Павел Амнуэль - Вселенные: ступени бесконечностей
Разумеется, и в данном случае (как в описанном выше случае с «предвидением» Гроссетеста), вряд ли можно говорить о том, что Митчелл и три автора «Бесцеремонного Романа» имели в виду именно то понимание многомирия, к которому впоследствии пришли физики (и фантасты). Полагаю, что первым в литературе осознанным и продуманным описанием многомирия (позднее названного эвереттовским) стал опубликованный в 1944 году небольшой рассказ Хорхе Луиса Борхеса «Сад расходящихся тропок». Здесь идея ветвления реальности была, наконец, выражена с предельной ясностью:
«Стоит герою любого романа очутиться перед несколькими возможностями, как он выбирает одну из них, отметая остальные; в неразрешимом романе Цюй Пэна он выбирает все разом. Тем самым он творит различные будущие времена, которые в свою очередь множатся и ветвятся…
В отличие от Ньютона и Шопенгауэра ваш предок не верил в единое, абсолютное время. Он верил в бесчисленность временных рядов, в растущую головокружительную сеть расходящихся, сходящихся и параллельных времен… Вечно разветвляясь, время ведет к неисчислимым вариантам будущего».[1]
Лишь после Борхеса идея многомирия начала серьезно развиваться в научной фантастике. Произошло это в середине пятидесятых годов ХХ века, примерно тогда же, когда аналогичная идея возникла в физике.
Одним из пионеров нового направления в фантастике был Джон Биксби, предположивший в рассказе «Улица одностороннего движения» (1954), что между мирами можно двигаться лишь в одну сторону — отправившись из своего мира в «соседний» (параллельный, как уже стало, к сожалению, принято называть ответвившиеся миры) вы уже не вернетесь назад, так и будете переходить из одного мира в следующий. Впрочем, возвращение в свой мир также не исключается — для этого необходимо, чтобы система миров была замкнута, и где-то когда-то переход из мира N в мир N+1 вновь привел бы героя в мир № 1, тот, из которого он родом.
Как видим, авторы фантастических произведений уже к началу пятидесятых годов ХХ века четко (хотя, с очевидностью, неосознанно) разделяли описания иных миров на две категории. Первая, более распространенная в фантастике: так называемые «параллельные миры», идея сугубо литературная, не получившая впоследствии физического подтверждения (хотя сам термин, к сожалению, прижился и в физике). Это миры Биксби, Кэмпбелла и многих других авторов. Вторая категория: ветвящееся мироздание, в котором различные миры возникают непрерывно, ответвляясь от других. Это миры Борхеса (прежде всего), Митчелла, Уиндэма и др. Именно борхесовские миры можно считать вкладом, который внесла художественная литература в современное мироведение.
Однако профессор Ступальский обладает даром убеждения, и, к тому же, следует признать, что в своей монографии он всего лишь пошел на поводу принятого даже среди физиков мнения о том, что «наши предки» имели гораздо более сложные представления о мироздании, чем нам казалось еще несколько десятилетий назад. Отмечу в связи с этим любопытный, на мой взгляд, сугубо исторический момент. Начну, однако, издалека, а именно — с предметов, которые, скорее всего, к многомирию отношения не имеют: речь о пресловутых неопознанных летающих объектах (НЛО). НЛО не появились неожиданно в середине ХХ века, их наблюдали во все времена, интерпретируя согласно тем представлениям, какие были свойственны современникам. Веровавшие в чертей и нечистую силу видели в НЛО представителей Ада, никому не приходило в голову связывать явление НЛО с пришельцами с других планет. В ХХ веке стали массово распространены идеи контактов с пришельцами, и общественное подсознание стало интерпретировать те же объекты, как корабли инопланетян. Интерпретации «таинственных явлений» зависят от уровня знаний в каждый момент. Это же относится к интерпретации исторических артефактов. До появлений современных исследований в области многомирия никому не приходило в голову интерпретировать античные и более поздние тексты, как предтечи многомирового понимания реальности. Изменился взгляд исследователя на реальность, и, соответственно, изменился взгляд на историю реальности, в которой «увидели» сюжеты, авторы которых сильно удивились бы тем логическим «извращениям», каким подвергли их творения в будущем (скорее всего, просто не поняли бы, о чем идет речь).
Глава 2
Типы многомирий
Назовем физическим многомирием мироздание, в котором существует (сосуществует) множество физических миров (вселенных), взаимодействующих или не взаимодействующих друг с другом, но эволюционирующих независимо, по одинаковым (или близким) физическим законам. Многомирия могут быть структурированы так же, как миры (вселенные, реальности, ветви), населающие каждый тип многомирия.
Определение многомирия более высокого класса: системы многомирий, как единого онтологического целого, — первый необходимый шаг на пути авторского исследования современного состояния физической науки.
Идею о том, что многомирие вовсе не есть единственное множество различных миров (вселенных, реальностей), можно было выдвинуть (если не физикам, то писателям-предтечам) уже в сороковых годах ХХ века после появления текстов Уэллса и Борхеса. Очевидно, что мир, куда попадают персонажи романа «Люди как боги», имеет иное происхождение, иные физические возможности (теоретически — Уэллс их не рассматривает), нежели расходящиеся из единой реальности миры-тропки Борхеса. И если многомирие по Уэллсу — это аналог нынешнего лоскутного многомирия, то многомирие по Борхесу — аналог эвереттовского многомирия. И уже два этих произведения (большой роман и небольшой рассказ) показывают, что должна существовать следующая ступень в иерархии миров — многомирие многомирий.
К тому времени, когда доктор Владимир Волков (Volkov, 2041) и профессор Клиф Дорштейн (Dorschtein, 2040) опубликовали работы, определившие переход к физике бесконечностей, число описанных физических многомирийсводилось к одиннадцати вариантам (на самом деле — к девяти, как мы увидим ниже).
Лоскутное многомирие. Его существование с неизбежностью следует из предположения о том, что мироздание бесконечно в пространстве-времени. Однако то, что мы называем Вселенной, — ограниченная область мироздания, доступная нашим наблюдениям. По различным оценкам, число элементарных частиц в доступной нам части мироздания (Вселенной), достигает от 1080 до 10 120. Точное число, естественно, оценить трудно, но оно и не имеет принципиального значения. Важно, что число это, хотя и чрезвычайно велико, но конечно. Следовательно, в бесконечном мироздании должно существовать бесконечное же число различных вселенных, отделенных друг от друга конечным или бесконечным пространством-временем. Бесконечное четырехмерное мироздание можно свести, по идее, к двумерному описанию, и тогда оно станет похоже на бесконечных размеров ковер, состоящий из бесконечного же числа лоскутов конечного размера. Лоскуты-вселенные могут быть различны, но есть и бесконечное число таких, какие полностью тождественны тому лоскуту, той Вселенной, в которой живем мы. Здесь, в отличие, скажем, от представления многомирия по Вольтеру или Гроссетесту, мы имеем действительно иные миры, не параллельные нашему, не перпендикулярные ему — существенно от нашего мира отличные или, напротив, полностью ему тождественные и, в то же время, иные. В бесконечном количестве таких миров бесконечное число читателей читают точно такую же книгу, как сейчас вы, и делают свои выводы из прочитанного. Но другое бесконечно большое число читателей в других лоскутных вселенных никогда не слышали о некоем Амнуэле, поскольку он или не писал книгу, о которой идет речь, или его просто не существует в данном мире, а в другом бесконечном числе лоскутных миров не существует и планеты Земля, и Галактики «Млечный Путь».
Лоскутное многомирие, вообще говоря, самый простой, но при этом, как видим, все равно бесконечно сложный тип многомирия, не требующий для своего существования никаких дополнительных физических предположений, кроме единственного, которого придерживались и античные философы, и их более поздние последователи: речь идет об идее бесконечности мироздания в пространстве и времени.
Персонажи романа Уэллса побывали, по идее, в одном из миров лоскутного многомирия — во вселенной, не имевшей к нашей никакого физического отношения. Разумеется, остается открытым вопрос: как могли персонажи романа попасть в другую лоскутную вселенную, если эти вселенные отделены друг от друга если и конечным, то, в любом случае, огромным пространством, и находятся вне достижимости никакими средствами доставки, не нарушающими принцип относительности. К проблеме взаимодействия мультимиров мы еще вернемся неоднократно, пока же скажу лишь, что, в принципе, физика рассматривает (пока, разумеется, сугубо теоретически) возможность «пересечения» границы миров через пространства более высоких измерений.
