Майкл Шермер - Тайны мозга. Почему мы во все верим
Мы прирожденные дуалисты, утверждал психолог из Йельского университета Пол Блум в своей книге «Дитя Декарта» (Descartes’ Baby). Как дети, так и взрослые, например, говорят о «моем теле» так, словно «я» и «тело» – это две разные сущности. Нам очень нравятся фильмы и книги, главной темой которых является подобный дуализм. В «Превращении» Кафки человек засыпает и просыпается в виде таракана, но внутри насекомого его личность остается прежней. В фильме «Весь я» (All of me) душа Лили Томлин соперничает с душой Стива Мартина за право управлять его телом. В фильме «Чумовая пятница» (Freaky Friday) мать и дочь (Джейми Ли Кертис и Линдсей Лохан) меняются телами, но их сущности остаются неизменными. В фильмах «Большой» (Big) и «Из 13 в 30» (13 Going on 30) персонажи скачками перемещаются из одного возраста в другой: Том Хэнкс мгновенно становится моложе, а Дженнифер Гарнер – старше.
Иногда у людей создается впечатление, что в них присутствует что-то еще, а их мысли на самом деле существуют у них в голове отдельно от того, что происходит в их мозге. Почему?
«В сущности, большинство людей во всем мире верят в еще более радикальную метаморфозу, – объясняет Блум. – Они убеждены, что после смерти тела душа продолжает жить. Она возносится на небеса или отправляется в ад, перемещается в некий параллельный мир или вселяется в другое тело – тело человека или животного. Даже те из нас, кто не придерживается подобных взглядов, без труда понимают их. Однако эти взгляды логически последовательны лишь в том случае, если рассматривать людей отдельно от их тел».[127]
Например, в одном из множества экспериментов, проведенных Блумом, детям младшего возраста рассказывали сказку о мышонке, съеденном крокодилом. Дети соглашались с тем, что тело мышонка мертво – ему незачем посещать уборную, оно не слышит, мозг больше не работает. Тем не менее дети утверждали, что мышонок по-прежнему голоден, боится крокодила и хочет домой. «Это основа для четче сформулированных представлений о жизни после смерти, обычно имеющихся у детей постарше и у взрослых, – объясняет Блум. – После того как дети узнают, что мозг участвует в мышлении, этот факт не принимают за свидетельство того, что мозг является источником ментальной жизни; они не превращаются в материалистов. Скорее, они интерпретируют «мышление» в узком смысле и приходят к выводу, что мозг – это нечто вроде когнитивного протеза, дополнение к душе, улучшающее ее производственные мощности».[128]
Причина, по которой дуализм интуитивен, а монизм противоречит интуиции, заключается в том, что мозг не воспринимает процесс объединения всех нейронных сетей в одно целое «я», поэтому приписывает ментальную активность отдельному источнику. Галлюцинации с участием сверхъестественных существ, таких, как призраки, божества, ангелы и инопланетяне, воспринимаются как реальность; внетелесный и околосмертный опыты обрабатываются как внешние события; паттерн информации, который представляют собой наши воспоминания, личность и «я», ощущается как душа. Выдающийся невролог и писатель Оливер Сакс, наиболее известный поразительной работой по «пробуждению» кататонического мозга жертв энцефалита, изображенному в фильме 1990 года «Пробуждение» (Awakenings) с Робином Уильямсом в главной роли, посвятил ряд книг удивительным ментальным аномалиям, наблюдавшимся у его пациентов, например, как один человек принимал свою жену за шляпу, – неизбежно воспринимающим эти аномалии как опыт, внешний по отношению к их мозгу.[129]
У одной пожилой пациентки, страдавшей макулодистрофией и полностью потерявшей зрение, Сакс выявил синдром Шарля Бонне (названный по имени швейцарского натуралиста, первым описавшего его) благодаря набору сложных зрительных галлюцинаций, в том числе и в особенности видений лиц с искаженными зубами и глазами. У другой пациентки развилась опухоль зрительной коры, и вскоре после этого у нее начались галлюцинации с участием персонажей мультфильмов, в частности, лягушонка Кермита, причем эти персонажи были прозрачными и занимали лишь половину поля зрения пациентки. Сакс утверждает, что примерно у 10 % людей с нарушениями зрения наблюдаются зрительные галлюцинации, наиболее распространенные из которых – лица (особенно искаженные лица), на втором месте по распространенности находятся персонажи мультфильмов, а на третьем – геометрические фигуры. Что происходит в этом случае?
В последние несколько лет появилась возможность сканировать мозг таких пациентов в аппарате для функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ) в те периоды, пока у пациентов наблюдаются галлюцинации. Как и следовало ожидать, во время видений активизировалась зрительная кора. При геометрических галлюцинациях наиболее активной оказывается первичная зрительная кора – часть мозга, которая воспринимает паттерны, а не образы. Неудивительно и то, что галлюцинации с лицами ассоциировались с большей активностью веретенообразной извилины височной доли, которая, как мы уже видели, участвует в распознавании лиц. При повреждении этого участка люди теряют способность узнавать лица, а стимуляция веретенообразной извилины вызывает у них спонтанные видения лиц. Один крошечный участок веретенообразной извилины даже отвечает за восприятие глаз и зубов, и во время галлюцинаций, описанных пациентами с синдромом Шарля Бонне, активной оказывалась именно эта часть мозга. В другом участке мозга, инферотемпоральной коре, хранятся в отдельных нейронах и небольших скоплениях нейронов фрагменты изображений – тысячи и даже миллионы фрагментированных образов.
«В обычных условиях это часть единого потока восприятия или воображения, который не осознаешь, – объясняет Сакс. – Если же у человека возникли нарушения зрения или он ослеп, процесс прерывается, и вместо налаженного восприятия мы получаем беспорядочные вспышки активности множества клеток и скоплений клеток в инферотемпоральной коре, при этом внезапно начинаем видеть фрагменты. А мозг делает все возможное, чтобы упорядочить эти фрагменты и придать им некоторую связность».[130]
Почему мозг вообще берет на себя этот труд? Как объяснял Сакс одной из своих пациенток, которая утверждала, что ни помешательства, ни слабоумия у нее нет, «поскольку вы теряете зрение, и зрительные участки мозга уже не получают никаких сигналов из внешнего мира, они становятся гиперактивными, легко возбудимыми и начинают спонтанно срабатывать, в итоге у вас возникают видения».
В случае с синдромом Шарля Бонне мы видим пример фундамента для нейронных коррелятов агентичности. «Двести пятьдесят лет назад Шарль Бонне задавался вопросом: каким образом театр разума порожден механизмами мозга?»[131] – говорит в заключение Сакс. В настоящее время мы имеем довольно точное представление об этих механизмах, в итоге считаем театр разума иллюзией. Нет ни театра, ни агента, сидящего в нем и наблюдающего, как на экране проходит мир. Но наша интуиция твердит нам, что он есть. Таков фундамент агентичности в мозге, обеспечивающей дополнительное подкрепление верообусловленному реализму.
Теория сознания и агентичность
Есть и другая активность мозга, которая, как я сильно подозреваю, имеет отношение к агентичности, и эта активность – процесс, называемый теорией сознания (ТС), или же тот факт, что мы осознаем свои убеждения, желания и намерения. ТС высшего порядка позволяет нам осознавать, что намерения других людей могут быть такими же, как наши, или отличаться от них. Иногда это явление называется чтением мыслей, или процессом, в ходе которого мы делаем выводы о намерениях окружающих, проецируя себя на их разум и представляя себе, как бы мы себя почувствовали. Все та же ТС высшего уровня означает, что мы понимаем, что окружающие также обладают теорией сознания, и знаем, что они знают, что мы знаем о том, что у них есть теория сознания. Как рычал Джекки Глисон, обращаясь к Арту Карни в классическом телесериале 1950-х годов «Новобрачные» (The Honeymooners), «Нортон, ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что…» Каким образом чтение мыслей ТС в действительности происходит в мозге?
В обзоре исследований, в ходе которых сцинтиграфия головного мозга помогла собрать немало информации об участках, отвечающих за подобное чтение мыслей, нейробиологи из университета Глазго Хэлен Галлахер и Кристофер Фрит пришли к выводу, что существуют три области, неизменно активизирующиеся в тех случаях, когда требуется ТС, и расположенные в разных частях коры: передняя парапоясная (парацингулярная) кора, верхние височные борозды и полюсы височной доли с обеих сторон. Первые две структуры мозга участвуют в обработке явной поведенческой информации, например, восприятия поведения, связанного с намерениями других организмов: «Этот хищник намерен съесть меня». Височные полюсы необходимы для извлечения личного опыта из памяти, например «в последний раз, когда я видел хищника, он пытался съесть меня». Все три эти структуры необходимы для ТС, и Галлахер с Фритом даже предположили, что передняя парапоясная кора (расположенная прямо за лбом) – вместилище механизма теории сознания.[132]
