Владимир Рыблов - Туркменская трагедия
Супруги Кулиевы намеревались погостить у родных, которых они долго не видели, еще некоторое время. Однако в среду утром 22 апреля Кулиевы, по настоянию туркменских властей и российского посольства в Ашхабаде, вылетели в Москву. На следующий день Ниязов под давлением американской общественности объявил об освобождении большинства политических заключенных, но это не помешало ему, как передала радиостанция “Свобода”, заявить в Вашингтоне, что Абды Кулиев — “террорист”, связанный с подпольными структурами российских спецслужб и уголовным миром.
Одна ложь рождает другую. 2 мая 1998 года председатель КНБ Туркменистана М. Назаров, выступая по телевидению, заявил, будто Абды Кулиев тайно бежал из Ашхабада, нарушив подписку о невыезде. Эту выдумку хором повторили генеральный прокурор и министр внутренних дел, также выступившие по телевиденью в начале июня того же года. Если и представить, что он “бежал”, то грош цена стражнику, упустившему такого крупного “преступника” и “российского шпиона”.
Досаду туркменских властей понять можно: план сломить непокорного лидера оппозиции, много знающего о грехах президента, явно провалился. Не исключено, что “сердар” намеревался жестоко расправиться с ним, как поступил с таким же непокорным Хошали Гараевым, будто повесившимся в Красноводской тюрьме. А ведь накануне убийства Гараева президент, выступая со своей предвыборной программой, пообещал, что освободит из тюрьмы всех остававшихся политических заключенных. Если Ниязов дал слово, значит, жди подвоха: поступит наоборот.
Так случилось и в истории с Аймуратом Нурыевым, родственники которого прознав, что президент грозит ему расстрелом (еще не закончилось следствие, не было даже суда), пошли к президентскому дворцу и незаметно от наружной охраны дождались появления Ниязова. Чуть ли не бросившись под колеса блестящего лимузина, жена, дети, сестра Аймурата пали на колени перед Ниязовым: “Ради Аллаха, не расстреливайте нашего Аймурата! — умоляли они со слезами на глазах.
— Осудите пожизненно, но сохраните ему жизнь...”
Президент погладил детей по головкам, а жене Аймурата, улыбнувшись, сказал: “Не волнуйся, сестренка, никто Аймурата не расстреляет. Идите домой, успокойтесь...”
Через день другой труп расстрелянного Аймурата Нарыева демонстрировали по национальному телевидению.
Чудовищны сказанные им однажды слова: “Я не возгоржусь никогда и не позволю возгордиться другим”. Случилось это или нет — судить людям. “Единство держится на пяти столпах — преданности, терпеливости, активности, скромности, вдохновении”.
Эти качества “баши” жаждет видеть в каждом своем подданном, считая их залогом устойчивости своей власти. Их он, конечно, истолковывает по-своему, в меру собственной извращенности.
Преданность по-ниязовски — это угадывать все желания “сердара”, потрафлять его любым действиям, соглашаться с ним во всем. Это терпеливо сносить его произвол, злодеяния и “нововведения”, выражающие интересы президента и его близкого окружения; доносить на своих ближних, на всех, кто не одобряет политику и поведение Ниязова и послушного ему правительства. В его понимании, быть продажным в пользу “вождя” — престижно и выгодно. Ниязов считает, что скромность — в молчании о своих бедах, нищете народа. Главное — не роптать и, даже умирая от голода, повторять вслед за президентом его любимые слова: “Мы живем хорошо, счастливо, не то, что при Советах...”, ибо о нас денно и нощно думает сам “сердар”. Ложь — не порок, быть лживым, опять- таки ради выгоды “баши” — значит играть важную роль в его политике; вдохновение — ревностно любить президента, в один голос петь ему дифирамбы, посвящать стихи, поэмы, пьесы, повести и романы. Пылкие одописцы своим неуемным вдохновением так должны заражать собственных жен, чтобы любимый президент снился им во сне эдаким страстным юношей, как это случилось с поэтессой Биби Ораздурдыевой, супругой народного писателя Атамурада Атабаева, о чем тот сам, в многолюдье, задыхаясь от умиления, поведал Ниязову.
Как тут не вспомнить полуанекдотическую быль, услышанную в стенах туркменского посольства в Москве, из уст бывшего сотрудника президенского Совета.
У одного туркмена, приехавшего за рубеж, спрашивают: “Что за народ — туркмены?” — “Дружный”. — “В чем это проявляется, если терпят над собой такого узурпатора?” — “Но зато все его дружно ненавидят”.
То, что его долго терпят — тема особого разговора. А вот ненависть народа к “сердару” вполне обоснованна и, пожалуй, есть за что. За то, что возвысил меч над пером и ложь над правдой, ибо в удушающей атмосфере страны быть честным да еще говорить правду миллионам слушателей и читателей — смертельно опасно.
Тоталитаризм в Туркменистане воцарился в его самой худшей, уродливой форме — азиатской. Он питает механизм машины устрашения, чтобы она могла обильно пожинать “плоды” на ниве человеческих жизней.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
На Востоке Туркменистан называют Абсурдистаном. На Западе эту страну окрестили “Королевством кривых зеркал”, а сами жители прозвали ее “Театром одного актера”. Называют с горечью, с болью в сердце, связывая этого “актера” с именем “баши”, окруженного “жадной толпой, стоящей у трона”.
Разумеется, вся беда в нем: рыба с головы портится. Не безгрешен и народ, достойный своего правителя. Невольно напрашивается перифраз: “Мы имеем тот балаган, то бишь театр, и того маскарабаза-шута, то есть актера, которого заслужили”.
ТЕАТР ОДНОГО АКТЕРА
В этот раз артистичностью Ниязов “блеснул” перед театральными деятелями. 12 апреля 1999 года на сцене Академического театра туркменской драмы имени Молланепеса, хотя едва миновал месяц, как он выступал перед творческими работниками. Но то была репетиция, а на сей раз как бы премьера.
Слушатели, стоически перенесшие оба его представления, утверждают, что последнее им показалось “ярче”, чувствовалось, президент к нему подготовился основательно. Правда, не без сбоев и немыслимых курьезов. С кем не бывает? И на старуху находит проруха.
Телезрители лицезрели его на голубом экране. На подмостки театра он вышел не один, за спиной висел его большой портрет, а в уголке телевизора, как всегда, мельтешил силуэт “баши” — постоянная эмблема Туркменского телевидения. Так что здесь он был един в трех лицах, хотя в жизни обличий у него великое множество.
Своим поведением, манерами, походкой, даже деланным смехом он напоминал провинциального трагикомического актера, привычно играющего героя на сцене, злодея — в жизни.
Чтобы раскусить “баши” его нужно слышать и видеть. Не надо быть, конечно, семи пядей во лбу, чтобы понять убогость пигмея мысли, ибо его неуклюжие намеки более, чем прозрачны, шутки скабрезны, как анекдоты немецких солдат, а улыбки каверзны. Ему ничего не стоит высмеять, оскорбить, унизить человеческое достоинство всех и каждого. Таким он чаще всего предстает перед миллионной аудиторией своих верноподданных — телезрителей и радиослушателей. Написал “миллионной” и. засомневался, ибо в последнее время люди перестали его смотреть и слушать, отдавая предпочтение телепередачам по спутниковой антенне или передачам радиостанций “Азатлык”, “Маяк”, “Немецкой волне”...
Каждый телефарс президента непременно затем публикуется газетами.
На русском языке они выходят приглаженными, как правило, основательно отредактированными, зачастую в корне переделанными и даже дописанные спичрайтерами. На поправку текста уходит порой 15-20 дней. Ведь “Нейтральный Туркменистан” — единственная в стране русскоязычная газета, отправляемая с речами президента во многие зарубежные страны, и, вероятно, неудобно представлять главу государства, изрекающего, мягко говоря, несуразное, а порою абсурдное. Потому и доводятся все его речи до кондиции.
Ну, а кому на досуге хочется посмеяться или еще раз убедиться в невежественности “баши”, тот приникает к голубому экрану или просматривает газеты с его речами на туркменском языке. Для юмориста или сатирика ниязовские даже самые мрачные перлы — благодатный материал. Прочтя или прослушав президента, он обхохочется, серьезный же человек или доброжелатель тихо подосадует, а более впечатлительный — схватится за сердце...
Помимо того, что мне приходится просматривать видеозаписи почти всех телевизионных “шоу” с участием “баши”, а также читать их в газетах, я, при встрече с ашхабадцами или с работниками туркменского посольства за рубежом, проверяю свои впечатления от увиденного или прочитанного. Судите сами.
Что вы подумаете о человеке, незнакомым с вождением самолета, но самоуверенно советующему летчику, как, к примеру посадить лайнер или поднять его в воздух. Здравый рассудком, пожалуй, на подобное не решится.
