Аркадий Жемчугов - «Крот» в окружении Андропова
…Менее чем через час после телефонного разговора Эйтингон внимательно слушал Судоплатова, посвящавшего его в замыслы Хозяина. В них Эйтингону отводилась главенствующая роль, с которой он согласился без малейших колебаний. Он прекрасно понимал, что выйти непосредственно на Троцкого можно лишь через агентуру, перебравшуюся в Мексику после поражения республикацев в Испании. А он эту агентуру знал лучше, чем кто-либо. Кроме того, он детально представлял себе оперативные возможности агентурных сетей, сформированных в Соединенных Штатах и странах Западной Европы. Знал, на кого конкретно и в чем можно было положиться. Желание же Хозяина ликвидировать «Старика» нисколько не удивило его. Ведь уже добрый десяток лет ОГПУ, а затем НКВД охотились за ним и его приверженцами.
Операцию, которую еще предстояло разработать, он предложил назвать «Утка» и сразу же решительно настоял на немедленном отзыве из Мексики Марии де Лас Эрас, легендарной «Патрии». Ей удалось внедриться в секретариат Троцкого еще во время его проживания в Норвегии. Вместе со «Стариком» она перебралась затем во Францию, а оттуда в 1937 году — в Мексику. И вот теперь ее приходилось отзывать, поскольку ее хорошо знал перебежчик Орлов, осевший в США в конце 1938 года. Эта мера предосторожности, как показали дальнейшие события, вполне оправдала себя.
В распоряжении Эйтингона были агенты из числа троцкистов, завербованных в различных странах Западной Европы. В частности, лично им были завербованы братья Руаны, входившие в руководство испанских троцкистов. Там же, в Испании, у него на связи находились министры республиканского правительства Гаодосио Оливеро и Фредерико Амундсени, в прошлом анархисты, симпатизировавшие «Старику».
Однако кандидатуры всех этих агентов Эйтингон решительно отвел. Он настоял на том, чтобы к проведению операции «Утка» привлекалась агентура, никогда прежде не участвовавшая в оперативных мероприятиях против Троцкого.
Предложенный Эйтингоном план предполагал формирование двух самостоятельных, ничем не связанных друг с другом групп. Первую из них — группу «Конь» — возглавил известный мексиканский художник Давид Сикейрос, лично знакомый со Сталиным, участник Гражданской войны в Испании, один из основателей мексиканской компартии.
Вторая группа — «Мать» — была сформирована под руководством Каридад Меркадер, также принимавшей участие в Гражданской войне в Испании в рядах испанских анархистов. В 1938 году она и ее средний сын Рамон стали сотрудничать с советской разведкой. Их наставником тогда был Эйтингон. По его указанию Рамон не «светился» ни в каких политических мероприятиях. Ему надлежало лишь иногда, по подсказке наставника, помогать деньгами тем, кто был ему симпатичен, не проявляя при этом никакого интереса к их делам и отвергая любые предложения как-то кооперироваться с ними, сотрудничать в проведении политических мероприятий. Он должен был выглядеть абсолютно «чистым», не запятнанным ни в каких политических передрягах. Единственное, что он сделал, так это в сентябре 1938 года познакомился с проживавшей в Париже Сильвией Агелоф, входившей в окружение «Старика», и с супругами Розмерами, также поддерживавшими дружеские отношения с Троцким. Между Рамоном и Сильвией вскоре возникли любовные отношения. И только. Никакого интереса к политической деятельности троцкистов Рамон не проявлял.
Обе группы даже не подозревали о существовании друг друга. Более того, о них не знала ни одна из резидентур НКВД ни в Европе, ни в США, ни тем более в Мексике.
После того, как Лаврентий Берия одобрил представленный Эйтингоном план операции «Утка», на нем появились три подписи: начальника внешней разведки П.М. Фитина, его заместителя П.А. Судоплатова и Л.А. Эйтингона. Никаких других подписей с пометкой «Утверждаю» не было. Да и эти три подписи были сделаны без указания официального положения подписантов. В плане же говорилось, что «организатором и руководителем на месте», как во время подготовки операции, так и при ее проведении, назначается «Том». И все. Под «Томом» подразумевался Эйтингон.
В июне 1939 года «Том» вместе с Судоплатовым выехал в Париж и провел там всю необходимую работу по комплектованию и инструктажу обеих групп: «Конь» и «Мать». Он в деталях ознакомил сначала Каридад и Рамона Меркадеров, а затем Сикейроса и членов его группы с предстоящей операцией, с особенностями работы контрразведывательной службы «Старика», а также с оперативной обстановкой в Мексике. Группам было объявлено о времени их перебазирования за океан, к месту проведения операции.
Для самого Эйтингона этот вояж в Париж не обошелся без сюрприза. Дело в том, что он с польским паспортом должен был вслед за Каридад и Рамоном Меркадерами отбыть из Парижа в Нью-Йорк. И вдруг неожиданно выяснилось, что после немецкой оккупации Польши он, как гражданин этой страны, подлежит либо призыву во французскую армию, либо интернированию как подозрительное лицо иностранного гражданства. Другими словами, польский паспорт стал опасным документом и от него нужно было срочно избавляться. Над операцией «Утка» возникла непредвиденная угроза. Дополнительную сложность породил установленный французскими спецслужбами контроль за передвижениями по территории Франции лиц польской национальности. Эйтингон оказался в западне. Ничего не оставалось, как перейти на нелегальное положение. Ему на помощь пришла «легальная» резидентура в Париже, которая через свои возможности поместила Эйтингона… в психиатрическую больницу. Там он провел около месяца, в течение которого ему был изготовлен вид на жительство во Франции. Согласно этому документу, Эйтингон становился сирийским евреем, страдающим психическим расстройством. Это, с одной стороны, позволяло ему беспрепятственно проживать во Франции. А с другой, и это самое главное, вид на жительство давал ему право оформить заграничный паспорт для выезда на лечение в ту илй иную страну. Что и было сделано — вскоре загранпаспорт был в руках Эйтингона. Оставалось лишь получить въездную визу в США. Но как? Если официально обратиться в консульство США в Париже, то американцы при проверке личности Эй-тингона через возможности своих спецслужб вполне могут опознать в нем того, кто уже побывал в Калифорнии.
И эта проблема была решена нестандартным и довольно рискованным образом.
В 1938 году советский «нелегал» Штейнберг, действовавший в Швейцарии под личиной преуспевающего бизнесмена, отказался выполнить приказ Центра, срочно вызвавшего его в Москву. Понимая, что сулит ему этот неожиданный вызов, Штейнберг направил в Центр письмо, в котором подтвердил свою преданность Родине, но отказался прибыть в Москву лишь для того, чтобы быть незаслуженно обвиненным в предательстве и расстрелянным без суда и следствия, стать очередной жертвой чистки.
Фигура Штейнберга всплыла в связи с тем, что Эйтингон знал его как единственного в Европе советского «нелегала», у которого были надежные позиции в консульстве США в Швейцарии.
С согласия Центра к Штейнбергу был направлен связник. Когда тот увидел на пороге своего дома в Лозанне бывшего коллегу, то решил, что пришел «ликвидатор» и схватился за пистолет. С большим трудом связнику удалось переубедить его и попросить о помощи. Через неделю в паспорте Эйтингона была проштампована въездная виза в США. Примечательно, что Штейнберг не опознал своего давнего знакомого по фотографии — Эйтингон отрастил усы и в корне изменил прическу.
…Попытка группы «Конь» ликвидировать «Старика» окончилась неудачей. Боевики Сикейроса имели в своем распоряжении составленный «Патрией» детальный план расположения внутренних помещений на вилле Троцкого. Они правильно рассчитали, что в момент нападения «Старик» должен был находиться в спальне. Так оно и было. Но буквально изрешетив автоматными очередями спальню, боевики не ликвидировали Троцкого. Как только началась стрельба, он и его жена забрались под кровати и тем самым спаслись.
Свой отчет в Центр о неудаче группы «Конь» Эйтингон закончил словами: «Принимая вину на себя за этот кошмарный провал, готов по первому Вашему требованию выехать для получения положенного за такой провал наказания».
В Центре, однако, рассудили иначе. «Я доложил Сталину, — пишет Судоплатов в своих мемуарах, — о неудачной попытке Сикейроса ликвидировать Троцкого… Сталин подтвердил свое прежнее решение, заметив: «Акция против Троцкого будет означать крушение всего троцкистского движения. И нам не надо будет тратить деньги на то, чтобы бороться с ними и их попытками подорвать Коминтерн и наши связи с левыми кругами за рубежом. Приступите к выполнению альтернативного плана, несмотря на провал Сикейроса, и пошлите телеграмму Эйтингону с выражением нашего полного доверия».
Вторая попытка, предпринятая группой «Мать», принесла желанный для Хозяина результат. 20 августа 1940 года Рамон Меркадер убил «Старика», нанеся ему сильный удар по голове небольшим острым ледорубом. На допросах в полиции и суде он объяснял свой поступок тем, что Лев Троцкий всячески препятствовал тому, чтобы его длительная любовная связь с Сильвией Агелоф увенчалась их официальным бракосочетанием.
