Винсент Хоппер - Числовая символика Средневековья. Тайный смысл и форма выражения
Благодаря ей существо изворачивается и падает из своего первоначального Гармонического Единства. Следовательно, вы должны вычитать дуаду и затем уменьшить магическую триаду «Тетрадой в крайнюю простоту Единства» и, как следствие, привести «в метафизическое единение с Верховной Монадой».
Медики также озаботились наукой цифр. Отойдя от своей концепции равновесия четырех настроений, они вполне смогли соединить числовые заклинания с фармакологией. Или приписать порошки нечетными числами, полагая, что так добьются большей эффективности. Выпаливая тираду против своих главных врагов, лекарей, Монтень замечает: «Не стану говорить о нечетном числе их порошков».
«Определяя судьбу пациента на основании дня луны, когда болезнь овладела им, связывали случившееся с определенными сферами жизни и смерти, возведя это в правило в начале Средних веков. в этих числах день луны соединялся со вторым числом, полученным числовым определением букв, образующих имя пациента.
Вычислив значение имени добавлением к нему греческих чисел, представленных составляющими буквами, и затем добавив день луны, делили на сумму некоего заданного делителя и искали частное [в Сферах судьбы]».
Даже в самой астрологии вычисление гороскопа предполагало различные более или менее сложные манипуляции, включавшие умножение и деление с помощью астрологических чисел. Как отмечает епископ Анри Авраншский (ум. примерно в 1260 г.), «астрологи обнаруживают тайны вещей благодаря своему искусству иметь дело с цифрами, воздействуя на движение звезд и, с помощью звезд, перемещая Вселенную». Существовала даже возможность обнаружить с помощью нумерологии знак для каждой личности, представлявшей собой методику гадания на основе необычайного привлечения сочетания пифагорейства, гематурии и обычной математики, но я не стану вдаваться в эти подробности.
В реальности принципы всех наук во многом были идентичными, поскольку медицинская наука частично магия, иной раз сложно было определить, где кончалось одно и начиналось другое. Со стандартной средневековой точки зрения науку могли определить как знание космических тайн, магию же — как применение этого знания для контроля или предсказания действий природы. «Космические тайны» в этом смысле включали все (градации космоса, от Интеллектуального до Адского миров, последний полагалось заклинать, первый — принуждать. — Ред.).
Благодаря всем этим обстоятельствам халдео-вавилоно-ассирийский Восток стал самым плодотворным источником европейской магии. По общему мнению, восточные волшебники обладали оккультной властью над обыкновенными людьми, не говоря уже о том, что объединили астрологическую, алхимическую, математическую, научную и псевдонаучную информацию, обычно неизвестную на Западе.
Очевидным подтверждением стал явный факт, что боги старых религий превратились в дьяволов новой. Боги гностиков, собранные из культового множества Востока, обеспечили столь многие адские силы для Церкви Христа, что справиться с ними не представлялось возможным.
Следовательно, с Востока выводятся, полностью или частично, многие действенные числа магических искусств, в особенности число 7. Неразбериха халдейской магии во многом вытекала из пропорции семи недоброжелательных богов или призраков. Вавилонские Плеяды, египетская Хатор стали в указанном плане семью дьяволами Средних веков, находившихся в близком родстве, но совершенно отличных от семи смертных грехов.
Именно семь дьяволов, а вовсе не семь грехов обучили Пьетро д’Абано семи искусствам. Чтобы справиться с семью демонами, способными нанести любой вред, от головной боли до импотенции или смерти, их связывали с помощью семи узлов на платке, шали или поясе. Эта традиция распространилась повсеместно. В «Естественной истории» Плиния содержится информация об этом веровании, она также встречается в таких общедоступных средневековых книгах магии, как «Меч Моисея» и «Ликатрикс».
Однако, если дьявольские числа могут пробуждать дьявольские силы, подобное действие способны оказывать и священные цифры, что проявляется с помощью двух различных рассуждений. Одно из них, стимулируемое манихейством и аверроизмом, воспринимает ад как точную копию неба. Согласно другой теории дьявол подчиняется Господу и, следовательно, может сдерживаться священными символами. Соответственно, в Malleus maleficarum («Молоте ведьм») отмечается, что «следующие действия проводятся против ливней и бурь. В огонь бросают три градины, произнося заклинание Само Святой Троицы, повторяют три раза «Отче наш» и Ангельское приветствие, вместе со словами из Евангелия святого Иоанна «В начале было Слово». Далее крестное знамение в сторону четырех сторон света. Наконец, повторяют три раза «Слово делается плотью» и три раза «Пусть слова из этого Евангелия рассеют эту бурю». Неожиданно, если буря вызвана колдовством, она прекратится… Ему же надлежит связать произведенное действие, на которое надеялся, с Дьявольской волей».
Таким образом, магические формулы повторялись трижды, в честь Троицы или антитроицы. Многие демоны изображались с тремя головами. Заговор Спенсера оказался совершенно ортодоксальным:
Затем возьми трижды три волоса с ее головы,
Их трижды обвяжи тройным шнурком,
И вокруг отверстия горшка обвяжи нить,
И затем, произнеся определенные слова тихим голосом и повторив их громко,
Она трижды призовет девственницу,
Приди, дочка, приди, плюнь мне в лицо,
Плюнь трижды на меня, трижды плюнь,
Нечетное число для этого дела подходит больше всего.
Сам христианский крест считался столь же действенным, как и любая магия, магические круги часто описывались с помощью круга, в виде «X». Джон Эвелин видел такую метку на руке служанки. Даже пифагорейская или астрологическая сила числа могли опираться на теологические выводы, пентаграмма подкреплялась отсылками на крест или пять ран Иисуса.
Сказанное стало редким, но единственным основанием, обеспечивающим возможности любых заданных магических действий. Магический круг («Ничто не следует предпринимать без круга») имел как астрологическое (подобно зодиаку), так и пифагорейское значение (в виде геометрического символа десяти).
Вместе со своими возможностями крест предшествовал христианству. Число 7 считалось не только дьявольским, оно обладало возможностями пифагорейцев, принадлежало к тому же к категории нечетных чисел, которые всегда поддерживались более мощно, чем четные. «Пожилая няня» из «Королевы фей» знала, что Нечетное число для этого дела подходит больше всего.
Бесспорно, мирянин воспринимал все астрологические числа как магические. Автор Les Faits merveilleux de Vergnle («Лучшие подвиги Вергилия»), возможно, позиционировал себя совершенно таинственным, когда заставлял своего героя создать дворец с четырьмя углами, внутри которых можно было услышать то, что произносилось в четырех кварталах Рима.
Другой замок в Риме имел ворота, изготовленные из 24 железных листов, выкованных 12 кузнецами. Когда волшебник состарился, он велел своим людям убить его, разрубить на мелкие кусочки, голову на четыре части, солить все в бочке в течение девяти дней, после чего он воскреснет молодым.
Действительно, самыми «могущественными» числами в магии, похоже, считались 3, 4, 5, 7 и 9. В «Черной книге Соломона» магический круг в диаметре составлял девять футов, внутри их полагалось нарисовать четыре пентаграммы. Агриппа также предположил фигуру креста, потому что «он имеет особые соответствия с самыми могущественными числами 5, 7 и 9» и «также является самой богатой фигурой из всех, содержащей 4 прямых угла».
Агриппа Неттесгеймский в XVI веке испытал влияние Каббалы, однако, как следует из сказанного, сходится со средневековыми магами во мнении о могущественных числах, бывших старше, чем любая Каббала или средневековая магия.
Каждое из чисел, отмеченных нами, использовалось в восточных, гностических, христианских, астрологических или пифагорейских определениях. Состоящее из четырех частей использовалось частично ради его астрологического значения, частично из-за пифагорейской «правильности» и частично потому, что таким образом осуществлялась невыразимая таинственность Тетраграмматона.
Число 9, состоящее только из всесильного 3, несло в себе множество признаков. Его античность восходит к великой египетской Эннеаде, напоминающей, с точки зрения пифагорейцев, «Эннеаду» Плотина, заслуживает благорасположение тройной триады ангелов и одновременно заручается поддержкой дьявола, предположительно представленного в Ветхом Завете правителем Огом, бывшим высотой девять кубитов.
Вместе с введением арабских чисел к числу добавилось математическое качество честности. Как и саламандра, оно меняло форму, однако, часто удваиваясь, всегда восстанавливалось.
