Аркадий Жемчугов - «Крот» в окружении Андропова
Наблюдавший за процессом американский публицист И. Естен признал, что «в течение трех недель Абеля пытались перевербовать, обещая ему все блага жизни. Когда это не удалось, его начали пугать электрическим стулом. Но и это не сделало русского более податливым. На вопрос судьи, признает ли он себя виновным, он не колеблясь отвечал: «Нет!» От дачи показаний Абель отказался».
С весьма примечательной речью выступил на суде адвокат Абеля Джеймс Бритт Донован. «Давайте предположим, — заявил он, обращаясь к присяжным, — что этот человек является как раз тем, кем его считает правительство. Это означает, что, служа интересам своей страны, он выполнял чрезвычайно опасную задачу. В вооруженных силах нашей страна мы посылаем с такими заданиями только самых храбрых и умных людей. Вы слышали, как каждый американец, знакомый с Абелем, невольно давал высокую оценку моральных качеств подсудимого, хотя и был вызван с другой целью».
Не оставил без внимания он и главных свидетелей обвинения: предателя Хэйханена и сержанта Роудса, который, служа в охране американского посольства в Москве, был завербован КГБ, а затем разоблачен ФБР.
«Хэйханен, — заявил Донован, — ренегат с любой точки зрения. Вы видели, что он собой представляет: ни на что не годный тип, предатель, лжец, вор. Самый ленивый, самый неумелый, самый незадачливый агент… Был перед вами и сержант Роудс. Все вы видели, что это за человек: распущенный, пьяница, предатель своей страны. Он никогда не встречался с Хэйханеном. Никогда не виделся с подсудимым. В то же время он подробно рассказал нам о своей жизни в Москве, о том, как всех нас продавал за деньги. А какое это имеет отношение к подсудимому?
И вот, на основе такого рода свидетельских показаний, нам предлагают вынести в отношении Абеля обвинительный приговор. Возможно, отправить в камеру смертников. Прошу вас, присяжных, помнить об этом, когда вы будете обдумывать ваш вердикт».
Присяжные признали Абеля виновным. Ему грозила смертная казнь. Однако судья, вынося окончательный приговор, определил наказание в 32 года тюремного заключения с содержанием в Федеральной тюрьме Атланты.
Замена смертной казни на длительный срок тюремного заключения объяснялась, судя по всему, тем, что в Вашингтоне поняли, что судят далеко не ординарного шпиона, и прислушались к совету адвоката Абеля Джеймса Б. Донована. «Вполне возможно, — заявил он, выступая в суде, — что в обозримом будущем американец подобного ранга будет схвачен в Советской России или союзной с ней стране. И тогда обмен заключенными, организованный по дипломатическим каналам, мог бы быть осуществлен как отвечающий национальным интересам Соединенных Штатов».
…Вскоре после того, как Абель «обжился» в отведенной ему тюремной камере и начал удивлять тюремное начальство и остальных заключенных своими рисунками и картинами, им заинтересовался шеф ЦРУ Аллен Даллес. Результатом их встречи была отмена запрета Абелю переписываться со своей семьей, а также сенсационное признание присутствовавшего на встрече Дж. Донована в том, что при прощании Даллес шепнул ему на ухо: «Мне бы хотелось, чтобы у нас были в Москве три-четыре таких, как Абель».
* * *10 февраля 1962 года на мосту Глинике, разделявшем Берлин на Западный и Восточный сектора, Рудольф Иванович Абель был обменен на Фрэнсиса Гарри Пауэрса, пилота американского разведывательного самолета У-2, сбитого советской ракетой 1 мая 1960 года под Свердловском.
Вильям Генрихович Фишер был тепло встречен своими коллегами. После долгих лет разлуки он увидел свою жену и уже взрослую дочь. В их дружной семье воцарились радость и счастье. У Фишера началась новая жизнь. Не нужно было ломать голову с поиском конспиративных квартир и переоборудованием их в секретные радиоцентры. Ушли в прошлое тайные встречи с агентурой, прием от нее и срочная передача в Центр разведывательной информации и многое-многое из того, что неизбежно присутствовало в его жизни за кордоном, что делало ее «высоким искусством, творчеством, вдохновением». Новая жизнь в Центре без постоянного напряжения, без стрессов и перегрузок была настолько непривычной, что тяготила его. Не случайно в узком кругу коллег он сетовал на то, что теперь его используют в качестве музейного экспоната, а настоящей работы нет.
Почетный чекист, кавалер орденов Ленина, Красного Знамени (трижды), Трудового Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и многих медалей, Вильям Генрихович Фишер скончался 15 ноября 1971 года в Москве в возрасте 68 лет и был похоронен на Донском кладбище.
Он был из того же материала, что и Рихард Зорге
«Меня уже давно интересовало, почему Фукс, живший как признанный ученый и член ЦК СЕПГ в Дрездене, с тех пор, как в 1959 году был выпущен из английской тюрьмы, всегда уклонялся от ответов на вопросы о своей разведывательной деятельности. Я никак не мог смириться с мыслью, что человек такого необычного жизненного пути унесет с собой свой опыт».
Автора этих строк, Маркуса Вольфа, понять нетрудно. Как говорят в народе, кто про что, а вшивый все про баню. Так и величайшего разведчика XX века Маркуса Вольфа тянуло к знакомству с опытом разведывательной деятельности своего соотечественника. Ведь в Англии и США физика-атомщика Клауса Фукса окрестили «величайшим шпионом в мировой истории», «человеком, сокрушившим могущество Америки» и получившим за это четырнадцать лет тюрьмы. Правда, после девяти с половиной лет отсидки англичане сочли возможным досрочно выпустить его на свободу за «примерное поведение». С тех пор, с июня 1959 года, он не сказал ни единого слова о своем шпионском прошлом.
Разумеется, это-то как раз и не могло не заинтриговать шефа внешней разведки Германской Демократической Республики, но праву считавшейся одной из лучших в мире. «Человек без лица», как называла Маркуса Вольфа западная пресса, никак не мог согласиться с тем, что опыт Фукса, не научный, а разведывательный, останется для него «терра инкогнито». Выход был лишь один — разговорить молчуна-ученого. Но как? Ведь этого еще никому не удавалось.
…Клаус Фукс, немец, родился 29 декабря 1911 года в семье доктора богословия, протестанта Эмиля Фукса в провинциальном городке Рюсельхейме, поблизости от Дармштадта. Окончив местную среднюю школу, Клаус продолжил свое образование в Лейпцигском университете. В 1931 году вместе с двумя сестрами и братом вступил в ряды коммунистической партии Германии. Приход в 1933 году к власти нацистов, за которым последовали запрет компартии и массовые аресты ее активистов, вынудили его сестру Елизавету и брата Герхарда бежать в Чехословакию, а младшую сестру Кристсль — искать спасение за океаном, в США. Сам Клаус эмигрировал во Францию, а затем в Англию.
В Бристоле ему протянул руку помощи преуспевающий промышленник Рональд Ган, который не только приютил его, но и устроил аспирантом в лабораторию ученого-физика Невилла Мотта[6]. Это во многом определило дальнейший жизненный путь Клауса Фукса.
В декабре 1936 года он защитил докторскую диссертацию и приступил к научной деятельности в Эдинбурге, в лаборатории профессора Макса Борна.
Там из-под его пера вышло несколько научных трудов, снискавших ему известность в научных кругах Европы. Плодотворное сотрудничество с профессором Борном оказалось, к сожалению, непродолжительным. Макс Борн наотрез отказался участвовать в разработке секретного проекта создания атомной бомбы, назвав ее «изобретением дьявола». У Фукса, как ученого, были на этот счет иные взгляды.
Успешно начатая карьера ученого-физика чуть было не оборвалась в мае 1940 года — нависшая над Туманным Альбионом реальная угроза гитлеровской агрессии побудила Лондон интернировать, к счастью ненадолго, немца Клауса Фукса в Канаду, в специальный лагерь в Квебеке. Но на помощь ему пришли друзья, ученые сразу нескольких научно-исследовательских центров Англии. В итоге — в конце декабря 1940 года опальный немец возвратился на берега Туманного Альбиона и подключился к разработке проекта «Тыоб эл-лойз» — «Трубный сплав». За этим малопонятным названием скрывался план создания в течение ближайших двух лет атомной бомбы. Такая задача была поставлена английским правительством перед учеными-физиками.
Клаус Фукс
В рамках проекта «Трубный сплав» были сформированы четыре независимых друг от друга научно-исследовательских коллектива. В один из них, Бирмингемский, попал Клаус Фукс. Именно там, в Бирмингеме, засверкали грани его таланта: при расчете энергетического потенциала атомной бомбы и при решении проблемы расщепления изотопов с целью получения чистого урана-235. А затем произошло, на первый взгляд, нечто необъяснимое.
«Я в конце 1941 года, - вспоминал впоследствии сам Фукс, — связался с одним товарищем, который, как я предполагал, мог передать имевшуюся у меня информацию советским представителям». Товарищем, с которым связался Фукс, оказался Юрген Кучински, старший сын известного немецкого ученого-экономиста Рене Роберта Кучински.
