Александр Чернов - Гомо акватикус
А материалы? Купили в аптеке детской клеенки. Из нее-то на видавшем виды стареньком, но безотказном «Зингере» сшили первую оболочку подводного аэростата. Для второго слоя пригодилась мешковина, а для третьего — брезент, походные штаны и те пошли в дело… Четвертую, внешнюю оболочку сделали из водонепроницаемой алюминированной ткани, как у палаток серебрянок.
Знакомство с Муравьевым состоялось в бассейне «Волна», где тренировались «дельфинисты». Вильям, как и Саша, готовился в инструкторы. Так что сеть для аэростата вязали уже втроем.
Вот так в мае шестьдесят шестого года двое будущих радиоинженеров, возглавляемые тогда еще недоучившимся биологом, на «родственных началах» — им, чем могли, помогали их жены — построили первый в Европе пневматический дом «Спрут».
Но хоть лето еще только-только начиналось, дом оставили пылиться до следующего года, а сами… отправились на Белое море.
Путешествие на Север оставило неизгладимое впечатление и явилось отличной школой для будущих акванавтов.
По заданию ученых изучали рельеф дна, исследовали заросли ламинарий, помогли организовать заповедник на Анзерском острове, стали инспекторами рыбоохраны. В Москву возвращались возмужавшие, довольные сделанным делом, с грузом трофеев.
Однако вскоре, узнав об экспериментах у Тарханкута и в Сухумской бухте, друзьям пришлось пожалеть, что тогда, наверное-таки, не хватило настойчивости и они вместо Черного моря отправились на Белое. Пальма первенства теперь уже, безусловно, принадлежала «Ихтиандру» и «Садко».
— Это нас подхлестнуло. А вскоре мы собрали и испытали компрессор. Купили недостающие акваланги. Во ВНИРО (Всесоюзном научно-исследовательском институте рыбного хозяйства и океанографии) согласовали программу научных исследований. Институт охотно включил ее в свой план, — говорит Саша.
И вот Карадаг, Черная гора, давно потухший, полуразрушенный вулкан. Бивак с доброго согласия хозяев акванавты разбили на территории Карадагской биостанции.
В море!.. Площадку для «Спрута» нашли без труда — у двух подводных скал на отроге заглохшего вулкана. За эти камни — на глубине десяти с половиной метров — закрепили стропы, легко обойдясь без якорей и балласта.
Тринадцатого июля включили компрессор. А через несколько часов на постой в море отправился первый экипаж подводного дома.
— Кроме нас троих, в нашей маленькой экспедиции никто с аквалангом не плавал. Экипажи группировались из двух человек: Королев — Муравьев, Королев — Шабалин, Шабалин — Муравьев, — рассказывает командор. — Остальные должности поделили между собой наши родственники. Брат Шабалина, Юра, стал механиком-компрессорщиком, Люда Айвазова и Вера Муравьева возглавили гидрохимические исследования, брат Веры, Витя, занял вакансию кока. Всего нас было девять человек.
Бухта у Карадага — заповедная. Непуганые рыбы и почти ручные дельфины охотно позировали перед объективами аппаратов, а надо сказать, что Саша и Вильям были страстными фотоохотниками.
Дом простоял четырнадцать дней. За это время сменилось четыре экипажа. Нежданно-негаданно налетел семибалльный шторм, но акванавты не испугались и дома не покинули.
— Дом почти не качало. Это было для нас загадкой. Лишь колебался, пульсировал, как живое существо, пол «Спрута»: вверх-вниз, вверх-вниз, — вспоминает Вильям Муравьев.
Таинственными оказались результаты гидрохимических анализов.
— Содержание кислорода в пробе морской воды, взятой в одном и том же месте, в то же самое время было одним, если анализ делали на берегу, и совсем иным, если это выполнялось в «Спруте», — говорит Люда. — Хотя, возможно, вы скажете: «Что же тут непонятного? Ведь атмосфера в подводной лаборатории сгущена вдвое. Следовательно, и вес кислорода в каждом кубике воздуха в два раза больше, чем на поверхности. Концентрированный воздух — вот причина несоответствия данных». Но в том-то секрет, что все было как раз наоборот: в пробах, анализируемых в «Спруте», кислорода оказывалось не больше, а существенно меньше. Мы повторяли опыты десятки раз. Результат один и тот же…
Шел день за днем. Шторм не стихал. Дом густо забросало водорослями. Порвалось несколько ячеек сети. А по периметру одной из них жестким краем пола — сели втроем в одном месте — продавило оболочку «Спрута». Дом немного затопило. Но акванавты, не растерявшись, быстро исправили свою оплошность: подвели пластырь и, подкачав воздуха, как метлой, выгнали прорвавшуюся воду.
Дебют в кинематографе
«Чудак, — говорят друзья, — ну как ты проводишь отпуск! Поехал бы в санаторий, отдохнул по-людски».
— Конечно, — соглашаюсь я, — чудак, но только таких чудаков становится все больше и больше Каждое лето они собирают маски, акваланги и отправляются в неизведанный мир, мир новых ощущений, мир тишины, — говорит командор «спрутьев» (неологизм, изобретенный «черноморцами»).
На следующий год акванавты уехали на Баренцево море. В это время здесь проводили опыты с камчатскими крабами — приживутся или не приживутся' По возвращении с Севера решили сконструировать новый дом и уже будущим летом вновь расположиться лагерем у Карадага.
Но судьба распорядилась иначе. Вмешался случай, пренебрегать которым не имело никакого смысла. Королевым и его коллегами заинтересовались кинематографисты из «Центрнаучфильма», снимавшие фильм «Голубая пружина».
Одежку для «Спрута-М» по всем правилам из стандартных, фабричных материалов шили искусники из Загорска. Здесь, неподалеку от знаменитых соборов и храмов, квартирует филиал Научно-исследовательского института резиновой промышленности. Среди мастеров НИИРПа, привыкших к необычным заказам, еще были такие, кто приложил руки к созданию ныне легендарных субстратостатов и дирижаблей тридцатых годов.
Загорские ученые с большим участием и вниманием отнеслись к затее москвичей. В свою очередь, акванавты взялись испытать самораскрывающийся спасательный плот и надувную лодку с двигателем, созданные загорцами.
«Спрут-М» еще более, чем его предшественник, похож на монгольфьер. Вместо жесткого пола надувной мат. Оболочек же всего две, из легкого прорезиненного нейлона Снизу свешиваются изящные капроновые стропы Два иллюминатора, один против другого.
Новый дом почти вдвое просторнее прежнего, а вес его всего три с половиной пуда. Можно уложить в мешок и взвалить на плечи.
Не без помощи «Центрнаучфильма» акванавты вторично взяли отпуск и на автобусах студии выехали на Симферопольское шоссе.
В состав экспедиции, не считая киношников и представителя НИИРПа, вошли восемь человек. Трио Королев — Шабалин — Муравьев, гидрохимики Люда и Вера — обе они уже неплохо плавали с аквалангом — и еще три бывалых подводника, техник с завода «Серп и молот» Володя Комаров, инженер-транспортник Борис Иванов и Виктор Шульгин, совмещающий обязанности механика — а механиком он был отличным, — связного и кока
— Крым встретил нас хорошей теплой погодой, чего мы никак не ожидали, когда мерзли ночами в мчащемся автобусе Вот и Карадаг с отвесными скалами и нагромождениями огромных камней, между которыми пенятся еще теплые в октябре воды Черного моря. Еще один поворот. Остановка. За окнами появляется со шкиперской бородкой улыбающееся лицо Саши Королева Он приехал сюда раньше нас и уже позаботился о месте стоянки, — рассказывает Володя Комаров.
Но автобусу туда не пройти. Только на лодке. Путешественники перегружают свою поклажу и спешат к знакомому месту. Мимо проплывают величественные скалы Карадага. Узкая полоска земли вдоль скал, по которой можно пройти лишь гуськом. Дальше видим, вырисовываются контуры огромной глыбы, когда-то оторвавшейся от скалы, а теперь лежащей прямо в море. Это Кузьмич — таково местное название камня. Рядом с ним небольшой пляж, на котором устанавливают три палатки — две жилые и одну для груза.
Еще одну палатку ставят на «спине» Кузьмича. Это мера предосторожности. При сильном ветре и дождях здесь нередко случаются камнепады, и Кузьмич — надежный заслон от них.
Приехали одиннадцатого, двенадцатого разбили лагерь, а тринадцатого поставили дом: включили компрессор, и на глазах акванавтов скомканное полотнище подводного дома превращается в огромный серебристый шар. Режиссер просит повторить все сначала. Потом еще раз. И еще… То-то, кинодубли! Но акванавты уже не принадлежали себе целиком.
— При испытаниях спасательного плота, по замыслу авторов сценария, трое акванавтов должны были изображать людей, терпящих бедствие. По команде режиссера, одетые для этого случая «кто во что», прыгаем в воду. Перед этим он нас насмешил, вполне серьезно спросив: «А вы ничего плаваете-то?..» — вспоминает Борис Иванов.
Операторы не теряют времени и снимают кадр за кадром. Подводные съемки длятся почти целыми днями и прерываются на те короткие часы, когда солнце закрывают по-осеннему темные тучи.
