Алексей Окладников - Открытие Сибири
Это гальки, лишь слегка тронутые рукой человека. 0'-работка чоппин-гов ограничивается лишь одним-двумя сколами с обеих сторон на рабочем конце орудия.
Относительно редки скребловидные инструменты. Они изготовлены из целых, более или менее плоских галек. У них в отличие от чопперов рабочее лезвие рас положено не поперек, а вдоль длинной оси гальки, вся остальная поверхность не тронута обработкой. Ретушь, которой оформлено лезвие скребел, так же как и чопперов, характерная: крутая, часто с защепами-карнизиками. Иногда замечается дополнительная подправка края лезвия мелкой ретушью.
Судя по расположению лезвий, а также по пропорциям и размерам галечных орудий, чопперами и чоппингами пользовались, располагая их во время работы как топоры: поперек длинной оси. Скребловидные галечные орудия располагали во время работы в противоположном направлении — вдоль длинной оси, как современ ные ножи или скребла.
В особую серию орудий выделяются выемчатые инструменты. Их изготовляли преимущественно из сравнительно плоских расщепленных галек. Иногда у них полностью или частично сохраняется на одной стороне галечная гладкая поверхность. Выемки бывают более или менее глубокие, полукруглые. Ретушь, которая оформляет выемки, характерная, обычно она легкая, мелкими фасетками, лишь слегка подправляющая тонкий край расколотой гальки.
Кроме обычных выемчатых орудий такого рода, встречены орудия «с носиками», то есть с овальным выступом на одном конце. «Носики», несомненно, служили рабочими частями орудия, на которые падала вся производственная нагрузка. На них заметна легкая стертость или сглаженность, резко контрастирующая со свежестью излома перпендикулярно оббитого края гальки. Такая специфическая сглаженность объясняется, надо думать, тем, что именно эта часть гальки была в длительном употреблении. Орудия с носиком могли служить режущими инструментами, своего рода метчиками или инструментами типа закройного ножа.
Специфическая черта техники расщепления камня и всего каменного инвентаря Улалинки заключается в том, что это галечная техника, галечный инвентарь. С самого начала и до конца работы древнего мастера он имел дело с галькой, подобранной, вероятно, в том же месте, где производил свою работу. Сколы с галек и отщепы встречаются крайне редко, и не они, а именно гальки, как расщепленные, так и целые, были объектом дальнейшей утилизации.
Не менее замечательно в улалинских находках и то, что многое в технике изготовления этих примитивных орудий: подход к обработке камня, к способам расщепления исходных булыжников и валунов — здесь было иным, чем в Африке или Европе.
Мастера Улалинки работали оригинально, не так, как другие их современники. По-своему оформляли заготовки.
Самым неожиданным было то, что тяжелые кварцитовые гальки раскалывались здесь каким-то неизвестным нам хитрым способом. На них незаметно характерного ударного бугорка, который образуется на сколотой поверхности в месте приложения силы удара. Не видно и специфических меток от удара, обычных на расщепленных кремневых гальках. Плоскость раскалывания на гальках из Улалинки часто необычно ровная, совсем не раковистая. Следовательно, о раскалывании галек ударом можно говорить с существенной оговоркой.
При раскопках наткнулись на огромный камень, весом около тонны. Даже не булыжник, для этого он слишком велик, а настоящий валун. Присмотревшись к нему поближе, увидели, что с этой глыбы были сняты крупные осколки, отщепы необычной величины. Валун этот, следовательно, представляет собой своего рода гигантский нуклеус (исходную заготовку). Тем не менее на обколотой поверхности валуна не заметно характерных углублений — «негативов» ударного бугорка.
Похоже, что куски камня (примитивные отщепы или пластины) снимали не ударами отбойника, а каким-то иным способом, может быть, без применения ударной силы человеческой руки. Они как бы отскакивали от поверхности камня сами собой.
Эта загадочная и странная особенность техники расщепления камня в Улалинке находит столь же неожиданное объяснение. На том же валуне, гигантском нуклеусе, рядом с местами, где видны следы сколов, заметны отчетливо выраженные буро-красные пятна. Они получаются на кварцитовых валунах, когда камень подвергается более или менее длительному и интенсивному обжигу. Пятна розовато-красного цвета встречены и на других обработанных гальках-валунах, на «лепешках». И тут вспомнилось, что сравнительно недавно, каких-нибудь сто-двести лет назад, этнографы, исследователи жизни и культуры наиболее отсталых племен, наблюдали подобный огневой способ расщепления камня. Раскаленные валуны и булыжники определенных пород бросали в реку, озеро или поливали холодной водой. Камень разлетался на куски, которые затем уже нетрудно было подвергнуть дальнейшей, более детальной обработке.
В Восточном Туркестане еще в XIX веке этим способом расщепляли глыбы нефрита. По словам И. Мушкетова, искатели нефрита раскладывали на нефритовых глыбах огонь и, когда камни раскалялись, поливали водою, отчего они трескались. Затем куски глыб распиливали на части и готовили к перевозке.
Так поступали и жители южных морей, андаманцы. Разогревая кусок камня, кремневый желвак, резко охлаждали его, а затем, ударяя по нему другим камнем, отбивали необходимые куски. В данном случае кремневый желвак был подготовлен нагреванием к расщеплению.
Огнем пользовались в процессе разработки кремневых шахт индейцы Северной Америки. Огонь служил для раскалывания различных горных пород также у австралийских аборигенов, у племен Куринджи и Вуль-ванга.
Существенно при этом, что в устье реки Белой, по данным Л. Крижевской, огонь применялся для раскалывания кварцита. «Кварцит, — пишет, она, — очень цепкая и; твердая порода, на раскалывание которой требуется больше физических усилий, чем на раскалывание кремня… Отдельные зерна кварцита имеют самые причудливые формы. Зазубрины по краям зерен обеспечивают между ними прочное сцепление…» То же самое можно сказать о структуре нефрита. Он имеет характерную «войлочную» структуру и поэтому почти не поддается обработке обычным способом раскалывания и ретуширования. Его можно лишь пилить либо шлифовать, а на первоначальном этапе обработки колоть огнем. Так и поступали искатели этого ценного камня в Яркенде.
Древние обитатели Улалинки, очевидно, расщепляли гальки кварцита тем же способом, при помощи огня. Камень сначала раскалывали, а затем бросали в воду. В результате такой операции он трескался на части.
Существенно при этом, что кварцитовые гальки на Улалинке имели специфическую структуру, близкую к слоистой. Поэтому гальки раскалывались соответственно естественной спайности именно на такие «лепешки» — половинки и на «ломти», о которых шла речь выше.
Увлеченные идеей, неожиданно пришедшей нам в голову, участники экспедиции разожгли костер. Нагрели на нем камень, извлеченный из того же Улалинского холма, и бросили в холодную как лед реку. Камень расщепился на «лепешки», какие мы выкапывали из траншеи.
Так Улалинский холм раскрыл секреты древнейших мастеров обработки камня. Они, эти первые мастера Алтая и Сибири, оказывается, были не только знакомы с огнем, не только согревались у костра, но и сумели обуздать силу огня, направить ее на изготовление орудий труда. Труд и ум человека — вот та могучая сила, которая торжествовала здесь на заре истории свою победу над слепыми силами природы, над стихией огня.
Печать своеобразия, выдумки и умелого использования возможностей, которые скрывались в диком камне, лежит здесь на всем наборе каменных инструментов. Например, нигде более мы не видели таких загадочных скребел с маленькими, но очень тщательно обработанными выступами и выемками. Нам неизвестны находки подобных орудий в других местах. Мы не знаем, как и для чего они употреблялись. Ясно одно: это собственное изобретение первобытных улалинцев и никого другого.
Когда же трудились безвестные мастера на Улалин-ском высоком холме, какой животный и растительный мир открывался с него в далекие времена?
Судя по примитивности техники обработки камня и по грубости самих орудий, они были изготовлены в подлинно первобытные времена, когда на земле еще жил хорошо известный каждому образованному человеку яванский питекантроп, обезьяночеловек прямоходящий, а также другие, близкие к нему по уровню развития наши предки. Такие, которых принято называть архантропами, В те отдаленнейшие времена на земле не было еще даже неандертальцев, палеантропов.
Естественно, что, когда произвели первые систематические раскопки на Улалинке и встал вопрос о древности столь необычных находок, одних археологических Наблюдений оказалось мало. Нужно было привлечь на помощь геологов. И столь же естественным образом мнения геологов в оценке условий этой находки и ее возраста разошлись.
