Юрген Торвальд - Сто лет криминалистики
Доктор Сайан знал Гут-д'Ор. Жизнь ребенка там не дорого стоила. Ею не дорожили и врачи. Они относились к смерти детей, как к явлению природы, против которого не было смысла бороться. Но если все было так, как рассказала мадам Чарлез Вебер, то до какого идиотизма нужно дойти, чтобы раньше не заподозрить в этой серии смертей насилие! Какая глупость доверять своих детей свояченице, в руках которой они умирали!
Сайан поинтересовался, приходило ли мадам Чарлез Вебер и ее родственникам на ум, что их дети умирали не от каких-то таинственных болезней, а от рук их родственницы? Неужели никто не подозревал ее? Мадам Вебер тупо посмотрела на него. Да, у них было подозрение, когда умерла Жермен. Но ведь потом умер собственный сын Жанны — Марсель.
Утром 6 апреля Морис совсем выздоровел, фиолетовый оттенок на лице исчез. Зато отчетливо обозначились подозрительные синяки на шее. Сайан не был судебным врачом. Но он был убежден, что синяки на шее были результатом сдавливания. Осматривая Мориса, главврач отделения Севестр пришел к тому же выводу. О странных обстоятельствах смерти детей Веберов Севестр сообщил комиссару полиции района Гут-д'Ор. Час спустя Жанна Вебер, маленькая, кругленькая женщина с невыразительными чертами лица, была арестована, и два инспектора приступили к допросу всех свидетелей смерти детей. Установленные обстоятельства гибели детей во многих отношениях были загадочными.
7 апреля инспектор Куарэ узнал, что еще в 1902 году на руках Жанны Вебер за короткое время умерли два ребенка: Люси Александр и Марсель Пуато. Вызванные врачи смогли высказать крайне неопределенные предположения о причине смерти.
Жанна Вебер, помимо умершего 28 марта семилетнего Марселя, имела еще двух девочек, которые также умерли несколько лет назад. Все Веберы сочувствовали ей, и ее настойчивые предложения посидеть с детьми они воспринимали как «неудовлетворенное чувство материнства», которого она была лишена из-за смерти своих детей.
Однако события, происшедшие 2 марта 1905 года в доме Пьера Вебера, едва ли можно объяснить проявлением этого чувства. В тот день, когда умерла полуторагодовалая Жоржет, ее мать вовремя получила сигнал, который должен был ее насторожить. Спустя час после того, как Жоржет была оставлена на попечении Жанны Вебер, в прачечную, где стирала мать девочки, прибежала ее соседка мадемуазель Пуш. Услышав душераздирающий плач Жоржет, она вошла в спальню Веберов, увидела ребенка в руках Жанны и побежала сказать об этом матери. Когда мадемуазель Пуш вместе с испуганной матерью прибежали в дом, Жоржет лежала на постели. Язык вывалился изо рта девочки, на губах была пена. Жанна наклонилась над постелью, лицо ее имело странное, отчужденное выражение. Мать попыталась взять на руки ребенка, но руки Жанны вцепились в грудь Жоржет, она якобы «хотела оживить сердце». С трудом удалось отобрать ребенка. Когда мать поднесла его к окну, девочка стала дышать ровнее. Затем, считая, что приступ кончился, она отдала ее свояченице, отказавшись от предложения соседки побыть с ребенком, и снова пошла стирать. Не прошло и часа, как ее опять позвала соседка. На этот раз они застали Жоржет уже мертвой. Вызванному врачу Ашеру мадемуазель Пуш показала синяки на шее умершей, но он не обратил на это внимания. Привыкший к тому, что дети умирают здесь очень часто, он едва ли тратил одну минуту, чтобы ставить диагноз: «Судороги».
Инспектор Бовэ, расследовавший обстоятельства смерти Сюзанны Вебер, которая умерла 11 марта в том же доме, даже в той же комнате, узнал, что на этот раз отец ребенка, Пьер Вебер, был своевременно предупрежден. После обеда супруги Вебер отправились на работу. Пьер работал вблизи своего дома. Сюзанну, как и раньше Жоржет, оставили с Жанной. Около двух часов соседка, мадам Микель, сломя голову прибежала за Пьером и притащила его домой. Как и Жоржет, он застал Сюзанну лежащей на кровати с почерневшим лицом, стиснутыми челюстями и скорченными конечностями. Руки Жанны лежали на груди ребенка. Так как утром Сюзанне давали лекарство от кашля, он решил, что доза была слишком большой, поднес девочку к окну и, когда та стала дышать ровнее, отдал ее опять свояченице. Через десять минут его позвала домой мадемуазель Пуш, но Сюзанна была уже мертва. Жанна повязала на шею девочки платочек и не разрешила мадемуазель Пуш снять его, когда та хотела это сделать. Соседка сообщила инспектору, что ей все же удалось приподнять платок и она видела на шее ребенка отчетливую бороздку.
Доктор Ашер, вызванный и на этот раз, поверхностно осмотрел труп и, не обратив внимания на шею ребенка, поставил тот же диагноз: «Судороги».
Инспектор Бовэ сам родился в Гут-д'Ор. Он знал этот мир, где царили грязь и нужда, он знал, как часто смерть собирала здесь свой урожай, как бесчувственны были люди и как велико было их невежество. Но когда он узнал, что пережила 25 и 26 марта маленькая Жермен Вебер, дочь Леона Вебера, прежде чем умерла, то все это показалось ему просто непостижимым. Ребенок только что поправился после воспаления легких, когда утром 25 марта появилась Жанна Вебер и предложила свои услуги по уходу за девочкой. Едва мать девочки ушла да рынок, как бабушка Жермен услышала крики ребенка. Это было около полудня. Она поспешила в комнату и застала девочку на руках Жанны. Девочка задыхалась. Ничего не подозревая, считая лишь, что Жанна была недостаточно внимательна, бабушка взяла ребенка к себе, пока не настало время и ей идти на работу. К этому времени вернулась мать Жермен. Но Жанна попросила ее пойти купить продуктов для нее. Как только она осталась одна, соседи тотчас услышали крик ребенка. Они поспешили в комнату и увидели Жермен на коленях у Жанны. Девочка задыхалась. Обе руки Жанны были под платьем на груди ребенка. Соседи позвали доктора Лабеля, который находился поблизости. Врач не нашел никаких признаков судорог или дифтерии, но обнаружил на шее ребенка повреждения кожи. Так как ребенок стал дышать легче, он попрощался и обещал на другой день зайти еще раз. Жанна Вебер тоже ушла, но явилась на следующий же день. Жермен чувствовала себя хорошо. Доктор Лабель, посетивший девочку, был уверен, что ей ничего не угрожает. После обеда, около 4.30, Жанна, как и накануне, попросила мать Жермен выполнить кое-какие ее поручения. Не прошло и нескольких минут после ухода матери Жермен, как соседи снова услышали странные звуки. Они застали Жанну склонившейся над коляской. Ребенок и руки «няни» были под подушкой. Маленькое личико посинело. Глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. В панике соседи бросились искать доктора Лабеля и мать. Когда они вернулись, ребенок был мертв. Так как доктора Лабеля не смогли найти, пришел снова доктор Ашер и написал: «Смерть от судорог».
8, 9 и 10 апреля Бовэ докладывал следователю Лейдэ о ходе расследования. Он установил, что не только соседи Пуш, Навэ и Микель после смерти Сюзанны не доверяли Жанне Вебер. Бабушка Жермен тоже почувствовала антипатию к Жанне. Но когда умер родной сын Жанны Вебер, Марсель, недоверие и антипатия как-то рассеялись. Свидетелями смерти сына были сама Жанна Вебер и ее пьянчужка муж. Доктор Мун дважды поверхностно осматривал мальчика, хотел было сделать ему укол, но не успел, а его смерть объяснил «воспалением головного мозга». Отец сказал, что мальчик задыхался и у него была температура.
Жанна Вебер молчала, не отвечая на вопросы Лейдэ. Но Лейдэ подозревал, что здесь произошло нечто ужасное: убийство собственного ребенка с целью усыпить подозрительность родственников и соседей, чтобы продолжать убивать и дальше.
К 9 апреля Лейдэ закончил предварительную проверку. Как и все его инспектора, он был глубоко убежден, что ни один из детей не умер естественной смертью, что все они были жертвами Жанны Вебер и лишь Морису случайно удалось избежать такой же участи. Лейдэ размышлял о причинах, толкавших ее на убийство. Может быть, ее преступления были местью после смерти ее двух детей? Зависть и ненависть к счастливым матерям? Или ею двигало то удовлетворение, которое многие убийцы находят в самом акте убийства?
Как бы то ни было, Лейдэ было ясно одно: нужно доказать, что Жанна Вебер убивала, что ни Жоржет, ни Сюзанна, ни Жермен, ни Марсель не умерли естественной смертью.
Лейдэ поручил доктору Леону Анри Туано обследовать оставшегося живым Мориса Вебера, а также эксгумировать и вскрыть трупы детей: Жоржет, Сюзанны, Жермен и Марселя. Лейдэ не сомневался, что доктор Туано даст ему научное доказательство насильственной смерти детей путем удушения.
12. Бруардель, Туано и слава парижской школы судебной медицины
Туано тесно сотрудничал с Паулем Камиллем Бруарделем, человеком, который с 1877 года представлял знаменитую парижскую школу судебной медицины. Он знавал еще Амбруаза Тардьё, предшественника Бруарделя на кафедре судебной медицины с 1861 по 1877 год, прославившего парижскую школу как во Франции, так и за ее пределами. Теперь сорокасемилетний Туано слыл верным последователем Бруарделя. Его часто приглашали в суд в качестве эксперта, где он пользовался большим авторитетом.
