К. Феофанов - Цивилизационная теория модернизации
Как ни парадоксально, непрямое, косвенное, «мягкое» длительное воздействие может становиться условием успешного цивилизационного влияния. Так в ходе колонизации австралийского континента ссыльные британцы постепенно вытеснили аборигенские цивилизационные идентичности, цивилизационно заменив их элементами своей культуры, языка и образа жизни. «Развал» Советского Союза (помимо объективных экономических и политических причин) был осуществлён в том числе посредством идеологии и пропаганды – постепенного развенчивания коммунистических идеалов путём цивилизационно-идеологического «вскрытия» железного занавеса и «развращающего» цивилизационного проникновения. Особой проникающей способностью обладают ценности более низкого порядка (например, в соответствии с известными пирамидами потребностей), прежде всего, материально-потребительские. То же происходит сегодня, когда в результате глобализации даже традиционно-восточные страны с прочными ценностно-нормативными основами, не говоря уже обо всех остальных, претерпевают ценностно-нормативную эрозию вследствие проникновения западной потребительской культуры8. В этой связи трудно переоценить роль социально-политических технологий, пропаганды и контрпропаганды, усыпляющих цивилизационную бдительность, не вызывающих настолько ожесточенного противодействия, как при прямом завоевании, и потому значительно более эффективных в плане цивилизационного влияния, по сравнению с обычными насильственными средствами.
Если новые цивилизационные образцы получают длительное закрепление, можно говорить об обретении цивилизацией смешанного вида, её коррекции, частичном перерождении, возможно, вырождении. Например, насильственное подавление мирного населения со стороны Золотой Орды в продолжение двух с половиной столетий привело к критическому изменению цивилизационных основ России. Многовековое социокультурное подавление могло иметь место необязательно, как это утверждает традиционная историография, в форме внешнего «иноцивилизационного ига» пришедших с Востока, монголов-завоевателей. Скорее, оно имело внешне-внутренний характер, выступая как тоталитарное подавление мирного гражданского населения с постоянными набегами, разграблениями, данью, убийствами и пытками со стороны более активных в военном отношении и агрессивных тюркско-славянских племён (возможно, всё же, в большей степени тюркских). Термин «Русь-Орда», предложенный в концепции альтернативной истории А. Фоменко – Г. Носовского, отражает симбиотический внешне-внутренний характер тотального подавления любого проявления жизни, активности и свободы в течение двух с половиной веков9. Только многовековое тоталитарное подавление на Руси всего того, что в XVIII веке в Европе назовут «гражданским обществом», могло привести к устойчивым цивилизационным последствиям в виде всесильной власти и бессильно-пассивного населения, имеющим место и в настоящее время.
Угрозы национальной безопасности, таким образом, тесно связаны с угрозами безопасности цивилизационной, несмотря на инерционность последней, вызывая цивилизационные изменения. Чем значительнее угрозы национальной безопасности, то есть чем масштабнее и жёстче внешними или внутренними силами попираются национальные интересы, тем большее деструктивное влияние оказывается на интересы цивилизационные и цивилизационную безопасность. Критической массой и индикатором степени масштабности и жёсткости национального и цивилизационного подавления может выступать понятие жизненно-важных интересов. Например, только факт наличия угроз национальной безопасности (например, концентрация личного состава и техники иностранных армий у границ государства), хотя и должен находиться в постоянном поле зрения органов власти, ответственных за обеспечение безопасности, является непосредственной угрозой национальной безопасности, но лишь косвенной цивилизационной угрозой. Завоевание же территории нарушает жизненно-важные национальные интересы и становится реальной угрозой цивилизационным интересам и цивилизационной безопасности; в случае длительного воздействия цивилизационное подавление может становиться всё более и более результативным и приводить к необратимым последствиям. Можно сказать, что государствам необходима бдительность в обеспечении национальной безопасности от внешних и внутренних угроз и опасностей, чтобы быть способными поддерживать обеспечение цивилизационной безопасности. Отдельные элементы системы национальной безопасности имеют ключевое значение. Это «внешняя» сфера геополитики и международных отношений, военной защиты от вооружённых сил потенциального противника и террористических организаций. И «внутреннее» поддержание «порядка» и необходимых уровней социально-политического и технико-экономического развития.
Методологически важным представляется рассмотрение составных элементов цивилизаций. Существуют элементы, «придающие данному цивилизационному сообществу прочность и неповторимую индивидуальность»10, причём их можно «реконструировать» и «выстраивать», классифицируя основные, характерные для цивилизаций, духовные и материальные образования. Большая часть известных «выстраиваний» затрагивает внутреннюю организацию ценностно-нормативных образований. Центральная система ценностей – центральная зона культуры – культурное ядро11. Ядро цивилизации, ядерные ценности – центральная система ценностей и институтов, группы идей и отношений. «Человек – Святыня», «человек – природа», «человек – общество», «тип власти», «экзистенциальная сфера – семья, любовь, трудовая этика, мораль». «Ядерные институты» – семья, каста, община, корпорация, политические структуры, религиозные организации)12. Связь цивилизации с религией далеко не прямолинейна, а «зависимость человеческого общежития от религиозных постулатов с течением времени становится не столь жёсткой», что не означает ухода религиозных ценностей со сцены: «Основополагающие духовные основы цивилизаций не исчезают. Просто их роль видоизменяется, становится более приглушённой, скрытой, опосредованной»13. Важно, что цивилизации не исчерпываются любыми приводимыми исследователями и вообще представимыми компонентами и определениями. Однако их изучение позволяет «реконструировать» и «понимать» цивилизации и связанные с ними социально-политические проблемы.
Методологически важен вопрос о «пограничных», «смешанных», «многоядерных» цивилизациях. Характерным признаком пограничных цивилизаций является наличие синтеза, симбиоза, многоядерности – минимум двух цивилизационных конгломератов, предполагающих специфические ценности, нормы, культуру, институты и традиции. «Пограничность» может вызываться различными причинами – внутренней спецификой национальной истории или внешними воздействиями. Распространённым фактором является «необъятная» географическая протяженность государства при условии длительного цивилизационного влияния со стороны нескольких различных цивилизационных начал. Характерными примерами цивилизационного синтеза являются Россия и страны Латинской Америки. И в том, и в другом случае имеют место обширная территориальная протяжённость и наличие влияний, соответственно, Востока и Запада, Европы и Америки. «Принцип преобладания многообразия над единством, гетерогенности над гомогенностью, общий для всех „пограничных“ систем, выражен как в российском, так и в латиноамериканском случае с несравненно большей силой, чем в других пограничных регионах на Пиренеях и на Балканах»14. Для «пограничных» цивилизаций нередко характерны идеи «всечеловеческой миссии», «особой роли», «особого пути». Наряду с реальным «стремлением к синтезу различных культурных начал» и возможностью более терпимого отношения к культурному многообразию и представителям других цивилизаций, подобные идеи отчасти выполняют компенсаторные функции15 и могут увязываться в единый ценностный конгломерат с идеями патриотизма представителей конкретных цивилизационных и культурно-национальных общностей.
В отличие от «одноядерных» («мононуклеарных») цивилизаций, наличие двух или нескольких цивилизационных очагов в одном обществе сопровождается повседневной, то более, то менее сильной борьбой на всех внутренних уровнях, а работа унифицирующего и конвергирующего в рамках одной страны, «плавильного тигля» (А. Тойнби) сопровождается непрестанной борьбой жизненных укладов и векторов развития. Российская сверхгетерогенность является серьёзной проблемой. Реализация цивилизационных интересов и противостояние цивилизационным угрозам априори содержит в себе противоречие, и потому достижение позитивного результата требует жёсткой, авторитарной централизации, достаточной для нивелирования имеющихся в системе напряжений и разновекторности16. Взаимная работа Лебедя, Рака и Щуки из известной русской басни может быть успешной только в ситуациях жёсткого управления. Например, когда надцивилизационный правитель безапеляционно указывает направление развития, или когда имеют место авторитарные «правила игры» как объективированный вариант надцивилизационного указания направления развития, наказание за несоблюдение которых значительно менее желательно, чем ставшее поэтому неизбежным соблюдение.
