Абрам Фет - Инстинкт и социальное поведение
Обзор книги Абрам Фет - Инстинкт и социальное поведение
А. И. Фет
Инстинкт и социальное поведение.
Предисловие ко второму изданию
Личность Абрама Ильича Фета (1924 – 2007), автора этой книги, для нашего времени уникальна; такие встречались, вероятно, в эпоху Возрождения, французского Просвещения XVIII века или среди русской интеллигенции XIX века. Возможно, он был одним из последних представителей этого вымирающего вида. Его кумиром был Герцен, который, как известно, окончил естественный факультет Московского университета, обладал недюжинным писательским талантом, но посвятил свою жизнь служению обществу. В некотором смысле А.И. Фет повторил его судьбу.
Кандидатскую диссертацию по математике А.И. Фет защитил в Московском университете, когда ему едва исполнилось 24 года. Диссертация была признана выдающейся. Докторскую защитил там же, теперь уже 40 лет назад. Научные результаты, содержащиеся в ней, до сих пор никто не улучшил. Любой из своих двадцати семи опубликованных работ по математике А.И. Фет мог по праву гордиться. Но его влекла физика, и он начал сотрудничать с выдающимся физиком Ю.Б. Румером. Результатом их сотрудничества стали не только совместные книги «Теория унитарной симметрии» (М., «Наука», 1970) и «Теория групп и квантованные поля» (М., «Наука», 1977), но и собственная фундаментальная монография А.И. Фета «Группа симметрии химических элементов». В этой работе дано физическое обоснование системы химических элементов, и ей, по-видимому, суждено стать классической. Но А.И. не давала покоя судьба человечества; он постоянно размышлял о природе человека, о путях развития человеческого общества, о судьбах человеческой культуры и цивилизации и писал об этом.
Особенно ярко общественный темперамент А.И. проявился в 70-е годы, когда по всей Польше прокатилась волна забастовок и он почувствовал в них начало развала «социалистического лагеря». Советская печать тщательно скрывала происходящее в Польше, но иностранные коммунистические газеты продавались в каждом киоске – польская “Trybuna ludu”, итальянская “Unita” и др., – и А.И. был их усердным читателем. Читать между строк он научился еще в юности. События развивались, А.И. за ними следил и скоро стал экспертом не только по текущим польским событиям, но и по всей польской истории. В 1976 году в Польше возник «Комитет защиты рабочих» (КОР) – организация интеллектуалов, ставшая центром притяжения для рабочих. А.И. восхищался организованностью КОР-а, использовавшего как легальные, так и нелегальные методы борьбы. Такое сочетание он считал наиболее плодотворным для сопротивления тоталитарному режиму и мечтал, чтобы советские интеллектуалы создали что-либо подобное: КОР мог послужить для них моделью. Эта идея стала его страстью. По горячим следам А.И. стал писать о событиях в Польше. Первоначальные заметки переросли в книгу «Польская революция». Она была издана в Париже и Лондоне и переведена на многие языки. В предисловии к лондонскому изданию итальянец Марио Корти писал: «Нам кажется, что публикуемое здесь сочинение превосходит все остальные не только по объему и насыщенности информацией. Оно их превосходит еще по степени понимания исторических предпосылок, сделавших возможным появление в Польше такого массового, подлинно народного движения, которое именуется “Солидарностью”». Автор предпочел остаться неизвестным. Он хотел не личной славы, а освобождения России: «Муза истории – писал он – говорит сегодня по-польски. От нас зависит научить ее русскому языку.»
Кроме того, А.И. искал для России различные модели экономического и социального развития. В Польше в то время выходила серия книг, объясняющих основы общественного и экономического устройства разных стран: «Азбука Стокгольма», «Азбука Вены», «Азбука Швейцарии» и т. п. Все это А.И. переводил для самиздата. Собирался написать ряд очерков о разных политических и экономических концепциях: что такое либерализм, консерватизм, социализм. Их готовые тексты были у него в голове, и он много раз проговаривал их друзьям. Абрам Ильич называл это «проигрывать пластинку». Некоторые очерки он все же написал. Они будут опубликованы вместе с его книгой «Заблуждения капитализма».
Отличительной чертой А.И. Фета был особый нравственный максимализм. Он высоко ставил звание ученого и умел восхищаться широтой взгляда на мир, оригинальностью мышления и независимостью поведения лучших представителей этого сословия, но презирал тех из них, кто принял мещанскую установку «Живи, как все». С их бесконечными интригами, с их жалкими целями и жалкими поступками А.И. не мог примириться и называл это «Из жизни насекомых». Такого не прощают.
Будучи убежденным противником тоталитаризма, А.И. полагал, в отличие от большинства правозащитников, что существующий строй нужно не улучшать, а менять. Обращаться с жалобами на беззакония к тем, кто сам их чинит, считал бессмысленным. Но когда весной 1968 года жизнь поставила его перед выбором – подписать или не подписать петицию в защиту незаконно осужденных, – сделал выбор не колеблясь. «Я прекрасно понимал всю бессмысленность этого письма, – говорил он позже, – но отказ расценили бы как трусость. Иметь такую репутацию я не хотел не только потому, что это стыдно, но и потому, что имел некоторое влияние на окружающих». Требуя независимого поведения от других, он демонстрировал его своим примером. Вокруг этого письма была развернута шумная пропагандистская кампания. «Подписантов» обличали на собраниях, грозили увольнением, добивались унизительного покаяния. А.И. каяться не собирался. Осенью подошло время переизбрания его по конкурсу в Институте математики Сибирского отделения Академии наук СССР, где он работал с 1960 года, и на волне пропаганды от него смогли избавиться те, кого он так презирал – в совете института у них оказалось большинство в один голос. Изгнали А.И. и из Новосибирского университета, где он работал по совместительству: преподавание любого предмета считалось идеологической работой, преподавателей-«подписантов» увольняли всех подряд. Четыре года А.И. был безработным и жил на случайные заработки, продолжая заниматься наукой. Потом ему неожиданно предложили далекую от его научных интересов работу в НИИ систем, от которой он отказался. Тогда его приняли в лабораторию теоретической физики Института неорганической химии. Видимо, где-то наверху нашли сложившуюся ситуацию неудобной и прикрикнули на нижестоящих чиновников. Так окончился этот урок нравственности.
Широта и глубина интеллектуальных интересов и знаний А.И. Фета совершенно необычны для нашей эпохи. Среди естественных наук, кроме математики и физики, ему особенно близка была биология. Не менее широки и глубоки были его интересы и знания в гуманитарной сфере, включая не только историю, философию, социологию, психологию, но и художественную литературу, музыку, изобразительное искусство. А.И. свободно читал не менее чем на шести или семи языках. Через его руки проходили многие сотни книг, и он почти всегда безошибочно определял истинное значение каждой из них. О тех, что оказывали на него наиболее сильное воздействие, он непрестанно говорил, а иногда даже переводил их для друзей.
А.И. хорошо знал немецкую, французскую, английскую, польскую, украинскую литературу, помнил наизусть множество стихов на разных языках. При этом он был не просто «эрудитом»: мощный интеллект позволял ему выстраивать в единую картину факты из разных областей, на первый взгляд никак между собой не связанные. И что, может быть, всего удивительнее – с мощным интеллектом соединялась в нем необыкновенная страстность. О судьбах рода человеческого А.И. размышлял не как созерцатель, который «спокойно зрит на правых и виновных, не ведая ни жалости, ни гнева». Он ощущал себя активным деятелем, одним из тех, кто в ответе за будущее человечества. Историю с самого ее начала делали не только и не столько правители, политики и полководцы, сколько духовные вожди, проповедники, философы. Среди философов и писателей прежних времен, начиная с Древней Греции, у А.И. были союзники и противники, друзья и враги; с друзьями из разных эпох и стран он постоянно разговаривал. Но ближе всех стран для А.И. была Россия, а ближе всех общественных групп – бескорыстно служившая народу русская интеллигенция, достойным наследником которой был он сам. «Русская интеллигенция погибла, но в ней можно видеть пример явления, которому принадлежит будущее» – писал А.И. в заключительной главе представляемой сейчас читателю книги «Инстинкт и социальное поведение», которая стала итогом его многолетних размышлений о судьбах человеческого общества.
На предыстории создания этой книги стоит остановиться отдельно. А.И. очень рано обратил внимание на то, что популярные социологические теории полностью или почти полностью игнорируют биологическую природу человека. И когда в 1963 г. в Вене вышла книга «Das sogennannte Bose» («Так называемое зло») – главный труд крупнейшего биолога и крупнейшего мыслителя двадцатого века Конрада Лоренца, основоположника этологии, науки о поведении животных и человека, – Фет сразу ее прочел, и она оказала на него сильнейшее воздействие. В этой книге Лоренц исследует открытый им инстинкт внутривидовой агрессии и из взаимодействия этого инстинкта с половым инстинктом выводит «высшие» эмоции животных и человека – ограничение агрессии, узнавание индивида, дружбу и любовь. Изучив «Так называемое зло», Фет стал разыскивать и изучать другие сочинения Лоренца. Как истинный ученый, он сумел оценить оригинальность и глубину открытий Лоренца, значение новых путей, предложенных им в исследовании природы человека и человеческой культуры. Фет не просто восхищался его идеями: они будили его собственную мысль – одни идеи Лоренца он уже мысленно развивал, другие стали толчком для совершенно новых, самостоятельных идей.
