Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1995 год
Парни соглашаются с моими опасениями. След идет чуть к западу. Видимо, ребята пытаются компенсировать восточный дрейф. Мы никогда направление дрейфа в расчет не берем и стараемся идти, если это позволяет ледовая обстановка, строго на север. На этот раз, несмотря на отличные ровные поля молодого льда, берем чуть к востоку.
Во время обеда, поднявшись на ближайшую гряду торосов, разглядели темную палатку свердловчан, стоящую в торосах километрах в полутора к северо-западу от нас.
После обеда берем еще больше к востоку, чтобы наверняка пройти мимо. Движемся быстро. Пожалуй, впервые за все время такие благоприятные условия для движения ровный, слегка припорошенный снежной крупой молодой лед, неплохое скольжение. Идем ровно, плотной группой, то и дело поглядывая на запад, где время от времени появляются черные точки людей.
Похоже, нас-таки увидели, но мы уже поравнялись со свердловской группой, и можно брать курс на север. Вскоре входим в торосы, благополучно перебираемся через трещины и разводья.
Неожиданно совсем близко появляются два человека. Они почти бегут. Их догоняет третий. Останавливаемся. Нас разделяет неширокая, метров в 10, трещина. Это лидер свердловчан Николай Рундквист с двумя участниками пешего перехода. Парни с восторгом делятся впечатлениями, ревностно ведут подсчет купаниям, но, как нам показалось, немного завидуют нам...
Пожелав друг другу удачи, мы расстались. Теперь впереди нас оставались только Мицура Обо и Берг Оусланд.
25 марта. Пара утренних переходов привела нас к разводью, шириной метров 15-20. Противоположный берег медленно скользил куда-то влево, отражаясь в густой черной воде. Трещина шла на северо-восток, так что, не особенно задумываясь, мы двинулись вдоль нее вправо.
Вскоре подошли к большому «колену», которое делала эта трещина. Если направление перемещения полей не изменится, через некоторое время где-то неподалеку они должны будут сомкнуться, и тогда важно будет быстро, без суеты и суматохи успеть перебраться на другую сторону.
Находим ровную льдину, выступающую навстречу приближающемуся «берегу». Правее — высокая гряда торосов, дальше тонкий и ненадежный припайный лед, который будет смят моментально.
Ждем. Время тянется медленно, начинаем замерзать, натягиваем теплые куртки. Первые предположения не оправдались. Противоположное поле, на которое мы прицелились, проползло мимо, правда, трещина действительно значительно сузилась. На нас вместо ровного поля надвигались ледяные громады, по которым и без живого торошения лезть не просто.
Мы стоим на краю льдины, ожидая, что будет дальше. Вначале по воде пошла своеобразная гармошка из тонкого, едва заметного ледка, затем поползли друг на друга наслоения более толстого льда. И вот соприкоснулись гряды торосов.
Пронизывающий тонкий писк льда словно пронзил нас до самых пяток. Льдина задрожала, потом вибрация чуть затихла, и мы стали подниматься вместе с льдиной на уровень наступающей гряды торосов, которые, почему-то полезли вниз. Движение полей стало прерывистым, с короткими, в несколько секунд, паузами.
В подобных ситуациях одному человеку действовать все же проще. Моменты, когда можно успеть перескочить эту критическую зону и отойти на безопасное расстояние, все-таки есть. Но что делать, если успеет один, успеют двое, пятеро, а остальные — нет?
Жду, когда ситуация немного стабилизируется, начинать переправу пока не решаюсь. Между тем наша льдина дала трещину и начала медленно вставать на дыбы. Вот как раз тот случай, когда для других здесь дороги бы уже не было.
Вдруг что-то тяжело ухнуло. Наша льдина резко опустилась, и поверх нее хлынула ярко-зеленая вода. Крутя водовороты, она стремительно наступала на нас, пропитывая снег и превращая его в глубокий слой «киселя». Край льдины, где мы стояли несколько минут назад, возвышался над всем этим хаосом, а следы наших лыж на этой почти вертикальной стене выходили из-под воды и вели в небо.
Наконец мы стряхнули оцепенение. Вокруг все замерло, замолчало. Непривычная тишина давила на уши. Через какое-то время скрежет раздался вновь, но звуки шли откуда-то слева. Путь был открыт.
Нужно было срочно уходить на противоположную сторону. Расчистив ледорубом проход к вертикально стоящей льдине, мы, практически по ее ребру, как по мосту, перебрались на противоположный берег и принялись за работу, распределившись вдоль всего этого проторенного пути, передавая рюкзаки, сани и лыжи «по цепочке».
Уже заканчивали переход, когда вновь все зашевелилось. Последним, как всегда, шел наш фотограф Витя Русский. Ловил кадр. На этот раз пришлось ловить его самого и кофр с его бесценной аппаратурой.
Как только мы встали на лыжи, недавние переживания отступили, и через минуту все внимание сосредоточилось на том, что ожидает нас впереди. Мне давно знакомо это ощущение. Видимо, пройденное препятствие уже перестает им быть, а значит, и моментально теряет для нас практический смысл. Остаются только воспоминания.
26 марта. Мы уже выработали своеобразную тактику, позволяющую максимально сокращать потери времени на ремонт саней. Вечером — тщательный осмотр, утром — мелкая починка, а во время дневной остановки на обед — серьезные ремонтные работы.
Запасные лыжи тают на глазах. Из восьми осталась нетронутой только одна. Наша творческая рационализаторская мысль лихорадочно работает, и появляется идея использовать пластиковые бутылки, в которых мы везем бензин и спирт.
Если у бутылки отрезать горловину и дно, а затем стенку оставшегося цилиндра разрезать вдоль, получится прямоугольник; накладывая эти прямоугольники друг на друга, словно чешую, можно залатать любую пробоину в полозе. Важно только обеспечить его жесткость. Для этого внутри полоза закрепляются все те же полуторалитровые бутыли с бензином, и все это туго пришнуровывается тонкой капроновой стропой.
Главное усилить переднюю часть этой скользящей поверхности, для чего очень хороши банки из-под растворимого кофе.
Этот метод ремонта нас впоследствии здорово выручал. Но решение, которое было найдено во время ремонта санок у Виктора Шарнина, достойно Книги рекордов Гиннесса.
Тогда идея с «чешуей» еще окончательно не сформировалась, а на раздумья и на сам ремонт времени было мало. Решено было снаружи по полозу пустить широкий капроновый ремень. А чтобы придать конструкции необходимую жесткость, в ход пошла копченая колбаса, попавшаяся на глаза ремонтникам. Два ее промороженных батона великолепно легли в полоз, словно в форму. Осталось только надежно закрепить их, но главное сделать это быстро, пока наш грозный завхоз Валерий Андреич Таякин не успел опомниться.
«Операция» прошла успешно и, забегая вперед, можно смело утверждать, что наша колбаса — лучшая колбаса в мире. Она благополучно доехала до самого Полюса. Правда, примерно одна треть ее все же стесалась о дрейфующие льды Северного Ледовитого океана...
С моими санями фокусы с «чешуей» не проходят. Не выдерживают даже полозья из лыж, выкрашиваются. Приходится оставшийся кусок от лопаты крепить и к левому полозу. Теперь это уже не сани, а настоящий танк. Если тянуть его по уже проложенному следу терпеть можно, но идти первому по рыхлому снегу в торосах — нужны нечеловеческие усилия.
До ночевки дотянул на одной воле. В глазах темно. Ребята говорят, что рядом проходит какой-то одиночный след. Кто-то шел то ли на лыжах, то ли на снегоступах. Вероятнее всего, это следы Берга Оусланда, посмотрю утром. Сейчас мне не до Берга и не до Мицуры.
27 марта. Подходит к концу вторая неделя, как мы вышли на лед. Продвинулись всего на 80 километров. В среднем это меньше, чем по 6 км в день. Таких низких темпов движения у нас не было ни в 1989-м, ни в 1990-м. Правда, тогда не было и такого груза. Чувствуется, что у мужиков моих начинают закрадываться сомнения — а одолеем ли?
Прошу всех внимательнее посмотреть, что у каждого в рюкзаке и в санях. Чувствую, что тащим слишком много лишнего. Сборы на о.Среднем были настолько скорыми, что досконально разобраться со снаряжением каждого было просто невозможно. Правда, в команде нашей новичков нет. У всех по 25-30 лет экспедиционного стажа. Сами все понимают, да и говорили не раз о том, что вес индивидуального снаряжения не должен выходить за 10 кг, ведь все это тащить нам самим.
Разговор на эту тему все-таки возымел действие: килограмма по два-три удалось сбросить каждому.
Мне приходится перераспределять груз. Больше кладу в рюкзак, облегчаю носовую часть санок. Это сразу же сказывается, и теперь можно быть уверенным, что сани пойдут легче. Если бы еще парни почаще выходили на тропежку. Но, очевидно, пока говорить об этом рано. Видимо, каждый выкладывается настолько, насколько может.
