Коллектив авторов - Ноосферное образование в евразийском пространстве. Том 2. Книга 1
Далее Булгаков раскрывает космическую сущность человека и определяет «макрокосм» земной природы в качестве объекта его хозяйственной деятельности, восходя в своем теоретизировании и терминологии к монистическому космизму античности: «Человек есть микрокосм, распространяющий свое влияние в макрокосме. Этому микрокосму принадлежит центральная, единящая роль в макрокосме, образующем … объект хозяйственного воздействия. … На этой связи основана возможность постепенного овладения природой в научном познании и хозяйственном воздействии» [1, с. 303]. Такова антропокосмогенетическая семантика «Философии хозяйства» С. Н. Булгакова, и в этом плане мы можем говорить о ней как о философском обосновании праксеологии ноосферизма.
4.2. Созвучны ноосферной праксеологии и философские идеи Ю. М. Осипова, в частности его понимание бытия, его «целостных и обобщающих характеристик, его глобальных свойств, его неотъемлемых качеств, его основополагающих начал» как хозяйствования [18, с. 475], а «эволюциогенез» самого хозяйства, его витальную функцию как «производства жизни» [18, с. 475].
4.3. На основании анализа философских обобщений С. Н. Булгакова и Ю. М. Осипова можно сделать вывод о единстве антропокосмогенеза и созидательной деятельности человека, которая, собственно говоря, является реализацией креативности человеческого сознания в ноосфере. Такая конкретизация вернадскианского дискурса характерна для рефлексии в области ноосферного образования. В этой связи, в качестве объективного условия его эволюции в XXI веке авторы книги «Образовательное общество как форма реализации стратегии развития образования в XXI веке» А. И. Субетто и Г. М. Иманов называют «парадигмальную революцию» [выд. мной – В. Е.] как «формулирование новых научных модулей матазнания, выполняющих функции интеграции (и координации) научного знания» [20, с. 101], доминату «математики качества» [20, с. 102], а также коренные изменения в науке об управлении и в теории информации, где кибернетика, синергетические идеи, доминирование информационного производства будут играть главную роль [20, с. 102–103].
В свою очередь, парадигмальная революция диктует необходимость изменения всей системы высшего образования, однако не в редукционистской парадигме Болонской конвенции, превращающей образовательное пространство в рынок образовательных услуг и тем самым разрушающей систему высшей школы. Стратегия развития университетского образования, напротив, должна исходить из императива усложнения его содержания (ибо усложнение есть сущность процесса развития) путем реализации «принципа дополнения университетского образования и фундаментальной науки» [20, с. 104].
Причем из трех ныне известных типов современной науки (фундаментальных и прикладных исследований, практических разработок) приоритет здесь принадлежит фундаментальным исследованиям, не вписывающимся в стереотипы рыночной экономики, но наращивающим «интеллектуальный потенциал, не подверженный, в отличие от инструментально-прикладных знаний, быстрому моральному старению. Эта сфера общекультурного богатства через какие-то таинственные каналы и сети питает и науку, и производство, и бытовую сферу, служит источником общего вдохновения, высоких норм и тонизирующих образцов» [10, с. 432].
Синтез образования и науки в университетах по принципу дополнения представляет собой парадигмальную альтернативу ноосферного образования догматике рынка образовательных услуг. В этой связи одним из базовых императивов праксеологии ноосферного образования можно назвать требование качества образования как определяющего фактора совершенствования «качества человека – главной цели стратегии развития образования России в XXI веке» [20, с. 138]. Теоретические основы формирования стратегии качества образования в праксеологии ноосферного образования являют собой детально разработанную, всесторонне осмысленную систему взглядов, актуализирующую синтез методологии, проблематики управления, разработок возможных стратегий и «концепции государственной политики качества высшего образования», включающей в себя конкретику целевых программ [20, с. 176–182].
При этом следует отметить, что основы праксеологии ноосферного образования осмыслены в логике восхождения к образовательному обществу, цель которого в парадигме формирования качества человека – создание качественно нового, духовного, ноосферного, универсального человека [19, с. 57–58].
* * *Сущностные черты философии ноосферного образования свидетельствуют о том, что она представляет собой фундаментально разработанное учение в традициях вернадскианского научного синтеза, в общих своих чертах актуализирующее главные теоретические положения философии русского космизма и евразийства, такие как космический детерминизм эволюции человечества, трансформация челоческого сознания в геологическую силу в условиях ноосферы, самоидентификация российской культуры и цивилизации как особой, «серединной», синтетической культурно-цивилизационной эксистенции и др. В гносеологическом аспекте ноосферное образование унаследовало идеи русского педагогического космизма, в области аксиологии – базовые ценности вернадскианства, тейярдизма, учения «живой этики» Н. К. и Е. И. Рерихов, а также креативные идеи социалистических доктрин. Праксеология ноосферного образования уходит своими корнями в антропокосмогенетические идеи русской философии хозяйства и актуализируется в стратегии государственной политики развития качества образования в России, осмысленной в парадигме диалектического восхождения к образовательному обществу.
Философия ноосферного образования обладает существенными чертами: во-первых – это учение, открытое к сотрудничеству, кооперации, синтезу с креативными направлениями в науке и социальной практике; во-вторых, оно не замкнуто в традиционализме вернадскианства, евразийской философии или русской философии хозяйства. Философия ноосферного образования творчески осмысливает и адаптирует теоретические идеи прошлого, но идет далее их, развивая собственные сложные, жизнеспособные концепции, которые составляют монистическое учение, устремленное к ноосферному обществу будущего.
Литература
1. Булгаков С. Н. Философия хозяйства. Речь на докторском диспуте // С. Н. Булгаков. Сочинения в двух томах. – Т.1. – М.: «Наука», 1993.
2. Вернадский В. И. Научная мысль как планетное явление. – М.: «Наука», 1991.
3. Вернадский В. И. Несколько слов о ноосфере // Русский космизм: Антология философской мысли. – М.: Педагогика-Пресс, 1993.
4. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: Мысль, 1989.
5. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. – Л.: Гидрометеоиздат, 1990.
6. Гумилев Л. Н. Вернадский. – М.: Мол. Гвардия, 1988.
7. Евразийство (опыт систематического изложения) // Вече: Альманах русской философии и культуры. – Вып.1, 1994.
8. Ивин А. А. Эпистемическая логика // Философия: Энциклопедический словарь. – М.: Гардарики, 2004.
9. Макаренко А. С. Воспитание гражданина. – М.: Просвещение, 1988.
10. Панарин А. С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. – М.: Алгоритм, 2003.
11. Пирогов Н. И. Ищи быть и будь человеком // История педагогики в России: Хрестоматия. – М.: Изд. Центр «Академия», 2000.
12. Пирогов Н. И. Образование и воспитание // История педагогики в России: Хрестоматия. – М.: Изд. Центр «Академия», 2000.
13. Пирогов Н. И. Школа и жизнь. // История педагогики в России: Хрестоматия. – М.: Изд. Центр «Академия», 2000.
14. Садовский В., Юдин Э. Система // Философская энциклопедия: В 5 т. – Т.5. – М.: «Сов. Энциклопедия», 1970.
15. Семенова С. Г., Гачева А. Г. Владимир Иванович Вернадский (1863–1945) // Русский космизм: Антология философской мысли. – М.: Педагогика-Пресс, 1993.
16. Семенова С. Г., Гачева А. Г. Константин Эдуардович Циолковский (1857–1935) // Русский космизм: Антология философской мысли. – М.: Педагогика-Пресс, 1993.
17. Субетто А. И. Свобода. Кн.1. Критика либерального разума. – СПб.: Астерион – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2008.
18. Субетто А. И. Эпоха Русского Возрождения в персоналиях (Титаны Русского Возрождения). – Т.1. – СПб.: Астерион – Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2008.
