Рудольф Баландин - Кто вы, рудокопы Росси?
Разнообразие личностей, составляющих сообщество, определяет разнообразие идей, способностей, свойств, талантов, возможностей. Разнообразие племен, входящих в объединение, определяет возможности наиболее рационального комплексного хозяйствования и духовного развития личности.
Таким образом, при объединении, содружестве разных племен, при взаимном обогащении культур должны, по-видимому, создаваться наиболее благоприятные условия для технического, социального прогресса, для появления новых форм общественных отношений и процветания населения в данном регионе. Иначе говоря, процветание того или иного племени обычно определяется благоприятной природ— ной обстановкой, уровнем технического развития и разнообразием форм ведения хозяйства, контактами с окружающими племенами. Если же данное общество долгое время пребывает в изоляции, то оно в лучшем случае сохранит достигнутый культурный уровень, а в худшем — понизит его.
Вот и получается, что наиболее трудно восстановить происхождение самых славных, процветавших племен, расширявших сферу своего влияния. У них попросту может отсутствовать изначальное единое ядро, некий исходный этнос, особенности и традиции которого будут сохраняться долгие века. Постоянные межплеменные контакты, синтез культур, генетическое смешение различных человеческих популяций, обострение биологического и социального отбора в исключительно мобильной и разнообразной среде — все это, безусловно, чрезвычайно усложняет поиски «первоплемени» или «первокультуры». Тем более что до сих пор ученые не выяснили, как влияет природная среда (климат, ландшафт, химический состав воды, биохимические особенности растений и животных, радиационный фон) на формирование человеческих рас, племен, популяций.
Расселение славян в VI в н. э. (по Иордану)
Особенно трудно разобраться с происхождением названий подобных «комплексных» племен и племенных союзов. Во-первых, сами себя они могли именовать совсем не так, как соседи. Во-вторых, закрепиться в памяти поколений мог один вариант названия по каким-либо случайным причинам. В-третьих, невозможно догадаться, что при этом сыграло определяющую роль: признаки антропологические, географические, языковые, религиозные, хозяйственные?
Например, Нестор, в «Повести временных лет» отмечает, что славяне, обитавшие по среднему течению Днепра, прозывались поляне, а в верховьях — древляне (по ландшафтным признакам: поле, лес); по реке Полоти — половчане, в районе Ильмень-озера «своим именем» — словене. Средневековый историк VI в. Иордан подчеркивал, что названия венедов (славянских племен) меняются в зависимости не только от племенных особенностей, но и от местностей. А географ Баварский примерно за два столетия до Нестора-летописца (около середины IX в.) привел множество названий славянских племен — значительно больше, чем в «Повести временных лет». Возможно, действительно со временем происходило объединение мелких племен, и общее их число уменьшилось. Но, может быть, географ Баварский, собирая сведения о славянах из разных источников, привел несколько разных названий одних и тех же племен, родов. Не исключено, что наряду с крупными племенными союзами он перечислил мелкие роды, на которые Нестор не обратил внимания.
Или такое замечание Нестора: поляне «ныне зовомые Русь». Выходит, это имя они получили поздно. Откуда оно пришло к ним? Почему привилось? Что заставило полян, по словам летописца мужей мудрых и смышленых, отказаться от собственного имени? Или они не отказывались от него, а по-новому стали звать их другие? Чем объяснить такую перемену? Слиянием двух разных племен или подчинением одного другому?
Вопросов возникает много, а ответов можно предложить еще больше.
О западных соседях полян и древлян — дулебах — сказано: они «живяку по Бугу», потому стали именоваться «бужане», а «послеже волыняне». Как объяснить такое тройное имя? По мнению известного историка В. В. Мавродна: «Дулебы — древнее название славянского населения края, название еще племенное. Бужане — новое наименование того же славянского населения, обусловленное территорией, им занимаемой, по реке Бугу. А волыняне — наименование политическое, происходящее от города Волыня…»
Однако даже принимая такое объяснение, приходится задумываться над новыми вопросами: откуда взялись названия «дулебы», «Буг», «Волынь»? Почему их приняло данное племя? Или его называли соседи по-разному?
В довершение ко всем предыдущим загадкам, проблемам, противоречиям следует добавить следующее. Нередко бывает так, что племя, скажем, славянское, балтское или тюркское заимствует у соседей некоторые приемы хозяйничания, верования и обычаи, а отчасти и язык. В таком случае именоваться оно может по-старому, в материальной культуре перейти на новый уровень, а в духовной — совершенно преобразиться. То есть, сохраняясь в биологическом отношении, оно приобретет некоторые совершенно новые черты в плане социальном, техническом, религиозном, экологическом. Так, после крещения Руси здесь появились новые типы храмов, захоронений, памятников искусств, социальные прослойки, формы письменности, ремесла… А язык и племенные биологические особенности вряд ли существенно изменились. Люди эти по-прежнему могут считать себя полянами или руссами, однако во многом они теперь коренным образом отличаются от своих не очень отдаленных предков по характеру духовной и материальной культуры.
…После всех этих оговорок остается только спросить: а имеют ли какой-то смысл попытки искать истоки племен, тем более европейских, таких, как руссов (россов)? Уж слишком активно взаимодействовали в Европе многочисленные племена и народы, нередко находившиеся на разных уровнях общественного развития. Как тут рассчитывать на окончательный бесспорный ответ?
Да, рассчитывать на это было бы наивно. Но ведь в науке почти всегда так: поиски ответа рождают новые вопросы. Увеличивается запас знаний, фактов, идей, а одновременно — расширяются пределы незнания. В том и состоит замечательная особенность познания, подмеченная еще полтора века назад великим российским ученым Карлом Бэром: «Наука вечна в своем источнике, не ограничена в своей деятельности ни временем, ни пространством, неизмерима по своему объему, бесконечна по своей задаче, недостижима по своей цели».
Духовные памятники прошлого
Привычно выражение «памятники материальной культуры». Их изучают прежде всего археологи. Это напоминает исследования палеонтологами окаменелостей, ископаемых остатков. По материальным зримым весомым свидетельствам прошлого можно восстанавливать облик и экологию животных, образ жизни, культуру, степень технического развития общества.
Для человека особое значение имеют духовные памятники. К ним относится прежде всего разговорный язык. Казалось бы, это средство общения совершенно эфемерное. Слова в разговоре, песне исчезают без следа: сотрясения воздуха, звуковые волны — только и всего. И вот они-то могут оказаться долговечнее каменных строений!
А дело все в том, что слова выражают мысли, чувства, образы, которые возникают и сохраняются в сознании людей, передаваясь не только в пространстве — от человека к человеку, но и во времени — из поколения в поколение.
Память поколений удивительно долговечна. И хотя язык, подобно всему на свете, подвержен изменениям, ученые научились их не только учитывать, но и по ним узнавать некоторые важные сведения о прошлом племен и народов, их прежних контактах, миграциях, об окружавшей их природной среде. Язык позволяет выяснить, когда и где то или иное племя обособилось или сформировалось.
Делается это примерно так.
Сначала определяется степень родства языков — по сходным словам, грамматическим формам, особенностям произношения. Например, у нас речь идет о славянских языках. Они относятся к индоевропейской группе (языковой семье), в которую входят языки индийские, иранские, германские, италийские, балтские, албанский, армянский, а из умерших-латинский, фракийские, хеттский (Малая Азия), тохарские (Западный Китай) и др.
Вряд ли все они были ветвями одного ствола, происходили из единого общего корня. В таких издавна населенных регионах, как западная и юго-западная Азия, Ближний Восток, Северо-Восточная Африка, Центральная, Западная и Южная Европа, любые племена и культуры находились во взаимодействии. Поэтому для каждого языка индоевропейской семьи характерны и некоторые «личные» особенности. Тем не менее все они составляют некую общность.
К какому времени и какой территории она относится? Об этом языковеды судят примерно так. Известны некоторые общие слова для всей этой группы. Скажем, береза: литовское berzas, германское birke, древнеиндийское bhuria. To же относится к понятию «зима»; литовское zieme, латинское hiems, древнеиндийское «снег» — hima. Следовательно, некогда эти народы объединялись одной культурой, имели единый язык (вернее, его разновидности) и обитали в средней полосе Европы. Когда это было?
