Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1994 год
Собаки не было, пришлось лезть в ледяную воду самому, плыть, после чего он долго не мог согреться у костерка. Надо было подумать, чтобы соорудить в балке если уж не печку, то какое-то подобие очага. Минуло уже десять дней, как они начали жить на мысе Саханина. Веры в прилет вертолета они не теряли, но пора было обустраиваться, начинать настоящую робинзонью жизнь.
Разыскав похожую на лом трубу, отправились осматривать бункеры. О радиации уже не вспоминали, искали подходящий материал. Мысль физика оказалась гениальной. В одном из бункеров взяли железный каркас стола, в другом отодрали листы дюраля, чтобы закрыть каркас с четырех сторон. Самым трудным оказалось отыскать и отодрать уголки, соединив которые, можно было бы сделать вытяжную трубу. Но, серьезно потрудившись, справились. Вскоре в их доме полыхал в очаге огонь, и, хотя за стеной посвистывал пронзительный холодный ветер, можно было как следует согреться.
Второй задачей стало сооружение коптилки. В балке с заклеенными бумагой окнами было темно, как в пещере. На свалке у тех же бункеров валялась бочка с каким-то машинным маслом. Залили его в консервную бланку, скрутили фитиль — теперь, немилосердно чадя, коптилка горела круглые сутки, помогая сохранять спички. Оставалось подумать о пище.
Решение напрашивалось само собой: брать дань с птичьего базара. Кайры питаются рыбой, мясо их припахивает ворванью, но едят же их песцы и белые медведи. А поморы, зимовавшие в прошлом на Новой Земле, сотнями заготавливали этих птиц для прокорма упряжных собак.
Опыт стрелка, однако, здесь не был пригоден. Скалы отвесно уходили к вечно клокотавшему под ними морю. Подстрелить птицу труда не составляло, но достать потом... Спуск к морю на этом мысу был лишь за много километров от балка.
Калякин припомнил, что поморы ловили кайр петлей, подводя ее к птице при помощи длинного шеста. Пришлось, опять же из хлама у бункеров, сооружать нечто подобное. Конечно, вместо шеста отыскалась дощечка, которую нужно было держать двумя руками, а вместо конского волоса пристраивать полиэтиленовый провод. Однако доверчивость кайр рассеяла все опасения.
Птицы начали ловиться одна за другой. Пролежав часа три на карнизе базара, Калякин умудрялся наловить штук семь. Главное тут было самому не сорваться, не грохнуться со скалы вниз. Научились робинзоны и приготовлять кайр. Рецепт оказался прост: кипятить птицу в котелке четыре с половиной часа. После этого мясо становилось мягким и почти не пахло ворванью. Правда, без хлеба и соли да еще каждый день, утром и вечером, кушанье это не было в радость, но чувство голода утоляло. Для поддержания бодрости духа они ежедневно выпивали по чайной ложке спирта, настоянного на золотом корне, цветочки которого украшали плато во многих местах.
Закончился июль, наступил август. Над морем постоянно висела облачная пелена, под берегом рокотал прибой, пронизывающий ветер не утихал по нескольку дней. Они терялись в догадках: почему за ними не прилетали? Откуда им было знать, что тот метеоролог, которому Калякин вручил записку, по прилете в Амдерму не сразу вспомнил о ней. Был субботний день. С дороги он отправился в баньку, хорошенько с друзьями попарился, похваляясь полетом на Новую Землю. Затем был выходной. Вспомнил он о записке случайно, наткнувшись на нее в кармане, когда подошел срок выходить на работу.
К тому времени вертолет геологов уже побывал на Новой Земле и вернулся. В том месяце это был последний его рейс. Отпущенные на полеты средства иссякли. Нужно было дожидаться денег следующего месяца. Начальник партии знал Владимира Калякина как опытного тундровика и не схватился за голову, уверенный, что тот сумеет продержаться полмесяца. Но в следующем месяце начались задержки с деньгами, а затем подошел циклон, не стало летной погоды...
— Может, уйдем отсюда, — предложил как-то Юрий Плец.
Калякин и сам подумывал об этом. До мыса Меньшикова, ближайшего жилья, по прямой было километров сто пятьдесят. Но уж больно извилист в этом месте берег. Немало обширных бухт, узких, как фьорды, заливов. Преградой могут стать реки и ручьи, бурные в эту пору года. Не каждый из них вброд перейдешь. Расстояние могло увеличиться вдвое, если не втрое, а физик от рождения прихрамывал, такой путь для него мог стать серьезнейшим испытанием.
Если уж идти, размышлял Калякин, то придется идти со стоянками, а для этого следовало запастись провиантом. Заготовить дюжины три, а может, и больше кайр. И он было взялся за это, как вскоре убедился, что с заготовкой птиц они опоздали. Подросшие птенцы, не научившиеся летать, смело прыгали с высоченных скал в море. За ними слетали и родители. Базар быстро пустел. День ото дня птиц становилось все меньше, трудно было их ловить, и возникал вопрос: как жить, когда со скал улетят все птицы?
— Уходить надо, — все чаще предлагал Юрий. — О нас забыли и вспомнят теперь, когда начнут снимать экспедиции по всей тундре, не раньше. А к тому времени, глядишь, и снег ляжет. Двинем к полярникам, на мыс Меньшикова. Поверь, дойду я!
Но Калякин понимал, что говорится это из лучших побуждений. Юрий не хотел быть ему обузой, однако шансов осилить дорогу было мало. «Уйдем, а вдруг прилетят, нас искать начнут, — отвечал он. — Нет уж, лучше на месте оставаться».
Время меж тем шло своим чередом. Уже подходил к середине август. Наступило одиннадцатое число. Погода с утра выдалась скверной. По небу плыли низкие серые облака, штормило. Глухо ударял о скалы накат, моросил мелкий дождь, из балка выходить не хотелось. В такую погоду и ждать нечего, решили они и, попив чайку, полезли в спальные мешки. Как вдруг услышали: вроде бы гудит! Переглянулись, прислушались, помолчав, и, на ходу натягивая сапоги, без курток кинулись к двери.
Лоснящийся от дождя вертолет уже зависал, опускаясь неподалеку от балка. Кончилась их двадцатишестидневная робинзонада.
Возможно, мне не довелось бы обо всем этом узнать — Калякин не большой охотник о себе рассказывать. Если бы не одно серьезное обстоятельство.
... В тот год к Новой Земле тщетно пытались прорваться участники международной экспедиции «Гринпис». Об этом много писали газеты и журналы, наш тоже. Так вот. Калякина раззадорила статья, опубликованная в одном из журналов под шапкой: «Почему этого не сделали мы?»
— Что не сделали? — возмутился он, когда у нас с ним зашел однажды разговор о Новой Земле. — Если вопрос относится к демонстрации протеста в районе подземных ядерных испытаний, то ответ очевиден. С теми из наших людей, кто попытался бы сунуться туда, не стали бы церемониться, как с экипажем «Гринпис». Ну а если говорить о независимой радиологической экспертизе, то все наоборот. Такие материалы были собраны нами в июле — августе 1990 года.
С Юрием Плецем мы привезли с Новой Земли пять ящиков образцов.
Так я узнал и о робинзонаде, и о том, что она не прошла даром. Все ночи, как выяснилось, какая бы мерзкая погода ни была, друзья уходили насколько возможно, обшаривали окрестности и собирали образцы почвы, растительности, животного мира. Анализы их дали возможность ученым во весь голос заявить об опасности проведения ядерных взрывов на Новой Земле, содержания там полигона, необходимости исследования загрязненной природы. Но об этом нужно вести особый разговор.
В.Орлов Фото автора
Святой Патрик обживает Москву
В первые после московских событий начала октября 1993 года на пересечении Садового кольца и Нового Арбата — на этом самом горячем перекрестке столицы России — собралось столько народа. Не скажу, что там была «вся Москва». Но точно — «вся Ирландия», вернее, все ее представители, которые в этот мартовский день находились в Москве.
В течение трех часов движение по Новому Арбату было перекрыто, и по центральному проспекту столицы проследовал красочный парад, особенно яркий в лучах первого по-настоящему весеннего солнца на фоне еще серого после зимы города. Так ирландцы, продолжая традицию других стран, где живут их соотечественники, уже в третий раз отметили в Москве свой популярнейший национальный праздник — День святого Патрика.
Святой Патрик, креститель Ирландии, — национальный святой этой страны. Согласно легенде он родился в Британии, откуда в 16 лет его похитили и увезли в рабство в Ирландию, где он шесть лет пас овец. Там он обратился к Богу и позже вновь вернулся в Ирландию, но уже епископом и крестил ирландцев. Это было во второй половине V века. А уже с VII века имя Патрика стало обрастать легендами. Две из них широко распространены и сегодня. Считают, что это именно он извел в Ирландии всех змей — заманив их в море и уничтожив. На этом острове действительно нет змей (правда, биологи утверждают, что их там никогда не было!). И еще говорят, что Патрик использовал трилистник , чтобы объяснить значение Святой троицы язычникам: три лист анна одном стебле — это как Бог в трех лицах. Поэтому сегодня ирландцы в День святого Патрика прикалывают это национальное украшение и символ страны в качестве украшения. Или вышивают. Или рисуют — если живого трилистника нет под рукой.
