Честер Старр - Флот Римской империи. Роль военно-морских сил в поддержании обороноспособности и сохранении античного государства со времен Октавиана Августа и до Константина Великого
В 31 году Тиберий был готов бежать в расположение Мизенского флота, если бы его попытка уничтожить Сеяна провалилась. Гай Цезарь Калигула подготовил флот, «subsidia fugae» («для бегства»), «uno solacio adquiescens transmarinas certe sibi superfuturas provincias» («надеясь найти единственное прибежище в заморских провинциях»), когда разнесся слух о восстании германцев на Рейне. В последние дни жизни Нерона его вольноотпущенников послали в Остию, чтобы убедиться в сохранении верности тамошнего отряда кораблей, ибо Нерон собирался отбыть в Александрию и начать новую жизнь.[558] Страницы труда Тацита, посвященные правлению Нерона, заставляют предположить большое значение флота в тот период, когда император проводил много времени в морских поездках. Один из соучастников в заговоре Пизона пытался подорвать доверие Мизенского флота к импера тору, а Нерон отправил в ссылку свою бывшую супругу Октавию под фальшивым предлогом того, что она отдалась Аникету, префекту Мизенского флота, чтобы поднять восстание.[559] В это время Мизенский флот насчитывал более десяти тысяч моряков, а Равеннский флот – более пяти тысяч. Численный состав обоих итальянских флотов, видимо, равнялся численности войск в Риме.
Гражданская война 68–69 годов н. э. великолепно иллюстрирует роль, которую играли военно-морские силы в возведении на престол и свержении императоров. По получении вестей о восстании Гальбы в Испании в апреле 68 года Нерон спешно сформировал из моряков Мизенского флота временный легион, но все другие легионы оставили его, и он покончил жизнь самоубийством. Когда моряки легиона выбежали на Мильвийский мост на встречу с Гальбой и потребовали от него в несколько нагловатой и агрессивной манере своего «орла», то есть штандарт, тот резко отверг их требования и направил своего коня в толпу, пролив кровь моряков, не оказывавших сопротивления. Когда его положение в Риме стало шатким, Гальба освободил из заключения оставшихся моряков и даровал статус legio classica (легион моряков) этому формированию под названием I Adiutrix (1-й Вспомогательный). Вместе с «орлом» пришло для моряков, служивших в легионе, и римское гражданство. Тех из них, которые были не пригодны для службы по возрасту или здоровью, уволили 22 декабря 68 года.[560] Эти запоздалые усилия не принесли пользу. Гальба и его цезарь, Пизон, были убиты 15 января 69 года, а Отон при помощи преторианцев взошел на трон.
Отону во время его кратковременного правления преданно служил легион I Adiutrix, который так и не простил Гальбе жестокости, и два итальянских флота.[561] Однако легионы на Рейне выдвинули в качестве претендента на трон наместника Нижней Германии Вителлия. В начале 69 года две армии Вителлия вступили в Италию, одна через перевал Монженевр, другая через перевал Большой Сен-Бернар. Несколько тысяч моряков Мизенского флота отправились вместе с Отоном и преторианской гвардией на север навстречу этой угрозе.[562] Сама Мизенская эскадра образовала базу для наступления, которое, возможно, добилось серьезных результатов. Фактически стратегия Отона зависела главным образом от действий флота.
Короче говоря, эскадра должна была патрулировать побережья Лигурии и Нарбонской Галлии с целью задержать и отбросить западную колонну войск Вителлия под командованием Фабия Валента. В то же время полководцы Отона, получив подкрепления в виде легионов из Иллирии, должны были разгромить Цецину на реке Пад (По).[563] С этой целью флот под командованием префекта-вольноотпущенника Мосха усилили городскими когортами и многими преторианцами, «ducibus consilium et custodes» («охранявшими полководцев и даже дававшими им советы»). Всей операцией командовали primpilares (бывшие командиры центурионов) Антоний Новелл и Сведий Клемент вместе с трибуном Эмилием Пацензом. Неблагоприятная погода, как и недостаток организации, возможно, задержали поход, участники которого отправились морем на север в марте, но еще больше драгоценного времени ушло на распри среди командующих и бесцельные грабежи на побережье Лигурии. Прокуратор Приморских Альп, пытавшийся сопротивляться такому мародерству, был разбит. Пока экспедиция добиралась до места назначения, Валент выделил отряд вспомогательных войск для предотвращения угрозы Галлии.[564] Участники похода расправились и со вспомогательными войсками. В ходе этой битвы часть моряков вместе с местными ополченцами заняли прибрежные холмы, преторианцы удерживали равнину у моря, а сам флот ударил в тыл войск Вителлия. Победа обеспечила лояльность Корсики, Сардинии и других островов, так как восстание против Отона на Корсике провалилось, когда корсиканцы решили, что «direptos vastatosque classe etiam quos cohorts alaeque protegerunt» («моряки уничтожали население и губили людей, даже надежно защищенных пешими и конными войсками»).[565]
Как отмечалось, Нарбонская Галлия была напугана вторжением. Быстрым наступлением можно было бы достичь многого. Вместо этого некомпетентные предводители медлили и в конце концов ничего не сделали. Во время битвы на реке По у Кремоны равеннские либурны безуспешно пытались досадить восточной колонне Вителлия под командованием Цецины. Валент соединился с Цециной, и после первой битвы при Бедриаке, в которой отважно бился легион I Adiutrix, Отон покончил с собой, чтобы предотвратить дальнейшую борьбу.[566] Смелый план похода в Лигурию был тем не менее знаменательным явлением, которое еще раз раскрыло потенциальные возможности морской силы в войне. Даже более полезным уроком стал последующий вызов нестабильной имперской власти.
Сначала Вителлий заменил Мосха Клавдием Юлианом в качестве префекта Мизенского флота, затем, когда пришли из Сирии вести о выступлении нового претендента Веспасиана, он назначил Секста Луцилия Басса префектом Мизенской и Равеннской эскадр, чтобы обеспечить единое командование двумя большими итальянскими флотами в грозящей войне.[567] Военно-морские силы империи, однако, больше помогли Веспасиану, чем Вителлию в реальном конфликте.
Поскольку собственный план кампании Веспасиана стал излишним из-за быстрого, кровавого и дерзкого удара Антония Прима, самоназначенного полководца Веспасиана, который привел сильные придунайские легионы в Италию, значение, которое Веспасиан придавал военно-морской силе, еще полностью не оценено. Однако в свете его мер, направленных на принуждение армий Вителлия к капитуляции без кровопролития, важность обеспечения господства на море становится очевидной. Военный совет, состоявшийся в Берите (Бейруте) после начала выступления Веспасиана, решил, что наместник Сирии, Муциан, который был главным приверженцем Веспасиана, поведет сирийские легионы через Малую Азию в Италию и разгромит вооруженные силы Вителлия, в то время как Веспасиан будет господствовать в Египте и, таким образом, заставит голодать Рим.[568] В то время как Антоний Прим выигрывал войну вопреки приказам Веспасиана, план последнего тоже реализовывался, хотя и в более осмотрительной манере. Муциан продвигался к городу Византий, к которому вызвал значительные силы Понтийского флота, чтобы использовать их в том случае, если сочтет лучшим идти морем прямо из Диррахия в Италию.[569] Веспасиан отправился в Египет.
Лояльность этой провинции была необходимым условием успеха восстания. Ее префект Тиберий Юлий Александр с двумя легионами поддержали дело Веспасиана, присягнув ему 1 июля. Даже до прибытия Веспасиана египетские власти, несомненно, прервали поставки зерна в Рим. Вероятно даже, что зерновозы прекратили свои ежегодные ходки туда еще до того, как эмбарго вступило в силу.[570] Веспасиан возлагал большие надежды на это эмбарго и последовательное наступление войск Муциана:
quando Aeguptus, claustra annonae, vectigalia opulentissimarum provinciarum obtinerentur, posse Vitellii exercitum egestate stipendii frumentique ad deditionem subigi
«Пока мы владеем Египтом, держим в руках ключ от житницы империи и располагаем доходами от богатейших провинций, говорил он, мы можем принудить вителлианцев к сдаче, лишив их денег и продовольствия».[571]
Дальнейшим этапом плана было завоевание Африки, в которую Веспасиан хотел вторгнуться «terra marique» («по суше и по морю»). В это время поступили вести о кровопролитном триумфе Антония в битве при Кремоне.[572]
Антоний Прим отвергал такой метод достижения победы, подобающий государственному деятелю, но Веспасиан был обязан этому методу, хотя бы из-за реальной помощи флота. В этой связи показательно столкновение мнений на военном совете, который Антоний провел в Петовии (Петовионе, ныне Птуй) до начала кампании. Сам Антоний настаивал на быстром продвижении своих сил. Вителлий, господствуя в Средиземноморье и особенно в Адриатике, мог получить подкрепления с моря и атаковать на Балканском полуострове, когда захочет. Однако другие участники совета, сидя за одним с ним столом, решительно возражали ему. Они доказывали, что Веспасиан располагал «mare, classis, studia provinciarum» («морем, флотом, поддержкой провинций»). Обе стороны были по-своему правы. Антоний упирал главным образом на то, что в распоряжении Вителлия была Италия и большие итальянские флоты, в то время как его оппоненты имели в виду состояние умов моряков этих эскадр. Не принимая Вителлия из-за предпочтения Отона, итальянские флоты лишь внешне сохраняли лояльность. Разные инциденты заставляют даже предположить, что сторонники Веспасиана на флоте, действуя через своих тайных эмиссаров, готовили мятеж в удобный момент.[573] Ход событий явно заставляет предположить, что Вителлий не мог полагаться на итальянские флоты и что Веспасиан понимал это. Иначе он не был бы уверен в своей способности удержать Египет, противодействуя восточными эскадрами большим итальянским флотам. Если Муциан всерьез задумывал отправиться в Италию морем, он должен был рассчитывать, что итальянские флоты не будут противодействовать его небольшой Понтийской эскадре и грузовым судам.
