Павел Блонский - Память и мышление
По Бэну[ 21 ], «основные действия ума суть: 1) сознание различия, 2) сознание сходства и 3) удержание в уме, или память. Всякое собственно умственное отправление содержит в себе одно или несколько из этих действий и ничего больше». Различение — проявление общего закона относительности. Процесс отождествления, основанный на сходстве, называется также законом ассоциации (или воспроизведения) по сходству и служит очень важным средством восстановления или воспроизведения в уме. Наконец, умственная способность запечатления или удержания в уме, называемая памятью, имеет две степени: а) она означает, во-первых, устойчивость или сохранение психического возбуждения после исчезновения вызвавшей его причины; б) собственная, высшая стадия памяти состоит в воспроизведении, в форме идеи, прошлых, теперь уже исчезнувших впечатлений посредством одних лишь умственных факторов. В этом и состоит настоящая память — способность, известная нам только в связи с животной организацией — мозгом и нервной системой. «Удерживающая способность духа (память) называется также ассоциацией по смежности». По Бэну, «явления удержания, за исключением немногих, сводятся к проявлению одного принципа, называемого законом смежности, или «ассоциацией по смежности»... Принцип смежности можно формулировать так: действия, ощущения и чувства, возникающие одновременно или в непосредственной преемственности, стремятся соединиться или связаться так, что, как только одно из них впоследствии появится в уме, и остальные бывают готовы восстановиться в виде идей». Приблизительно в том же духе определяет память и Джемс, оказавший исключительно сильное влияние на современную американскую психологию: «Память есть ассоциирование какого-либо наличного в настоящее время в уме образа с другими, которые известны нам, как относящиеся к прошлому»[ 22 ]. Изучение памяти сводится, таким образом, к изучению законов ассоциаций.
Уже почти с самого начала (Гартли, Пристли) ассоциативный процесс понимался рядом авторов материалистически как соответствующий нервный процесс. По мере развития взгляда на нервную систему как на систему связей почти сама собой напрашивалась параллель между ассоциациями и неявными связями. Знаменитый невролог Мейнерт эту чрезвычайно популярную концепцию так формулировал еще в 1865 г., говоря об «анатомии полушарий мозга как носителей жизни представлений»: «Если одна клетка возбуждается посредством репродукции, то это возбуждение распространяется по соединяющим волокнам на выведенную однажды вместе с ней из состояния равновесия клетку, представление которой также но этому волокну снова переносится к порогу сознания»[ 23 ]. Зависимость репродуцируемых представлений друг от друга он представляет осуществляемой посредством нервных волокон. Такое представление стало общераспространенным. Оно давало как бы наглядный ответ на вопрос, каким образом возобновляется запечатленное когда-то.
Во второй половине XIX в. эмпирическая психология становится экспериментальной психологией, и наряду с проблемой восприятия проблема памяти становится той проблемой, над которой усиленно работает экспериментальная психология. Эпоху создает здесь вышедшее в 1885 г. экспериментальное исследование Эббингауза «О памяти»[ 24 ]. Эббингауз исходит из ассоциационизма. В основу своего учения о памяти он кладет «всеобщий закон ассоциации», который формулирует так: «Если какие-либо любые психические образования однажды наполнили сознание одновременно или в близкой последовательности, то затем возвращение некоторых членов прежнего переживания вызывает и представления об остальных членах, причем нет нужды в том, чтобы были налицо первоначальные причины». «Общую способность души к этому называют памятью... Репродукция и память относятся между собой примерно так, как работа и энергия». С этой точки зрения ставится экспериментальное изучение памяти. Оно ставится как изучение ассоциаций. Так, например, ставятся такие проблемы: «1) возникновение ассоциаций через одновременное нахождение их членов в душе и повторение их (испытывание и выучивание — Erfahren und Lernen), 2) судьба ассоциаций... их пребывание и исчезновение (удержание и забывание), 3) процесс репродукции»[ 25 ]. В соответствии с этим общим принципиальным взглядом на память были выработаны и многочисленные технические приемы экспериментального изучения проблемы памяти. Многочисленнейшие исследования памяти, наполняющие психологические журналы различных стран, и до сегодняшнего дня обыкновенно ведутся в этом же духе даже теми, которые в других своих работах заявляют себя критикующими ассоциационизм.
Ассоциативная экспериментальная психология с самого начала с особенной энергией занялась изучением проблемы выучивания и забывания. Проблема репродукции выступила на передний план несколько позже, причем, если можно так выразиться, совершенно затмила проблему воспоминания. Уже Эббингауз настаивал на изучении именно репродукции, каковой термин «обозначает в самом общем виде процесс возвращения представлений раньше бывших налицо переживаний», и противопоставлял репродукцию воспоминанию, «когда ранее бывшие налицо и сейчас возвращающиеся в качестве представлений содержания сопровождаются в то же время также сознанием их раньше бывшего переживания и, может быть, еще представлениями определенных побочных обстоятельств»[ 26 ]. Столь обобщенная и, пожалуй, упрощенная проблема подверглась энергичному изучению главным образом посредством так называемого «ассоциативного эксперимента». Интересна судьба трех вышеназванных проблем Эббингауза. В то время как работа над проблемами выучивания, удержания и забывания, несмотря на то что чуть ли не с самого начала многие исследователи их работали с явно выраженной практической установкой на педагогику (например, Мейман[ 27 ]), в общем оказались малопрактичными, ассоциативный эксперимент со времен Юнга[ 28 ] нашел широкое практическое применение в психопатологии (психоанализ) и действительно дал немало материала по памяти психопатов.
Экстраординарное обыкновенно привлекает к себе внимание. Нет поэтому ничего удивительного в том, что патологические явления памяти не раз заинтересовывали исследователей, но собранный соответствующий материал представляет собой скорее груду фактов простых эмпирических наблюдений, еще не объясненных мало-мальски удовлетворительной теорией. Как и во время обобщающего труда Рибо[ 29 ] «Болезни памяти» (1881), мы и сейчас далеки от понимания патологических явлений памяти. Тем понятней увлечение ассоциативным экспериментом, когда оказалось, что он пробил некоторую брешь в столь загадочной проблеме памяти, в частности репродукции, у психопатов. Однако эта брешь с тех нор все же не расширяется, и надежды на ассоциативный эксперимент поблекли.
Ассоциационистское понимание памяти как связи — чрезвычайно широкое понимание, толкающее на очень большие обобщения, и уже у Бэна (и его предшественников) мы видим, как говорится, без особого различения, вместе положения об ассоциациях представлений, чувств и движений. Память как ассоциация представлении и привычка как ассоциация движений относятся, таким образом, к одной и той же проблеме — проблеме ассоциаций. А постановка экспериментального изучения памяти как выучивания, сохранения и забывания толкала на то, чтобы распространить это изучение со слов на движения, тем более что обычно в экспериментальной практике «слова» были всего-навсего лишь бессмысленными слогами (для того чтобы уравнять положение испытуемых, элиминировав смысл слов), т. е. по существу изучаемая память была памятью на речевые движения, а не на мысли и представления.
Это отождествление памяти и привычки менее всего затрудняло представителей американской «психологии поведения». Два обстоятельства особенно сильно облегчали им это. «Мышление, собственно говоря, есть речевой процесс», и речь и мышление трактуются как «открытые и скрытые речевые навыки»; по мнению крупнейшего представителя психологии поведения Уотсона[ 30 ], «мышление в узком значении этого слова, если включить в него обучение, есть процесс, протекающий по методу проб и ошибок, — вполне аналогично ручной деятельности». С другой стороны, бихевиоризм скептически относится к существованию образных представлений так, как они обычно понимаются в психологии. Все это облегчает возможность крайне широкого понимания памяти: «В нашем понимании память — это общий термин для выражения того факта, что после некоторого периода неупражнения в известных навыках функция не исчезает, а сохраняется как часть организации индивида, хотя она может вследствие неупражнения претерпевать большие или меньшие нарушения»[ 31 ].
