Лев Бобров - Поговорим о демографии
Так что ничуть не удивительно, если иные демографические прогнозы, особенно глобальные, оказываются «расплывчатыми», неоднозначными. Удивительно скорее другое — сколь точны они вопреки неполноте статистики, многосложности общественного бытия и человеческого поведения, при всей многовариантности предвидимого будущего, которое тем туманней, чем дальше за горизонт пытаются заглянуть ученые. Точны даже в определении своих погрешностей, которые заранее оцениваются со всей математической четкостью.
Так, по расчетам демографов, к концу века на Земле будет скорее всего 4 миллиарда 627 миллионов человек— с отклонением на 410 миллионов в ту или иную сторону от этого значения.
Как же достигается такая точность — действительная, не мнимая? Многие, вероятно, ответят: обычной экстраполяцией. Продлением в будущее тенденций, выявленных в прошлом. Ведь минувшее — зеркало грядущего!
Мы знаем, как росло население с древнейших времен до наших дней. Если нанести это увеличение на график, показывающий, сколько когда было людей во всем мире, получится плавная кривая. Она неуклонно тянется вверх. И тем выше, чем ближе ее точки к нынешнему году. Наконец, она обрывается на сегодняшней отметке. Нас же интересует именно завтрашний день. Продолжить линию в неизвестное? Но как? Разумеется, непроизвольно. Нужно знать ее геометрические свойства, которые однозначно определяют место, каждой точки на любом участке.
Анализ, даже поверхностный, показывает: вопреки распространенному мнению перед нами не экспонента. Та предполагает удвоение исходной величины через равные промежутки времени. А периоды удвоения неодинаковы — они, как мы видели, сокращаются.
Но, быть может, здесь применим какой-то иной математический закон?
Член-корреспондент АН СССР И. Шкловский показал, что рост народонаселения за последнее тысячелетие лучше всего отображается гиперболой. Вернее, ее отрезком, но по уже имеющейся части легко достроить, недостающую. Ведь ее ход предопределен хорошо известными геометрическими законами, справедливыми именно для этой кривой, а не для экспоненты или, скажем, параболы. Предопределен жестко и однозначно. Остается продлить ее в будущее. Каков же итог?
Получится нелепый результат! Очень скоро — где-то около 2030 года — мы упираемся в «роковую черту»; приближаясь к ней, гипербола круто взмывает ввысь и почти вертикально устремляется в бесконечность. Абсурд явный: численность человечества не может быть беспредельно большой — ни здесь, ни далее. Ясно, что кривая роста пойдет более полого, то есть должна претерпеть радикальные изменения, резюмирует профессор Шкловский.
Все это лишний раз демонстрирует со всей наглядностью, куда может завести такая вот механическая экстраполяция, безупречная с чисто математической точки зрения. Судите сами, чего стоит тот мистический ужас перед грядущим «половодьем человеческой биомассы», который внушают нам любители «магических формул», манипулирующие ими по всем правилам арифметики, геометрии и т. п. там, где не обойтись без высшей, социально-экономической, алгебры.
Былая закономерность, пусть даже многовековая, не есть нечто фатально предопределенное на веки вечные. Экспоненты, прогрессии, легко продлеваемые на бумаге, не всегда находят продолжение в жизни. Как же тогда демографам удается высчитывать численность населения со всей возможной точностью? «Авось кривая вывезет» — это не для них. Их метод сочетает максимальную строгость с максимальной надежностью. Суть его такова.
Прогнозируются повозрастные «нормы» рождаемости и смертности. Разность между обоими показателями как раз и дает прирост населения. Как видно, результат получается из двух величин, которые не отличаются постоянством. Предвидеть их изменения помогает, конечно, весь арсенал современных знаний. Используются и математические модели населения. Но это не мертвые схемы. За числами и формулами — живые люди, общественное бытие. Принимается во внимание весь комплекс факторов — социальных, экономических, прочих. Без этого самые безошибочные расчеты могут обернуться самыми грубыми просчетами.
— Допустим, оправдается прогноз в варианте-минимум, и население вырастет на самый малый процент из всех возможных. Но не станет ли больше людей на Земле, лишенных куска хлеба?
— По недавним оценкам, половина человечества страдает от хронического недоедания и медленно умирает от голода. Ныне — миллиард людей в развивающихся странах. И именно там, в «третьем мире», население растет наиболее высокими темпами. Но это вовсе не означает, что нехватка продовольствия должна непременно увеличиться. Поднять его производство вполне возможно. Это еще раз доказано «зеленой революцией», например.
— Неужели проблема решена?
— Научно-технический переворот сам по себе открывает лишь потенциальные возможности, сколь бы реальными они ни казались. Осуществить их немыслимо без социально-экономического прогресса.
«В 70–80-х годах в мире возникнут обширные очаги голода и сотни миллионов людей умрут голодной смертью, если только термоядерные бомбы или какие-либо иные средства истребления не погубят их раньше». Так в 60-х годах писал Пауль Эрлих, профессор биологии Стэнфордского университета (США). Столь авторитетное пророчество могло потрясти и читателей не из слабонервных.
Пока этот очередной «гороскоп» для человечества производил впечатление, в «третьем мире» уже развертывалась «зеленая революция».
Так назвали сельскохозяйственный переворот в тропической и субтропической зоне, начавшийся в середине 60-х годов. Его вызвала не случайная удача, не милость природы. Напротив, целенаправленная деятельность человека. Генетиков-селекционеров, которые работали в международных агрономических центрах, специально основанных для этого в Мексике и на Филиппинах.
Там были выведены новые сорта злаковых. Это лилипуты, превзошедшие любого Гулливера. Будучи низкорослыми, они более живучи, не так полегают в непогоду. Конечно, высокие хлеба прекрасны, они испокон веков радовали душу земледельца. Но гиганты прожорливей: чем длиннее стебель, чем крупнее лист, тем больше они требуют пищи. Крестьянину же в первую голову нужен тучный колос, початок. У карликов как раз все наоборот — не «в солому» корм, а «в зерно». И созревают они быстрее.
Правда, для приверженца традиций, за которыми многотысячелетний опыт земледелия, это все «слова, слова, слова». Каковы же дела?
Урожайность оказалась небывалой. До 70 центнеров мексиканской пшеницы с гектара вместо прежних 12 (в среднем) получают теперь в Индии и Пакистане. Филиппинский рис дает по 60–80 и даже более 100 центнеров. Кроме того, новые сорта — и этих, и других культур — отличаются такой скороспелостью, что позволяют снимать по 2–3 урожая в год с одной площади.
За несколько лет (1966–1971) производство пшеницы в Индии и Пакистане удвоилось, а риса в той же Индии и на Филиппинах поднялось более чем на треть, в Республике Шри Ланка (Цейлон) — чуть ли не на две трети. Сбор кукурузы в Марокко увеличилсй 6 два с лишним раза. Такие темпы беспрецедентны — их не знали даже развитые капиталистические государства в пору агротехнической реконструкции.
Результаты? В Шри Ланка, Малайзии и других странах значительно уменьшилась нехватка продовольствия, которая, казалось, может только обостряться без помощи извне. Индия, вторая по населенности держава (ныне там живет почти 600 миллионов человек), вплотную приблизилась к возможности обеспечивать себя зерном самостоятельно. Пакистан и Филиппины перестали закупать его за границей, а Мексика и Кения начали даже экспортировать, хотя раньше только ввозили.
Между тем еще совсем недавно сельское хозяйство в тропиках и субтропиках слыло непреодолимо отсталым, а стремление ученых поднять его считалось заранее обреченным на провал. Именно там и предвещали близкий неминуемый голод. И в Африке, и в Латинской Америке, и прежде всего в Южной Азии. Да, как раз в тех районах планеты, где начался так называемый демографический взрыв. Рождаемость там исстари была весьма высокой. Но и смертность тоже. Особенно младенческая и вообще детская. Ее сравнительно недавнее снижение довольно-таки быстро подняло прирост населения. Теперь он достигает 3 процентов ежегодно, что заметно выше не только среднеевропейского уровня (примерно 1 процент), но и среднемирового (2 процента в год округленно).
Производство сельхозпродукции тоже увеличивалось, но не везде поспевало за такими темпами, Отнюдь не потому, конечно, что вдруг оказалась верной арифметическая «закономерность» Мальтуса. Нет, причины тут другие. Порой они досадно парадоксальны.
В Индии почти 240 миллионов коров и буйволов. Исполинское поголовье! Масса говядины? О нет, не моги даже заикаться о том, чтобы отправить их на бойню, — кощунство! Это священные животные. Неприкосновенные, они, не в пример откормленному скоту европейских ферм или американских ранчо, бродяжничают по градам и весям неухоженные, тощие, вечно голодные, вытаптывая посевы, опустошая нивы, объедая людей, и без того-то не всегда имеющих скудный кусок хлеба.
