А. Лельевр - Эврика-86
Другая охраняемая черепаха нашей фауны настолько необычно выглядит, что ее не мешало бы описать поподробнее. Это дальневосточная мягкотелая черепаха. «Мягкотелая» потому, что костяной панцирь обтянут сверху мягкой кожей, щитки под ней невидны. Похожая на овальный серый блин, медленно ползет черепаха по дну водоема, переставляя передние лапы с тремя острыми когтями (отсюда родовое название «трионикс»
172
173
ски "три когтя"). Змеевидная шея со смешным хоботком на конце осторожно вытягивается: замечена добычарыбка или лягушка. Стремительный выпад — и жертва схвачена намертво. Хотя зубов у трионикса нет, раны, нанесенные острыми, как бритва, краями челюстей, очень серьезны.
Когда добыча крупна (а большие черепахи, достигающие тридцати сантиметров в длину, отваживаются нападать на птиц и мелких зверьков, если они окажутся в воде), трионикс пускает в ход и когти.
Живет эта черепаха в реках и озерах у нас на Дальнем Востоке, а также в Китае, Корее, Японии, Вьетнаме и на острове Тайвань. Обычно выбирает реки медленно текущие, с илистым дном. Она закапывается в ил и подолгу лежит, выставив хоботок. По мнению некоторых ученых, хоботок этот служит приманкой для рыб, своеобразной имитацией червяка.
Иногда трионикс выползает на берег погреться на солнышке, но при малейшей опасности тут же бросается в воду, а бегает он довольно быстро (не в пример своим сухопутным родичам), плавает же еще быстрее, отчаянно загребая перепончатыми лапами. И тем не менее, несмотря на проворство в защите и нападении, а также на почетное место в мифологии и религиях дальневосточных народов, трионикса постигла та же участь-гастрономическая привлекательность пересилила опасения и предрассудки. Японцы настолько оценили мясо трионикса, что, переселившись на Гавайские острова, специально завезли и акклиматизировали эту черепаху.
В воде трионикс может, не поднимаясь к поверхности, находиться гораздо дольше, чем наши другие пресноводные черепахи — болотная и каспийская, — до 10–15 часов.
Такие «достижения» для животного, лишенного жабер, возможны благодаря интересному приспособлению: внутренняя поверхность глотки трионикса
усеяна сосочками, и кислород поглощается ими из воды. Поэтому черепахе нет необходимости подниматься, чтобы глотнуть воздуха. Примерно треть всего потребляемого кислорода усваивается ее организмом через выстилку глотки. Кожа трионикса также весьма проницаема для растворенных газов, солей и воды, и его с полным правом можно назвать "земноводным пресмыкающимся". Поэтому, когда в пруды, населенные рыбой и мягкотелыми черепахами, попадают вещества, губительные для первых, черепахи страдают тоже. Более «твердокожие» и дышащие легкими их собратья — болотная и каспийская — загрязнение воды переносят куда легче.
Последняя долгое время числилась врагом промыслового рыбоводства, пока не было доказано: у наиболее крупных каспийских черепах основу питания составляют амфибии и водная растительность.
Водных черепах губят суровые морозы, наземных — тоже. Наземные еще частенько застревают в нефтяных ловушках или вязнут в раскисшем солончаке — видно, забредают туда, обманутые блеском, в поисках воды. Но эти потери для популяций' не идут ни в какое сравнение с заготовками: в Казахстане в год до 150 тысяч, в Таджикистане-до 100, в Узбекистане до 200 тысяч. И это все для зоомагазинов и изготовлений наглядных пособий. Непростительная расточительность.
Чрезвычайно редкие в наших водах гостьи — морские черепахи. Теплое течение Куросио заносит этих морских бродяг к берегам Дальнего Востока, заплывают они и в Черное море, где могут попасться рыбакам. Так, 28 августа 1940 года черепаху логгерхеда поймали неводом в заливе Петра Великого, ловили там и кожистых черепах. Молодого логгерхеда раз поймали на удочку моряки у причала Мурманска. После этого морские черепахи не раз попадали в наши зоопарки, Московский и Ленинградский, и жили там подолгу. Им
174
готовили искусственную морскую воду, растворяя соли, и в такой воде черепахи чувствовали себя прекрасно, росли как на дрожжах и поедали рыбу с завидным аппетитом: увлекшись, вполне могли отхватить палец.
Морские черепахи скитаются по морям не бесцельно. Раз в сезон, влекомые инстинктом, самки всех видов морских черепах выходят на сушу для откладки яиц, выходят именно в тех местах, где они сами некогда появились на свет. Эта тайна волновала герпетологов много лет — о том, как люди шли к ее разгадке, написана масса научных работ.
Чтобы постичь тайны миграции черепах, их метили и металлическими пластинками, и воздушными шариками, и радиопередатчиками — пытались привлечь к слежению за ними искусственные спутники Земли.
Видимо, к черепашьим миграциям «причастен» дрейф континентов: вначале они паслись на мелях неподалеку от пляжей, куда выползали для откладки яиц и обогрева. Но постепенно расстояние от пастбищ до "родильных домов" стало исчисляться тысячами километров, однако черепахи остались верны своей родине, и им приходится теперь устремляться в далекий и опасный путь… Так, черепахи, живущие у бразильских берегов, плывут откладывать яйца к островам Вознесения — это 2250 километров океанического пространства! Плывут днем и ночью, но попытки объяснить их невероятную навигационную способность ориентироваться по солнцу, равно как и по звездам, потерпели крах. Биологи в конце концов сошлись на том, что "компасное чувство" морских черепах основывается на анализе еле заметных сдвигов химизма морской воды.
"Навигационные способности" черепах не единственная и не последняя загадка, которую они преподнесли биологам. Долгое время их внимание привлекала черепаха ридлея атлантическая — никак не удавалось найти
место, где размножаются ридлеи, а среди рыбаков бытовало мнение, что эта черепаха гибридная и посему вообще неспособная к размножению. Разгадка пришла недавно. Ридлеи со всей Атлантики собираются для откладки яиц на уединенный пляж протяженностью всего 90 миль, в одном из штатов Мексики близ местечка Ранчо-Нуэво, Эта полоска берега служит коллективным "родильным домом" нескольким десяткам тысяч черепах. Фантасмагорическое зрелище — одновременный выход из моря тысяч черепах на пляж-мексиканцам было хорошо знакомо, они назвали его «аррибада». Знали о нем и окрестные койоты и выходили из зарослей к моменту выплода черепашат из отложенных яиц.
Скопища морских черепах преграждали некогда путь каравеллам Колумба в Карибском море — так же как стада бизонов в Америке и стада слонов в Африке мешали движению первых поездов. И морские черепахи разделили судьбу травоядных суши.
Команды парусных судов, устремившиеся сюда по пятам Колумба, в то время не могли вести глубоководный лов рыбы для своего пропитания. Индейцы не желали делиться с ними продовольствием или же не имели его в" нужном количестве; и матросы быстро перебили морских коров ламантинов и принялись за черепах. На их промысел стекались сотни судов под разными флагами — казалось, запасы че-. репах бездонны. В 1886 году промысле-j вик Чарлз добыл 2500 зеленых морских черепах, спустя девять лет на тех же самых участках — всего шесть-;; десят. J
Морские черепахи были желанной; добычей для древних жителей тропических побережий и до прихода белых. В попытках изловить их сметливые ловцы в разных уголках земли пришли к одному и тому же методу. Есть такая рыба с присоской на голове — рыба-
прилипала, или ремора. Держится эта рыба прочно и иногда избирает морскую черепаху в качестве транспорта. Ловцы выходят на лодках в море и берут с собой живую ремору, привязанную за хвост. Стоит им завидеть черепаху, как они, налегая на весла, подгребают к ней поближе и сбрасывают эту рыбу-магнит в воду. Ремора устремляется к черепахе, присасывается к ней, и теперь можно вытравливать, лишь подпустив для гарантии еще одну-две рыбы.
Педантичный натуралист-путешественник подсчитал, что с одной «присоски» срывается три четверти пойманных черепах, две позволяют уйти лишь пятой части, а от трех рыб уже не может уйти ни одна черепаха.
В толще воды морская черепаха буквально парит, как птица (здесь нелепо даже воспоминание о "черепашьей неуклюжести"); описывая восьмерки концами ласт, она способна плыть со скоростью пяти узлов. Ее пластрон имеет подвижный шарнир, и поэтому объем легких может при вдохе до некоторой степени увеличиться. Расходование кислорода идет экономно: кровь им насыщается до предела, а снабжаются лишь самые важные внутренние органы. Азота в крови морской черепахи мало, и она может не опасаться при быстром всплытии кессонной лезни, когда кровь с растворенным азотом «вскипает», как шампанское, и пузырьки закупоривают капилляры.
Кто наблюдал за откладкой черепахой яиц, рассказывает, что она в своих тяжких материнских трудах — надо вырыть ямку лапами, приспособленными для плавания, — плачет. Слезы у черепахи льются, но, конечно же, не от эмоций: надо вывести соли, которыми перенасыщается ее организм, поскольку она получает их с морскими животными и водорослями.
