Абрам Фет - Инстинкт и социальное поведение
В качестве биолога Лоренц хочет говорить только о биологическом положении человечества, но чувство ответственности перед людьми – заставившее его прочесть свои лекции по венскому радио, а потом, по настоянию друзей, опубликовать их – не позволяет ему оставаться на этой позиции: недаром уже в заглавии книги идет речь о «грехах». Виновно ли в перечисленных грехах все «цивилизованное человечество»? В некотором смысле виновно, если позволяет этим грехам совершаться. Но в четвертой главе – «Бег наперегонки с самим собой» – Лоренц рассматривает биологические последствия конкуренции, в том виде, какой она приняла в западных странах в двадцатом веке. Эта глава представляет исключительный интерес, поскольку все согласны, что конкуренция составляет главный признак капитализма, и преимущества «свободного рынка» принимаются как догма даже там, где его еще нет.
Адам Смит, открывший законы рыночного хозяйства, понял регулирующую функцию рынка, обеспечивающую с помощью механизма цен равновесие между производством и потреблением. Мы еще вернемся к этому экономическому вопросу. Теперь нам достаточно заметить, что Адам Смит, как почти все великие первооткрыватели, «переоценил область применимости открытого им принципа объяснения». Эта формулировка Лоренца (из восьмой главы «Смертных грехов») не относится у него, правда, к Адаму Смиту, но ведь сам Лоренц говорит, что такая переоценка – «прерогатива гения», и теперь уже ясно, каким образом Смит переоценил благодеяния рынка. Он верил в свободную конкуренцию, еще не зная, какие проблемы она может создать.
Это очень хорошо знает Лоренц. Четвертая глава «Восьми грехов» представляет непревзойденный анализ капиталистической конкуренции с чисто биологической точки зрения, не зависящей от философии и политических доктрин. Вывод из этого анализа состоит в том, что законы капиталистической конкуренции ставят под угрозу существование нашего вида, и что эта угроза все время растет.
Лоренц избегает термина «капиталист» и производных от этого слова. Но читатель, помнящий, что конкуренция лежит в основе капитализма, без труда поймет, к чему относятся следующие дальше отрывки из четвертой главы.
Лоренц начинает с общего принципа биологии, который он настойчиво повторяет и в других своих работах:
«Как я уже говорил в начале первой главы, для поддержания равновесия (steady state)[28] живых систем необходимы циклы регулирования, или циклы с отрицательной обратной связью; что касается циклических процессов с положительной обратной связью, то они всегда несут с собой опасность лавинообразного нарастания любого отклонения от равновесия. Специальный случай положительной обратной связи встречается, когда индивиды одного и того же вида вступают между собой в соревнование, влияющее на развитие вида посредством отбора. Этот внутривидовой отбор действует совсем иначе, чем отбор, происходящий от факторов окружающей среды; вызываемые им изменения наследственного материала не только не повышают перспективы выживания соответствующего вида, но в большинстве случаев заметно их снижают».
Дальше Лоренц приводит уже известный нам пример гипертрофированных маховых перьев фазана-аргуса, служащих лишь для сексуальной конкуренции, но почти не позволяющих ему летать. «И если он (аргус) не разучился летать совсем, то, конечно, благодаря отбору в противоположном направлении, осуществляемому наземными хищниками, которые берут на себя, таким образом, необходимую регулирующую роль». Иначе обстоит дело с человеком:
«Эти благотворные регулирующие силы не действуют в культурном развитии человечества: оно сумело, на горе себе, подчинить своей власти всю окружающую среду, но знает о самом себе так мало, что стало беспомощной жертвой дьявольских сил внутривидового отбора».
И дальше следует потрясающая характеристика общества, построенного на конкуренции и власти денег:
«Человек, ставший единственным фактором отбора, определяющим дальнейшее развитие своего вида, увы, далеко не так безобиден, как хищник, даже самый опасный. Соревнование человека с человеком действует, как ни один биологический фактор до него, против „предвечной силы благотворной“, и разрушает едва ли не все созданные ею ценности холодным дьявольским кулаком, которым управляют одни лишь слепые к ценностям коммерческие расчеты[29].
Под давлением соревнования между людьми уже почти забыто все, что хорошо и полезно для человечества в целом и даже для отдельного человека. Подавляющее большинство ныне живущих людей воспринимает как ценность лишь то, что лучше помогает им перегнать своих собратьев в безжалостной конкурентной борьбе. Любое пригодное для этого средство обманчивым образом представляется ценностью само по себе. Гибельное заблуждение утилитаризма можно определить как смешение средства с целью[30]. Деньги в своем первоначальном значении были средством; это знает еще повседневный язык, и до сих пор говорят: „у него ведь есть средства“. Много ли осталось в наши дни людей, вообще способных понять вас, если вы попытаетесь им объяснить, что деньги сами по себе не имеют никакой цены?».
Дальше Лоренц объясняет, к каким нелепым последствиям – очень похожим на соревнование самцов аргуса – приводит конкуренция, навязывающая людям «изматывающую спешку», и приходит к следующему заключению:
«Возникает вопрос, чтó больше вредит душе современного человека: ослепляющая жажда денег или изматывающая спешка. Во всяком случае, власть имущие всех политических направлений заинтересованы в той и другой, доводя до гипертрофии мотивы, толкающие людей к соревнованию. Насколько мне известно, эти мотивы еще не изучались с позиций глубинной психологии[31], но я считаю весьма вероятным, что наряду с жаждой обладания и более высокого популяционного ранга, или с тем и другим, важнейшую роль здесь играет страх – страх отстать в беге наперегонки, страх разориться и обеднеть. Страх во всех видах является, безусловно, важнейшим фактором, подрывающим здоровье современного человека, вызывающим у него повышенное артериальное давление, сморщенные почки, ранние инфаркты и другие столь же прекрасные переживания. Человек спешит, конечно, не только из алчности, никакая приманка не могла бы побудить его столь жестоко вредить самому себе; спешит он потому, что его что-то подгоняет, а подгонять его может только страх».
Люди, причиняющие все эти бедствия человеческому обществу, полагают, конечно, что делают это в собственных интересах. Даже если сами они оказываются жертвами этих бедствий – как это видно из только что приведенного описания, касающегося и «власть имущих» – эти люди заслуживают названия асоциальных паразитов не меньше, чем злополучные убийцы, которыми Лоренц занимается в шестой главе. В самом деле, они стремятся только к собственному обогащению без всякого внимания к своим собратьям, к интересам человеческого сообщества в целом. После того, что мы знаем о поведении раковых клеток, сравнение с ними становится неизбежным и, конечно, это сравнение подсказывает нам сам Лоренц.
Подчеркнем, что речь идет не только о «социальной справедливости», в каком бы смысле ее ни понимать, а просто о существовании общественного организма, до такой степени пораженного процессом безудержного и бессмысленного «роста». Что из этого может выйти, Лоренц изображает с безжалостной ясностью ученого:
«Итак, люди страдают от нервных и психических нагрузок, которые им навязывает бег наперегонки со своими собратьями. И хотя их дрессируют с самого раннего детства, приучая видеть прогресс во всех безумных уродствах соревнования, как раз самые прогрессивные из них яснее всех выдают своим взглядом подгоняющий их страх, и как раз самые деловые, старательнее всех „идущие в ногу со временем“, особенно рано умирают от инфаркта.
Если даже сделать неоправданно оптимистическое допущение, что перенаселение Земли не будет дальше возрастать с нынешней угрожающей быстротой, то, как надо полагать, экономический бег человечества наперегонки с самим собой и без того достаточен, чтобы его погубить. Каждый циклический процесс с положительной обратной связью рано или поздно ведет к катастрофе, а между тем в описываемом здесь ходе событий содержится несколько таких процессов. Кроме коммерческого внутривидового отбора на все ускоряющийся темп работы, здесь действует и другой опасный циклический процесс, описанный в нескольких книгах Вэнсом Паккардом, – процесс, ведущий к постоянному возрастанию человеческих потребностей. Понятно, что каждый производитель всячески стремится повысить потребность покупателей в своем товаре. Ряд „научных“ институтов только и занимаются вопросом, какими средствами лучше достигнуть этой негодной цели. Методы, выработанные путем изучения общественного мнения и рекламной техники, применяются к потребителям, которые в большинстве своем оказываются достаточно глупыми, чтобы с удовольствием повиноваться такому руководству; почему это происходит, объясняется прежде всего явлениями, описанными в главах первой[32] и седьмой.[33] Например, никто не возмущается, если вместе с каждым тюбиком зубной пасты или бритвенным лезвием приходится покупать рекламную упаковку, стоящую нередко столько же или больше, чем товар.
