Пол Кривачек - Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.
Петру Штайнкеллеру, профессору ассириологии Гарвардского университета, это «напоминает систему обязательных поставок, которая действовала в разные времена и в различных формах в странах бывшего советского блока, особенно в сельском хозяйстве. Во многом, как в Вавилонии времен Третьей династии Ура, в коммунистической Польше независимый фермер должен был поставить государству часть своей продукции, за которую ему платили номинальную цену. Оставшуюся продукцию он мог теоретически свободно продать, хотя и не на по-настоящему свободном рынке, так как государство сохраняло за собой преимущественное право на покупку и регулировало цены».
Но шумеры пошли гораздо дальше, чем когда-либо осмеливались коммунисты, ведя счет обязательств и вознаграждений каждого горожанина, для чего чиновники Третьей династии Ура использовали замысловатую и жестокую систему сбалансированного счета. Представители самых низших социальных слоев – неквалифицированные работники и рабы – считались просто собственностью государства и, по-видимому, не имели никаких обязанностей, кроме каждодневного труда. Для их надсмотрщиков все было совсем по-другому. Здесь не идет речь о советском стиле: «Мы делаем вид, что работаем, а вы делаете вид, что нам платите». Коэффициент полезного действия бригадира рабочих был тщательно измерен и взвешен. В одной колонке перечислялся дебет: товары, материалы и труд (зерно, шерсть, кожа, металлы и число рабочих), предоставленные бригадиру государством. Все перечисленное затем конвертировалось, согласно установленной договоренности, в стандартные рабочие дни. Складывалась общая сумма. Во второй колонке значился кредит – выход готовой продукции этой бригады: например, количество смолотой муки, если это мельник; сотканных тканей, если это бригада ткачей, и т. д. Вычислялось число рабочих дней, равное количеству продукции с поправкой на время, потраченное на другие проекты (рабочие бригады часто реквизировались для срочных работ в другом месте – для сбора урожая, разгрузки кораблей или ремонта каналов) и на отгулы – на них имели право рабочие: один отгул за десять рабочих дней для мужчин и один выходной за пять или шесть рабочих дней для женщин. В конце каждого отчетного года подсчитывалась разница между кредитом и дебетом, и любой излишек или дефицит переносился первым пунктом на следующий период.
Конверсия рассчитывалась таким образом, чтобы сделать излишек действительно очень редким событием. Ожидаемый ежедневный выход продукции, по-видимому, выходил за рамки обычных возможностей рабочего, и многие или большинство бригадиров заканчивали тем, что их долг государству постоянно рос. Это, возможно, не имело бы значения, если бы эта система была просто бухгалтерским приемом, к которому не следовало относиться слишком серьезно. Но все оказывалось далеко не так. Государство могло потребовать выплаты долга в любое время. В одном типичном документе бригадир группы, состоящей из 37 женщин, которые в основном занимались помолом зерна на ручных мельницах, начал год с дефицитом 6760 рабочих дней и закончил его с задолженностью 7420 рабочих дней. Его долг, конвертированный в серебряные сиклы, составил бы двухгодичное жалованье. Когда он умер, долг должен был перейти его наследникам, которые могли не иметь другого способа его выплатить, кроме одного радикального средства – продать себя в рабство.
Промышленный парк
Чтобы испытать на себе отчасти советский привкус жизни в новом Шумере, присоединяйтесь ко мне в так называемом промышленном парке Гирсу – главном городском центре в провинции Лагаш в 2042 г. до н. э., взяв в качестве гида анализ одного конкретного собрания административных документов, проведенный Вольфгангом Хаймпелем из Калифорнийского университета, Беркли.
Мы находимся у дверей кухонной конторы, где распределяются продовольственные запасы, положенные многим, большинству или даже всем жителям империи Ура, когда они работают на государство. Количество продовольствия варьирует согласно служебному положению и положению в обществе. Как подобает хорошо организованной структуре этого учреждения, постоянно проживающий аудитор – писец-бухгалтер, грамотный и обладающий знаниями арифметики, ведет учет всего, что поступает на склад или покидает его. Ему вполне может помогать группа учеников. На это указывают факты: ведется учет их питания; некоторые документы неправильно составлены и нацарапаны далеко не безупречным почерком, что наводит на мысль о неопытности писавших.
Сегодня шестнадцатый день месяца урожая. Аудитор перечисляет по пунктам издержки путешественников в пути за день:
«5 л доброго пива, 5 л пива, 10 кг хлеба
Ур-Нинсуну – сыну царя;
5 л доброго пива, 5 л пива, 10 кг хлеба
Лала’а – брату Лугаль-магура;
5 л пива, 5 кг хлеба, 2 сикла растительного масла
Кубсину в пути за серпами».
И у принца Ур-Нинсуна, и у Лала’а есть большие свиты, которые нужно кормить; Кубсина сопровождают, возможно, несколько носильщиков. И вполне естественно, что высокородной шумерской номенклатуре дают «доброе пиво», а не «пиво», которое пьют простые люди. Других обеспечивают более стандартными рационами:
«2 л пива, 2 кг хлеба, 2 сикла растительного масла
Суази в пути за полотном;
2 л пива, 2 кг хлеба, 2 сикла растительного масла
Усгине в пути с тканями;
2 л пива, 2 кг хлеба, 2 сикла растительного масла
Кале в пути за тростниковыми коробами;
2 л пива, 2 кг хлеба, 2 сикла растительного масла
Адде-эламиту».
Эти путники или их представители приходят в кухонную контору, чтобы подать прошение и забрать свои продовольственные припасы. Мы предполагаем, что все они едут по государственным делам. Как они подтверждают, кто они такие, и как устанавливают свою личность, чтобы заявить о своем праве на получение поддержки? Несомненно, при них есть какие-нибудь официальные печати или, быть может, глиняные таблички – пропуск с проставленной печатью какого-нибудь вышестоящего чиновника.
Поток других просителей проходит мимо нас, пока мы ждем у двери кухонной конторы. Мы видим Лугаль-эзена – «смотрителя птичника», быть может голубятни; нескольких «аморейских женщин», возможно взятых в плен во время войны, и нескольких дрессировщиков собак со своими животными – тогда, как сейчас на Среднем Востоке, все стремятся избежать встречи с ними: собаки – нечистые животные, а их дрессировщики в обществе занимают самую низшую ступень. На изображениях того времени мы видим больших животных, вроде мастифа. Пища, которую они употребляли, наводит на мысль, что они были почти такими же крупными, как и мужчины, которые за ними ухаживали. Вероятнее всего, этих собак использовали в качестве сторожей и охраны. Их регулярные приходы и уходы подразумевают, что они также сопровождали караваны на дорогах.
Не все приходят к прилавку кухонной конторы, чтобы забрать свою порцию продовольствия. Аудитор делает запись о поставках хлеба и мяса и для ряда других учреждений в Гирсу. Продовольствие доставляется корабельщикам, строящим суда для торговли с Оманом, что подразумевает местный доступ к открытому морю, вероятно через реку Тигр; рабочим дровяного склада, который также вмещает запасы стройматериалов, вроде битума, тростника и соломы; охране и рабочим овчарни и коровника, в которых откармливают животных для жертвоприношений; охране и обитателям двух темниц разного размера (в темнице большего размера содержалось до пяти заключенных), а также тем, кто находится на тюремном корабле, используемом для транспортировки заключенных до места заключения и из него.
Рядом с тюрьмой расположен дом danna – государственный дом для отдыха, один из семи в этой провинции. Такие постоялые дворы, расположенные друг от друга на расстоянии приблизительно двухчасового перехода вдоль крупных магистралей Южной Месопотамии, то есть через каждые 15–16 км, предшественники почтовых станций Британской империи в Индии, – это места, где путешественники всех мастей могут отдохнуть, поесть, поспать и поменять своих мулов и ослов на свежих вьючных животных. Sikkum – государственная курьерская служба имеет на таких почтовых станциях свои конюшни.
Несколько помещений этого danna-дома занимает многочисленная свита высокопоставленного царского придворного zabar-dab («обладатель бронзы»), что бы этот титул ни значил. Его сопровождают несколько солдат, возможно его телохранители, а также оружейник, верховой, личный писец, три виночерпия и повар. Здесь «по дороге в поля» на неделю останавливался начальник по имени Ур-Шульги, который работает управляющим далеким поместьем храма, владеющего окрестными землями. «Насколько можно судить, – пишет доктор Хаймпель с необычной и доброжелательной легкостью, – он провел значительное количество времени в поле, исполняя свои обязанности. Очевидно, он был сторонником активного стиля управления и не сидел в своем кабинете, потягивая пиво».
