменять их на лики непонятного Христа.
В Малой и Центральной Азии вошедший в силу ислам заставил склониться перед Пророком солнцепоклонников, посредством меча утвердился в аулах язычников каракитаев и столкнулся в кровавой сече с христианами несторианского толка монадами — найманами.
Напуганные жестокими карами за идолопоклонство, которые приверженцы корана обрушивали на неверных, сохраняющих в своих домах изображения живых существ, практичные персияне повели караваны с посудой, оружием и украшениями в далекий северный край, где имелся достойный эквивалент — меха и где идолопоклонство вовсю процветало.
На северо-западе воинственные норманы по примеру конунга Олафа отвернулись от кровожадного Одина, чтобы на перекрестии меча присягнуть лицемерному Иисусу, который отнюдь не мешал хищным викингам в их кровавых набегах на соседей. Избороздив в поисках добычи все северные моря, самый коварный из них — Торир-собака — добрался до капища югорской богини Иомалы и едва унес ноги от разъяренных пермов.
