Роберт Силверберг - Валентин Понтифекс
Ночью пришло какое-то срочное сообщение, и он все рвался к тебе, но я не пустила.
– Что за сообщение?
– Он мне ничего не сказал. Послать за ним прямо сейчас?
Валентин кивнул.
– Я подожду там, – сказал он, показывая на выходящий к морю портик.
Слит привел с собой какого-то незнакомца: худощавого гладкокожего человека с вытянутым лицом, широким лбом и угрюмым взглядом. Тот торопливо сделал знак звездного огня и уставился на Валентина так, будто Коронал был каким-то инопланетным существом.
– Ваша светлость, это И-Уулисаан, который ночью прибыл с Цимроеля.
– Необычное имя, – заметил Валентин.
– Наш род носит его уже много поколений, мой лорд. Я имею отношение к сельскохозяйственному управлению в Ни-мойе и прибыл к вам с дурными вестями с Цимроеля.
Валентин почувствовал, как у него сжалось сердце.
И-Уулисаан подал пачку бумаг.
– Здесь все описано, мой лорд: все подробности каждого заболевания, район распространения, размеры ущерба…
– Заболевания? Какие заболевания?
– В сельскохозяйственных районах, мой лорд. В Дулорне вновь появилась лусавендровая ржавчина, а к западу от Рифта наблюдается вымирание деревьев ниук, поражены также стаджа и глейн, а корневые долгоносики напали на рикку и милайл в…
– Мой лорд! – вдруг закричала Карабелла. – Смотрите, смотрите туда!
Он резко повернулся к ней. Она показывала на небо.
– Что это?
Валентин с тревогой посмотрел вверх. Там, несомая свежим ветерком, перемещалась диковинная армада крупных, сверкающих на солнце, прозрачных существ. Ничего подобного ему видеть не доводилось. Они появились внезапно, с запада. Их круглые тела равнялись в поперечнике росту среднего человека, а формой напоминали перевернутые с целью придания плавучести блистающие чаши, из которых со всех сторон торчали прямые мохнатые лапы.
Глаза, расположенные на головах двойными рядами, походили на черные бусины размером с человеческий кулак и ослепительно сияли на солнце. Они пролетали по небу сотнями, если не тысячами; перелетная стая, поток фантастических призраков.
Карабелла сказала:
– Что за чудовища! Как самое страшное из посланий Короля Снов.
В изумлении и ужасе наблюдал Валентин за полетом кошмарных тварей, которые то опускались, то поднимались по воле ветра. С храмового двора донеслись тревожные крики. Валентин кивком позвал Слита и побежал во двор, где увидел посреди лужайки верховную жрицу, водившую вокруг себя излучателем. Воздух кишел летающими существами, некоторые из них садились на землю, а жрица с полудюжиной служек старалась уничтожать их до приземления; но несколько десятков сумели все же прорваться сквозь заслон.
Они оставались лежать неподвижно, однако на изумрудно-зеленой лужайке тут же появлялись желтые проплешины размерами вдвое-втрое больше самих уродин.
Через несколько минут налет закончился. Летающие существа проплыли дальше на восток, но почва и парк имели такой вид, будто их забросали горящими факелами. Верховная жрица Амбаргарда заметила Валентина и, опустив излучатель, медленно подошла к нему.
– Что это было? – спросил он.
– Ветряные пауки, мой лорд.
– Я ни разу не слышал о них. Они водятся в этих местах?
– Благодарение богам, мой лорд – нет! Они прилетают с Цимроеля, с гор за Кинтором. Каждый год во время брачного сезона они поднимаются в небо, а во время полета спариваются и сбрасывают оплодотворенные яйца, которые более низкими потоками воздуха уносятся в противоположном направлении на восток, где из них проклевываются детеныши. А взрослых пауков уносит ветром в море. Иногда они даже достигают берегов Алханроеля.
Слит с гримасой отвращения приблизился к валявшемуся неподалеку пауку.
Тот лежал спокойно, почти неподвижно, лишь изредка подергивая толстыми мохнатыми лапами.
– Держитесь от него подальше! – крикнула Амбаргарда. – Он весь ядовит!
– Она подозвала служку, который уничтожил паука выстрелом из излучателя.
Валентину же жрица сказала: – До спаривания они достаточно безобидны и питаются листьями, молодыми веточками и тому подобными вещами. Но как только сбрасывают яйца, становятся опасными. Сами видите, что они сделали с травой. Нам придется все выкапывать, иначе здесь ничего больше не вырастет.
– И такое происходит каждый год? – спросил Валентин.
– О, нет-нет, благодарение Дивин! Большая их часть гибнет в море. Они забираются в такую даль не чаще одного раза на протяжении многих лет. Но когда это случается… Ах, мой лорд, дурное предзнаменование!
– И когда это было в последний раз? – спросил Коронал.
Лицо Амбаргарды выражало замешательство. Наконец, она сказала:
– В год смерти вашего брата Лорда Вориакса, мой лорд.
– А до того?
Губы у нее задрожали.
– Не помню. Может быть, лет за десять до его гибели, или за пятнадцать.
– Не в тот ли год, случайно, когда умер Лорд Малибор?
– Мой лорд… простите меня…
– Вам не за что извиняться, – спокойно сказал Валентин. Он отошел от остальных и встал в стороне, разглядывая выжженные пятна на изуродованной лужайке. В Лабиринте, подумал он, Коронала за праздничным столом терзали темные видения. На Цимроеле болезни уничтожают урожай. На Алханроель, суля неведомые беды, налетели ветряные пауки. А когда я во сне призвал свою мать, то увидел незнакомое лицо. Разве не ясен общий смысл всего происходящего? Да. Ясен как день.
– Слит! – окликнул он.
– Да, ваша светлость?
– Разыщи Асенхарта и распорядись, чтобы он готовил флот. Отплываем как можно скорее.
– На Цимроель, мой лорд?
– Сначала на Остров, чтобы я смог пообщаться с Леди. А потом на Цимроель.
– Валентин, – слабо окликнула Карабелла.
Она пристально глядела на Коронала со странным выражением в глазах, а по ее лицу разлилась бледность. Сейчас она была почти ребенком маленьким, испуганным ребенком, душу которого унес в ночь Король Снов.
– Какое зло поразило наш мир, мой лорд? – спросила она еле слышно. – Что будет с нами, мой лорд? Скажи мне: что будет с нами?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. КНИГА ВОДЯНЫХ КОРОЛЕЙ
1
– Твое задание – добраться до Эртсуд Гранда, – сказал ему наставник. – Маршрут пролегает по открытой местности к югу от дороги на Пинитор. Оружие – дубинка и кинжал. На пути тебя подстерегают семь хищников: вурхейн, малорн, зейль, кассай, мин-моллитор, вейхант и зитун. Они опасны, и если ты допустишь, чтобы тебя застали врасплох, тебе не поздоровится.
Хиссуне прятался за неохватным стволом газани, настолько узловатым и искривленным, что ему спокойно можно было дать десять тысяч лет, и, выглядывая из-за дерева, изучал длинную и узкую долину, что протянулась внизу. Полная тишина. Он не видел ни своих соучеников, ни хищников.
Шел третий день охоты, а ему оставалось пройти еще двенадцать миль.
Местность, по которой он двигался, кого угодно могла привести в уныние: лишенный всякой растительности склон, усеянный гранитными обломками.
Вполне возможно, что стоит ему только ступить на этот склон, как тут же начнется оползень, который потащит его за собой вниз, на скалы глубокого дна долины. Хотя речь и шла всего-навсего об учебе, он знал, что в случае оплошности наверняка погибнет.
Но мысль о том, чтобы вернуться назад тем же путем и попробовать спуститься где-нибудь в другом месте, была еще менее привлекательной.
Снова пробираться узким уступом по тропинке, что извивается и петляет по отвесной стене утеса, когда перед тобой пропасть глубиной в триста футов, в которую можно свалиться после любого неверного шага; ползти под этими гнусными выступами, уткнувшись носом в землю, когда над твоим затылком остается не больше половины фута свободного пространства, – нет уж, увольте. Лучше довериться каменному полю впереди, чем пытаться повернуть назад. Кроме того, где-то там все еще рыщет вурхейн – один из семи хищников. Счастливо избежав серповидных клыков и огромных загнутых когтей, Хиссуне не испытывал особого желания сталкиваться со зверем во второй раз.
Используя дубинку в качестве посоха, он осторожно ступил на каменистое поле.
На таком удалении от вершины Замковой Горы, гораздо ниже слоя облаков, что постоянно окутывал огромную гору где-то на середине ее высоты, яркое солнце палило нещадно. Ослепительные лучи освещали вкрапления на разбросанных по склону угловатых кусках гранита и отсвечивали прямо в глаза, ослепляя Хиссуне.
Он осторожно поставил ногу, подался вперед и нащупал камень, который не шелохнулся под его весом, а потом сделал еще шаг и еще. Несколько больших обломков сорвались со своих мест и полетели, кувыркаясь, вниз по склону, сверкая как маленькие зеркальца, переворачиваясь и подскакивая на своем пути.
Пока казалось, что опасности того, что весь склон обрушится, нет.
Хиссуне продолжал путь. Икры и коленки, не успевшие отойти от вчерашнего перехода через высокий, продуваемый ветрами перевал, с трудом переносили движение вниз. Ремни заплечного мешка врезались в тело. Ему хотелось пить, а голова слегка побаливала: воздух на этом участке Замковой Горы был довольно-таки разреженным. Временами он страстно желал вновь оказаться в Замке и корпеть там над учебниками конституционного права и древней истории, изучать которые он был обречен в течение последних шести месяцев.
