Виталий Шурыгин - Герои Вандеи. За Бога и Короля. Выпуск 1
19 июля,5 дней спустя после смерти Кателино, во главе армии стал Морис д’Эльбе. Он разделил её на 4 дивизии, во главе которых стали:
Анжу-генерал Бошамп и его помошник Отишамп. Пуату-генерал Лескюр и его помошник Лярошжаклен. Центр-генерал Ройранд и его помошник Кюмон. Нижняя Вандея– генерал Донисан и его помошник Шаретт.
Д’Эльбе одержал победы при Короне и Больё,4 сентября был взят Шантоне. Но под Шоле,19 октября, повторилась та же история, что и при штурме Наната. Бошамп был смертельно ранен, д’Эльбе получил 14 ран (!) и был вынесен с поля боя. Клебер писал об этой битве, – « Белые дрались как тигры, а наши солдаты сражались как львы».
Раненный Морис переправлен на остров Нуармутье, где в окружении жены и сына залечивал раны. Но 2 ноября 1793 года, на остров высадился генерал Аксо, с 7000 человек. Вандейцы храбро сражались, но их было мало. Аксо предложил сдаться, обещая полную амнистию и сохранение жизни всем вандейцам. Сам человек чести, Морис считал, что слову Франсуа-Николя—Бенуа дэ Аксо из старинного лотарингского дворянского рода, можно верить! Вандейцы сдались. Однако обещание не было выполнено! 1200 крестьян были вырезаны республиканцами. Сам д’Эльбе, после имитации «революционного суда», расстрелян 6 января 1794 года. Из за ран, он не мог стоять на ногах, поэтому был расстрелян сидя в кресле. (Жена Мориса была расстреляна через 20 дней, сыну же удалось спастись. Он вырастет и станет служить в армии Наполеона, сражаясь за идеалы, против которых боролся его отец. В октябре 1813 года, в битве при Ханау, он будет ранен и год спустя скончается в больнице в Потсдаме.)
Но борьба Вандеи продолжалась. Место Мориса д’Эльбе занял двадцати двухлетний Анри Лярошжаклен, 3-й генералиссимус Королевской и Католической Армии, наиболее известный из героев Вандеи. Несмотря на свои успехи, война шуанов не могла закончиться удачей: Вандея не была поддержана всей Францией, а сил крестьянских отрядов было недостаточно для захвата крупных центров страны. Тем не менее, огонь восстания полыхал вплоть до прихода к власти Наполеона. Последний боец Вандеи, сын бретонского мельника Жорж Кадудаль, будет арестован в марте 1804 года. Он отказался от полной амнистии и патента генерала наполеоновской армии и был казнен 10 июня.
Вандея проиграла. Она не могла не проиграть. Франция, обагренная кровью своего Короля, нераскаявшаяся и отвергшая Бога, была чужда высоким и светлым идеалам монархической Вандеи. Но именно Вандея спасла и сохранила душу и честь Франции.
* служка Божьей Матери и Серафимов Н. А. Мотовилов, пишет, – «Сатана был первый революционер, и чрез это спал с неба. Между учением последователей его и учением Господа Иисуса Христа нет ничего общего, здесь – огромная пропасть. Господь через делание данных Им заповедей призывает человечество на небо, где обитает правда. Дух тьмы обещает устройство рая на земле. Так все революционные общества, тайные и явные, под какими, бы названиями они ни появлялись и какой, бы благовидной видимостью ни прикрывались, имеют одну общую цель – борьбу и общее разрушение христианства, подготовляя почву антихристианству в лице грядущего в мир Антихриста»
Приложение
Небольшой отрывок из книги французского поэта А. Ламартина Жирондисты СПБ. 1911год.
Партия коммуны хотела с корнем вырвать все, что могло напомнить религию, и веру из сердца и из самой почвы Франции. Колокола, этот звучный язык христианских храмов, были перелиты в монету или в пушки. Раки, реликвии, предметы, посредством которых воздавались народом почести апостолам и святым католической веры, были лишены своих драгоценных украшений и выброшены. Депутат Руль разбил на площади в Реймсе склянку с миром, которая, как гласила древняя легенда, была принесена с неба, чтобы помазывать королей божественным елеем. Директории департаментов запрещали учителям произносить самое имя «Бог» во время занятий с крестьянскими детьми. Андрей Дюмон, посланный с полномочиями в департамент Севера, писал Конвенту, «Я арестую священников, которые позволяют себе справлять праздники и воскресенья. Я уничтожаю кресты и распятия. Я в восторге. Повсюду запирают церкви, сжигают исповедальни и изображения святых, из священных книг делают пыжи для орудий. Все граждане кричат :,«Долой священников! Равенство и разум!»
В Ванде, представители Лекиньо и Леньело преследовали даже торговцев воском, поставляющих свечи для религиозных обрядов. «Раскрещиваются массами», сообщали они:-«священники сжигают свои грамоты на священство. Таблицы прав человека заменяют на алтарях дарохранительницы смешных таинств». В Нанте на кострах, сложенных на площади, сжигались статуи святых, образа, священные книги. Депутации патриотов являлись в каждое заседание конвента и приносили ему имущество, награбленное с алтарей. Жители соседних с Парижем городов и деревень целыми процессиями привозили в Конвент на тележках золотые реликвии, митры, чаши, дароносицы, дикосы и паникадила из своих церквей. Знамена, водруженные на грудах этих предметов сваленных в безпорядке, носили надпись «Обломки фанатизма».1
Тотчас за признанием аллегорической религии Шометта последовало разграбление алтарей и реликвий. На Гревской площади, служившей местом казней, сожгли остатки святой Женевьевы, покровительницы Парижа; прах ея развеяли по ветру. Религиозные традиции преследовались во всем, – не щадили не только гробниц, но даже воспоминаний предметов почитания и суеверий отчизны; даже могилы не были неприкосновенным убежищем для останков королей. Декрет Конвента приказал из ненависти к королевской власти уничтожить могилы королей в Сен-Дени. Комунна, преувеличивая политическую меру изменила этот декрет в посягательство на могилу, историю и человечество. Она приказала выкопать из могил тела умерших, уничтожить погребальные покровы, вынуть и расплавить свинцовые гробы и перелить их в ядра.
Этот святотатственный приказ был исполнен комиссарами комунны при такой обстановке и с такими издевательствами, какие только можно было придумать; они способны внушить ужас и отвращение к подобному поступку. Толпа, остервеневшая на этих могилах, казалось, вырывала свою собственную историю и развевала ее по ветру. Топор уничтожил бронзовые двери в базилике Сен-Дени – дар Карла Великого. Решетки, крыши, статуи, -все было сокрушено молотом. Поднимали каменные плиты, взламывали склепы, раскрывали гроба. Насмешливое любопытство разглядывало под покровами и саванами набальзамированные трупы, истлевшие тела, пустые черепа королей и королев, принцев, министров, епископов, имена которых гремели в минувшие века во Франции. Пепин, родоначальник Карловингской династии и отец Карла Великого, представлял щепоть сероватого пепла, которую разнес ветер. Отрубленные головы Тюренна, Дюгесклэна, Людовика IIX, Франциска I, валялись на паперти. Топтали кучи скипетров, корон, святительских посохов, исторических и религиозных атрибутов. Вырытая на одном из кладбищ, называвшемся кладбищем Валуа, огромная яма по самые края была наполнена негашеной известью для сжигания трупов. В подземельях курились благоухания для очищения воздуха. После каждого удара топора слышались торжествующие восклицания могильщиков. Отрывавших останки короля и игравших его костями.2
Человек нужен был Наполеону весь, без остатка. В своей армии он поступил с Богом просто – вывел его «за штат». У французов не было полковых священников (капелланов), солдаты не ходили церковь. Француз аббат Сюрюг, служивший в 1812 году в Москве в католическом храме святого Людовика, писал: «При 400 тысячах человек, перешедших через Неман, не было ни одного священника. Во время их пребывания здесь (в Москве – прим. авт.) из них умерло до 12 тысяч, а я похоронил по обрядам церкви только одного офицера и слугу генерала Груши. Всех других офицеров и солдат зарывали их товарищи в ближайших садах. Однажды я посетил в больнице раненых; все говорили мне об их телесных нуждах, и никто – нуждах души, несмотря на то, что над третью из них уже носилась смерть».
Генерал-майор Николай Бороздин рассказывал, как при отступлении французов увидел семи-восьмилетнего мальчика-француза, и из сочувствия держал при себе. Вечером, когда пришло время ложиться спать, приказал мальчишке молиться. Пацан отказался со словами: «Что за Бог? Глупости! Не хочу молиться!».
C. А. Тепляков «четвертый враг Наполеона»
