Шалва Амонашвили - Здравствуйте, дети!
Что я буду делать на первом уроке — может быть, тоже не проблема?
На первом уроке, да и на следующих уроках тоже я не стану рассказывать детям о значении учения, о важности знаний в жизни людей, не буду им говорить и о правилах поведения в школе, классе. О значении учения, о важности знаний пока очень рано говорить с детьми, только что пришедшими в школу. Да и нужно ли вообще говорить об этом? Зачем подвергать сомнению очевидность важности знаний и образования? Шестилеток не надо призывать к учению, они сами по природе своей тянутся к нему. И эта тяга прервется, как только мы станем пичкать их знаниями и одновременно внушать: «Они необходимы!»
А что касается правил поведения в школе и классе, то разговор о них может обернуться перечислением запрещений и обязанностей и ребенок назавтра будет не прочь пропустить уроки. Я предпочитаю, чтобы каждый мой ученик, общаясь в коллективе сверстников, сам устанавливал характер отношений, правила своего поведения в обществе. Я говорю — сам, имея в виду организованный мною процесс воспитания, который приведет к возникновению у ребенка самостоятельных нравственно-этических выводов.
О чем же тогда я буду говорить на первом уроке? Я назову свое имя, скажу, что ждал детей с нетерпением. А потом скажу, что так как им тоже не терпится приступить к учению, то перейдем к делу, не теряя ни минуты. К концу же урока предложу познакомиться друг с другом. На последнем уроке я задам вопросы: «Какое важное событие произошло сегодня в жизни каждого из вас?», «Как вы думаете, какие у вас будут дела в школе?» Когда я задам этот последний вопрос, в памяти моей всплывет случай многолетней давности, и я увижу того шестилетнего «нулевика», который тогда вскочил с места и вдохновенно, со всей серьезностью ответил: «Большие, очень большие!..»
Мысли мои прерываются. Я поднимаюсь на четвертый этаж республиканской экспериментальной школы № 1 города Тбилиси. Там размещена лаборатория экспериментальной дидактики НИИ педагогики имени Я. С. Гогебашвили Министерства просвещения Грузинской ССР, там же мой кабинет. А рядом будут заниматься, жить, трудиться, веселиться и резвиться мои «нулевики»…
Школа — твоя
Занятия начнутся только через час. У дверей экспериментального подготовительного класса двое родителей и пять детей. Двери класса открыты, но они не осмеливаются войти, так как там еще никого нет. В моем представлении всплывают три фотокарточки.
— Здравствуйте! — говорю я всем. — Почему вы так рано пришли?
Дети молчат. Они еще не знают, что это я — их первый учитель.
— Тебя зовут Гига, не так ли? Мальчик удивлен.
— Да… А Вы откуда знаете?
— Здравствуй, Гига! — я беру в свою руку протянутую маленькую ладонь мальчика и крепко пожимаю ее.
— А ты — Марика!.. Здравствуй!
Ее ладонь я кладу в свою нежно, она у нее мягкая, хрупкая. Сама девочка малюсенькая. Сколько же ей лет?
— Здравствуй, Элла! — обращаюсь я к третьей. Она вправду такая же пухлая, как на фотокарточке. Элла улыбается.
— А вас, к сожалению, не могу вспомнить! — обращаюсь я к двум остальным: мальчику и девочке.
— Мы не успели вовремя представить заявление о зачислении ребенка в экспериментальный класс и ждем педагога!
Что мне делать? По установленным нормам в классе должно быть 25 учеников, а у меня их уже 36!
Я бы посоветовал вам обратиться к завучу, Мзии Самуиловне!
Родители забеспокоились.
— Мы уже были у нее. Завуч сказала, что зачисление в экспериментальный класс — дело самого педагога!
Приступаю к трудному объяснению.
Поймите, пожалуйста, меня правильно. Мы бы с удовольствием приняли и эту девочку и этого малыша, но класс переполнен!
— Одним-двумя детьми меньше или больше — какая разница?!
— Нет, для нас это большая проблема! Мама девочки настаивает:
— Вы знаете, моя девочка такая умная… Она уже умеет читать, может считать до ста, знает много стихотворений. Она очень развитая… Ходит на музыку… Она просто талант, прямо для вашего класса… Ставьте на ней эксперименты, сколько угодно, всё выдержит…
Ну посоветуйте, дорогие коллеги, что мне сказать этой маме! Почему многие мамы думают, что раз ребенок научился считать до ста, зазубрил несколько стихотворений, научился пусть даже очень хорошо читать, то он, значит, талантливый, гениальный? Конечно, есть гениальные дети. Но если провести опрос мам, какой у вас ребенок — обыкновенный, как все, или талантливый и гениальный, то большинство из них, уверяю вас, без запинки ответит: «Мой ребенок талантливый… гениальный!» Может быть, эта очаровательная девочка и вправду имеет врожденный талант, — таких детей в нашей действительности становится все больше и больше… Я пытаюсь объяснить другую сторону дела:
— Мы не набираем детей с особыми дарованиями! Дети нашего класса такие же, как и в других подготовительных классах. К сожалению, класс переполнен…
Мамы протестуют: они хотят зачислить своих детей именно в экспериментальный класс. И они уходят, видимо, с определенным намерением добиться своего, принести необходимые «резолюции». Я провожаю взглядом уводимых детей. Мальчуган не отрывает от меня глаз, которые, я вижу, наполняются слезами. Он вдруг вырывает руку и бежит ко мне, раскрыв руки, обхватывает мое колено и говорит, плача:
— Дядя, не гоните меня… Я буду учиться… Я хорошо буду учиться!..
Я беру мальчика на руки.
— Не плачь, ты же мужчина! (Он не перестает плакать.) Школа твоя, как я могу гнать тебя из школы!..Ну, хорошо, пошли в класс!..
Какая резолюция, наложенная на заявление, может иметь такую силу воздействия, какую имеет резолюция, наложенная ребенком, с присущей ему искренностью и непосредственностью, прямо на сердце педагога?
Я выделяю всем пятерым место, даю им возможность осмотреть классную комнату, а потом прошу их помочь мне полить цветы, открыть окна. В работу постепенно подключаются и другие дети. Они приходят или одни, или с родителями.
— Здравствуй, Дато!
Дато удивлен.
— Здравствуй, Майя!
Майя удивлена.
— Здравствуй, Котэ!
Котэ тоже выражает удивление.
— Здравствуй, Ника!
Ника рад познакомиться со мной.
— Я забыл твое имя. Напомни, пожалуйста!
— Георгий!
— Здравствуй, Георгий!..
Я пожимаю руки всем, определяю глазами рост каждого из них и рассаживаю детей по партам. Привели Диму. Мальчик хмурый.
— Здравствуй, Дима! — протягиваю руку.
Дима не здоровается со мной. Мама объясняет, что муж работал в Алжире, и они жили там два года. Мальчик не привык общаться с детьми, с незнакомыми людьми, друзей у него было очень мало.
Дима крепко держит маму за руку, не отпускает ее. Без мамы не входит в класс и Виктор. Ну что же, пусть посидят мамы на уроках в подготовительном классе.
«Прозрачность слова»
Раздается звонок, мелодичный, музыкальный, электрический. Я закрываю двери. Там, в коридоре, несколько мам и бабушек.
В классе же остались пять мам.
— Встаньте, дети!
Дети охотно встают и смотрят на меня с любопытством: «Что будет дальше?»
— Здравствуйте, дети!
Они отвечают вразнобой. Ничего, вы еще привыкнете, и ваше «Здравствуйте» будет означать радость встречи со мной, так же, как мое «Здравствуйте, дети!» выражает радость встречи с вами.
— Садитесь… Я ваш учитель. Поздравляю вас с началом школьной жизни! Наверное, вам не терпится приступить к занятиям. Ну что же, давайте начнем, не теряя ни минуты!.. Наш первый урок мы посвятим родному языку. Вы знаете, какой ваш родной язык?
— Грузинский!
— Каждый из вас знает много-много грузинских слов. Давайте соберем их в этой коробке!
У меня в руках красочная коробка. У детей есть такие же, только поменьше: еще вчера я положил на каждую парту маленькие коробочки с десятью синими фишками. Эти синие картонные прямоугольники у нас будут обозначать слова. Я объясняю детям:
— Говорите слова разборчиво, ясно, чтобы всем было слышно, а при произнесении каждого слова кладите по одной фишке в эту красочную коробку. Илико пройдет между рядами с этой коробкой и «соберет» ваши слова.
Илико готов. Дети взяли в руки фишки.
— Разрешите мне бросить в коробку первые слова?
Отчеканиваю каждое слово и бросаю Илико в коробку фишки:
Родина… счастье… доброта…
Илико медленно проходит между рядами. В коробку сыплются фишки первых слов: мяч, парта, стол, карандаш, книга, велосипед, кукла…
Нет-нет, это не слова, а сами предметы! Сыплются фишки от предметов, а не от слов. Дети называют то, что видят в классе, видели дома или где-то еще. А, скажем, слова воздух не видно, поэтому ни один из моих 38 ребятишек его не называет. Вот стоит Сандрико, раскрыв рот, он уже бросил две фишки, произнеся — доска, мел, а теперь оглядывается на класс: какой еще можно бросить «предмет» в эту коробку. Русико сказала: дом, бросила фишку и остановилась. А Виктор так и разложил этот дом по частям: стена, крыша, пол, балкон…
