Леонид Почивалов - «Мечта» уходит в океан
…Тихо шелестят листвой деревья, сухо скребутся друг об друга пожухлые космы лиан, раздаются какие-то странные и непонятные звуки. Совсем рядом внезапно затрещали кусты под натиском чьего-то стремительного тела. Может быть, обезьяна сорвалась с непрочной лианы? И опять тишина. Большие, как птицы, черные бабочки, накупавшись в жарких лучах солнца, садятся на холодные головы каменных изваяний. Лешим захохотала где-то в глубине джунглей неведомая птица. И снова недоброе молчание. Чудится, будто каждый твой шаг зелеными злыми глазами, чутким ухом сторожит дикий лес.
Когда-то на этом месте, должно быть, шумел пестрый восточный базар, и дрались мальчишки, и улыбались друг другу влюбленные. Сюда же приходили молящиеся.
— Мне страшно! — повторила Лена. — Мне кажется, что мы сейчас встретим или тех двоих, что приставали к тебе в поезде, который шел в Вашингтон, или пиратов из Гонконга.
По крепко утрамбованным дорожкам идем дальше. И вот из леса, из зеленого сумрака, вдруг медленно выплывает нам навстречу лицо. Огромное лицо, будто мы столкнулись с великаном. Высечено оно из камня и украшает верхнюю часть крепостной башни, утонувшей в зарослях. Мы замедляем шаги. Останавливаемся и застываем, словно перед чудом. Каменный человек улыбается. Улыбается еле заметно — чуть-чуть сдвинуты его губы.
Не можем оторвать от них глаз. Что-то загадочное, пришедшее из самой тьмы веков, таит в себе застывшее движение этих губ, слабый отблеск жизни давно ушедших поколений.
Что хотел выразить безвестный мастер, высекая это лицо, эту улыбку, эти глаза, которые задумчиво глядят вдаль, поверх джунглей, не замечая их? Может быть, привет посылал через века нам, далеким потомкам?
Человек улыбается! Он велик, бессмертен. Ну кто с ним сравнится?
— Если бы я могла это нарисовать! — шепчет Лена, у которой блестят от восторга глаза.
Теперь нам уже не кажется страшной и грозной тишина джунглей. Джунгли словно замерли…
Незаметно пролетели три часа. И вот мы идем по шоссе к гостинице. У Лены в альбоме полно новых набросков, а у меня уйма впечатлений для записи в путевом дневнике.
Возле дороги двое молодых рабочих рыли яму под дорожный столб с указателем. Увидев нас, парни дружески заулыбались, закивали темными головами, весело заговорили на своем языке.
Я понял, что их заинтересовала Лена — волосы русые, глаза голубые, кожа белая. Таких, как Лена, здесь не увидишь, в этих краях люди темнокожи, темноволосы, темноглазы.
Лена окончательно покорила улыбчивых парней после того, как показала им свой альбом. Они рассматривали ее рисунки с восторгом: надо же, девочка, а как рисует!
Мы совсем не понимали друг друга, но с этими парнями нам было легко и весело.
Лена вдруг надумала нарисовать парней. Усадила их на лежащий у дороги столб, сама присела в сторонке, и вот карандаш ее запрыгал по листу бумаги. Минут через пятнадцать рисунок был готов. Парни получили его в подарок, и восторгу их не было предела — каждый старался узнать себя.
Как же им хотелось что-то подарить Лене! Советовались, искали что-то в карманах спецовок. Вдруг один шагнул к ближайшему кусту, пошарил под ним и достал из-под ветви какой-то белый камень размером с кулак, подошел к Лене и протянул его ей.
Когда мы рассмотрели подарок, то увидели, что это вовсе не камень, а мраморная головка. Почти такое же продолговатое лицо, что на башне, красивые миндалевидные глаза. И загадочная улыбка, такая же, как у изваяния в джунглях.
Молодой кхмер пытался объяснить, что нашел головку вот в этой яме, от всей души дарит ее чужеземной девочке, которая так искусно рисует.
Так Лена стала обладательницей удивительного сувенира из Ангкор-Вата. Всю обратную дорогу она радовалась подарку. Еще бы! Из самого Ангкор-Вата!
«Отдам ее в нашу школу в Симферополе, — решила Лена. — Ее поместят на выставке в кабинете истории».
Вечером, простившись в порту с вежливыми и доброжелательными корейскими моряками, мы подходили к причалу, возле которого стояла «Мечта». Настроение у нас было прекрасное.
Абу, увидев нас, еще издали весело крикнул:
— Все отлично! Яхта готова. Помогли корейцы. Ночью уходим. Ровно в два часа. Курс — Бомбей!
Мы наперебой рассказывали нашему капитану о своем удивительном путешествии. Лена показала ему подарок, улыбающуюся головку, и поведала, как он ей достался.
Абу долго вертел в руках мраморную головку, рассматривал со всех сторон.
— Превосходная вещица! — сказал восхищенно. — Я не специалист, но думаю, что это работа очень древнего мастера, поэтому и цены ей нет.
— Я хочу ее отдать нашей школе в Симферополе, — заявила довольная Лена.
Но Абу, покачав головой, серьезно, без улыбки, словно в раздумье, произнес:
— Придется задержаться до утра. Утром мы пойдем в местный музей и отдадим мраморную головку.
У Лены от удивления глаза стали круглыми, как у куклы.
— Да, Леночка, мы так и сделаем. Найдена головка в земле Кампучии, и она принадлежит этой стране.
Глава шестнадцатая
«Неудачная» поездка
Мы едем в джунгли. Видели их в Африке, в Кампучии, но мимоходом, а здесь — в Индии — заберемся в тропический лес.
Мистер Махаврат сказал: «Берите фотоаппараты. Получите великолепные кадры тигра. Настоящего бенгальского тигра на воле».
Поездка эта определилась неожиданно. Пришвартовавшись в Бомбее, мы отыскали здешнее отделение Географического общества и вручили там найденную у антарктических льдов бутылку. Даже не ожидали, что она произведет такое сильное впечатление. Сообщение о том, что бутылка, пущенная в индийские воды пять лет назад, добралась до Антарктиды, мигом облетело бомбейских ученых. В здании Географического общества в тот же день собралось довольно много народа. Председатель общества, почтенный бородатый человек, сказал, что мы оказали большую услугу мировой науке: благодаря нашей находке люди лучше узнают законы жизни Мирового океана, что бутылка, найденная возле Антарктиды, подтвердила разработанную индийскими гидрологами новую теорию закономерностей течений в Индийском океане.
Нам говорили торжественные слова, складывали на груди в традиционном индийском приветствии «намаете» ладони лодочкой, по старинной индийской традиции, каждому из нас надели на шею гирлянды живых цветов.
Заявили, что по установленному Географическим обществом правилу нам положена денежная премия, которую мы можем немедленно получить и истратить деньги по своему усмотрению. Услышав это, Абу протестующе поднял руку. Он сказал, что не ради заработка везли мы эту бутылку с другого берега Индийского океана, отклонялись от маршрута, чтобы зайти в Бомбей. Мы счастливы, что смогли принести пользу науке и оказать услугу индийским ученым. Для нас это самая главная награда. Слова Абу зал встретил аплодисментами. Председатель заявил, что мы почетные гости общества и нам покажут в Индии то, что пожелаем! Могут свозить в столицу страны — древний город Дели, в священный город в Бенарес, в Агру, где находится чудо света — великолепный мавзолей Тадж-Махал, в Бхилаи, где при помощи Советского Союза созданы гигантские металлургические заводы…
Но от этих заманчивых предложений мы были вынуждены отказаться. Каждая такая поездка на несколько дней, а мы решили нигде надолго уже не задерживаться, торопимся домой, нас давно там ждут. Разговор этот происходил в зале старого дома, расположенного на берегу бомбейской бухты. Мы сидели за низкими столиками и из маленьких чашечек пили густой и пахучий индийский чай, таков здесь обычай: гостей непременно повсюду встречают чаем.
— Раз так, — сказал председатель, — раз надо поскорее домой, то остается только показать Бомбей.
На этом и порешили. Бомбей — один из крупнейших городов Индии, город красивых магистралей и парков, огромных заводов, мощного порта. Проводником нам дали мистера Према Махаврата. Он зоолог, большой специалист по индийской фауне и, как сказал председатель, не только покажет город Бомбей, но сможет юным русским друзьям и их старшему товарищу рассказать много интересного о животных.
Мистер Махаврат, добродушный толстяк, нам понравился с первого взгляда. Главной чертой его натуры была неиссякаемая энергия. Это мы почувствовали сразу, как только поступили в его распоряжение.
— Машина ждет у подъезда! — решительно сказал он. — Едем смотреть Бомбей.
По лестнице он не шел, а бежал. Мы бежали вслед за ним.
Машина торопливо покатила по знаменитой бомбейской набережной Марин-Драйв. Набережная изогнулась вдоль лукоморья огромной трехкилометровой дугой. С Малабарского холма, который возвышается над Бомбеем, открывается чудесный вид на эту часть побережья, на барьер плоскокрышых белостенных домов, вытянувшихся вдоль бухты. Эта аккуратная линия домов напоминала коралловое ожерелье на голубом шелке моря.
