Виталий Белявский - Тайны Вавилона
Бабуну — это уже известная нам матрона Баба-шаррат, а Набу-шум-уцур — работорговец-профессионал. Бабуну купила у него мертвых и беглых рабов. Трудно сказать, зачем они понадобились ей, но факт остается фактом: Павел Иванович Чичиков не был оригиналом — вавилонянка Бабуну торговала «мертвыми душами» ровно за 2409 лет до выхода в свет бессмертной поэмы Н.В. Гоголя!
Цены на рабов зависели от их возраста, профессии, личных качеств, условий продажи и от колебаний стоимости живого товара. Так, например, раб Бэлцуле-шиме при залоге на условиях антихрезы был оценен в 30 сиклей (252,5 г) серебра, а при продаже — в 52 сикля (437,6 г) серебра25. Раб Ша-Бэл-лиш-ши за свою долгую и нелегкую жизнь сменил семь хозяев. Его продавали четыре раза, и его цена менялась в зависимости от возраста: в 593 г. за него, еще юношу, заплатили 59 сиклей (497 г), в 586 г., когда он был в расцвете сил, — 62 сикля (522 г), в 576 г., за уже пожилого, — 51 сикль (429 г), а в 548 г., за старика, — только 22 сикля (185 г) серебра26.
Средняя цена на рабов постепенно росла. В первой половине VI в. взрослого раба-мужчину можно было купить за 50–60 сиклей (421–505 г), рабыню — за 30–50 сиклей (252,5—421 г), ребенка — за 15–20 сиклей (126–168 г) серебра. В 20-х годах, при царе Камбизе, взрослый раб уже стоил 60—120 сиклей (505—1010 г), рабыня — около 60 сиклей (505 г) серебра. Десятилетие спустя стоимость раба-мужчины достигла 120–150 сиклей (1010–1262,5 г), рабыни — 60—120 сиклей (505—1010 г) серебра, т. е выросла по сравнению с серединой VI в. в 2–3 раза, что было вызвано падением курса серебра, но не сокращением притока рабов в страну извне.
Итак, раба надо было купить. Но купить раба еще не значило создать производство. Для этого от рабовладельца требовались дополнительные расходы. «От того, что он купил раба, он еще не в состоянии сразу эксплуатировать раба. Эту возможность даст ему лишь дальнейший капитал, который будет помещен им в само рабовладельческое хозяйство»27, — писал К. Маркс. Вавилонские рабовладельцы хорошо усвоили эту тонкость политической экономии на практике. Жизнь научила их считать, а научившись считать, они открыли, что рабский труд из-под палки отличается очень низкой производительностью. И они еще в седой древности отыскали способы поднять рентабельность труда рабов. Широкое распространение подобные способы получили, однако, только в эпоху столпотворения.
Одним из таких способов была отдача рабов. в наем. Их нанимали и в качестве прислуги (особенно рабынь), и для отбывания трудовой повинности, и на земляные работы, и для работы в имениях, мастерских, на судах, и т. д. Срок и условия найма были различными. Обычно наниматель не только платил господину-за раба «дань» (mandattu), но и брал на себя обеспечение раба пищей, одеждой и жильем. Выгоднее было отдавать внаем квалифицированных рабов. Поэтому рабовладельцы часто отдавали рабов в обучение ремесленникам, о чем уже говорилось выше. Разновидностью найма рабов, причем найма принудительного, являлась ссуда под залог раба на условиях антихрезы: раб отрабатывал кредитору проценты на ссуду, полученную господином.
Отдача раба внаем не меняла характера его труда. Раб по-прежнему оставался «говорящим орудием». И тем не менее рабовладелец и наниматель получали определенный выигрыш. Рабовладелец освобождался от затрат на использование и содержание раба, т. е экономил на основном и оборотном капитале. Он тратился только на покупку раба и получал без дальнейших затрат прибыль в виде дани, которая составляла около 20 % годовых от стоимости раба в год, так что за пять лет раб полностью окупал себя, и в дальнейшем господин получал уже чистый доход. Наниматель же экономил на капитале, необходимом для покупки раба и составлявшем весьма крупную долю основного капитала. Таким образом, он получал возможность начать производство с меньшим наличным капиталом, не тратясь на покупку раба.
Отдача рабов в наем подсказала рабовладельцам следующий шаг: рабов стали отдавать в наем самим себе. Так появилось оброчное рабство — наиболее распространенная форма эксплуатации рабов состоятельными рабовладельцами в эпоху столпотворения. С оброчными рабами мы встречаемся в самых различных сферах жизни Нового Вавилона. Ими были рабы-ремесленники, рабы-земледельцы и садоводы, арендовавшие землю у своих господ или у других лиц, содержатели трактиров, рабы-дельцы и т. д., о которых неоднократно говорилось выше. Оброчному рабу часто открывалось широкое поле деятельности. Господин предоставлял ему пекулий[38] и получал с него дань и определенную долю доходов.
В декабре 575 г. Табия, сын Набу-аплу-йддина, Потомка Син-или, взял за 36 1/2, сиклей (307,2 г) серебра в залог на условиях антихрезы у своей тетки Куннабаты, дочери Бэл-ле, потомка Син-или, ее раба Арраби. Куннабата не могла покрыть долг, и раб стал собственностью Табии. Сначала он был садоводом в имении Табии, платил дань и ренту финиками и постепенно богател. Наконец в мае 551 г. Арраби арендовал у господина на 10 лет целое имение, обязавшись засадить его финиковыми пальмами. Часть земли он должен был обрабатывать в счет своей дани, а остальную — за шиссинну, которую господин будет платить его работникам, ибо Арраби уже настолько разбогател, что держал батраков и субарендаторов. Табия обязался также поставить своему рабу новые железные мотыги и 5 мин (2,525 кг) шерсти, так как Арраби одновременно завел мастерскую по изготовлению плащей и часть ее продукции должен был отдавать господину28.
Мардук-нацир-апли, глава семьи Эгиби, в 508 г. предоставил своему рабу Набу-айялу и свободному Убару 100 курру (15156 л) фиников, 50 курру (7578 л) ячменя и 60 пустых пифосов на три года, а также бесплатно дал им помещение для трактира в вавилонском предместье Бит-Хаххуру. За это Набу-айялу и Убар обязались ежегодно платить ему по 2 мины (1,01 кг) серебра и через три года полностью возместить авансированный капитал29.
При оброчной форме эксплуатации раб переставал быть «говорящим орудием» в процессе производства. Он располагал самостоятельным хозяйством, что в корне меняло его отношение к труду. Оставаясь юридически рабом, он уже не был таковым в экономическом смысле. Этот факт явочным порядком признало и вавилонское право: раб становился юридическим лицом, вступал в договорные отношения с разными лицами, включая собственного господина. А господин, отпуская раба на оброк, не только экономил на основном и оборотном капитале, но и получал прибыль намного выше той, которую приносил раб, отданный внаем.
Оброчное рабство служило ступенькой к следующей форме эксплуатации рабов, самой высшей в античном мире, — к вольноотпущенничеству. Мотивы отпуска рабов на волю были разные, но преобладали экономические. На волю отпускались преимущественно богатые рабы, платившие господину за себя выкуп гораздо больший, чем та цена, за которую их купили. Кроме того, вольноотпущенник часто обязывался содержать своего бывшего господина или выплачивать ему определенные суммы. За нарушение этих обязательств господин мог вернуть его в рабство.
Таким образом, отпуская раба, на волю, рабовладелец не только избавлялся от всех расходов на содержание и использование раба, но и с лихвой возвращал себе деньги, истраченные на его покупку. Кроме того, рабовладелец получал без всяких затрат и хлопот от вольноотпущенника прибыль, значительно превосходившую ту, которую давали прочие методы эксплуатации рабов.
Оброчные рабы и вольноотпущенники вместе с привилегированными храмовыми и царскими рабами составляли верхушку класса рабов. Многих из них с очень большими оговорками можно назвать эксплуатируемыми. Они сами эксплуатировали и рабов и свободных и были богаче очень многих вавилонских граждан. Основная масса рабов жила, конечно, не так, как эта верхушка. Вавилонские рабовладельцы отнюдь не отличались гуманностью. В обществе, где господствовал златой телец, не оставалось места для сентиментальности. Но этот же идол заставлял рабовладельцев избегать ненужной жестокости в отношении рабов. При этом рабы, принадлежавшие частным лицам, в целом находились в лучшем положении по сравнению с храмовыми и царскими рабами.
Вавилон не знал таких классовых битв, как Сицилийские восстания 137–132 и 104–101 гг. до н. э. или восстание Спартака в 74–71 гг. до н. э., потрясавшие Рим, но в VI в. до н. э. в вавилонском обществе было явно неспокойно. «Мужики» (sabe), как в Вавилоне называли трудящихся независимо от того, были ли они рабами, ширку, пленниками или свободными батраками, постоянно тревожили власть имущих.
В деловых письмах этого времени часто говорится о том, что «мужики» отощали на работах от голода, выглядят не лучше мертвецов, что условия их труда невероятно тяжелы, а нормы выработки непосильны. И в тех же письмах нескончаемые жалобы на то, что земледельцы — «люди ленивые», что «мужики» работают плохо и бегут при первой же возможности. Подчас бегство принимало массовый характер. Бежали рабы от своих господ, бежали крепостные-ширку, бежала даже храмовая прислуга. Беглецы стремились в города, особенно в Вавилон, где легко было скрыться среди множества людей. Из них создавались шайки воров и разбойников. Сомнительные трактиры, которые содержали рабы, служили им притонами, а господа рабов-трактирщиков, одержимые жаждой наживы, делали вид, что ничего но знают и не замечают.
