Павел Блонский - Память и мышление
Общеизвестный факт, что к детским воспоминаниям сильно примешивается фантазия, так же как и к воспоминаниям психопатов. О них можно сказать, что они больше фантазируют, чем вспоминают. Точное вспоминание даже хорошо известного — продукт не примитивного сознания. Репродуцирующийся образ, как мы видим из описанных в предыдущей главе опытов, склонен изменяться, трансформироваться и персеверируется более или менее полно только в исключительных случаях. Поэтому репродуцирующийся образ сам по себе уже имеет тенденцию искажаться. Такое, казалось бы, с первого взгляда максимально точное отражение объективной действительности, как образ, на самом деле дает неустойчивое, склонное к искажениям отражение действительности. Примитивная репродукция — в конечном счете часто фантастическая репродукция, точнее, исходный пункт фантазирования.
Но в тех случаях, когда репродуцирующийся образ персеверирует, а не трансформируется до неузнаваемости, к нему, конечно, легче отнестись как к образу. Поэтому отношение к образам-воспоминаниям как к отражениям прошлой действительности — развивается раньше, чем отношение к образам-фантазиям. Но что это отношение далеко не первоначальное, на это указывает хотя бы следующий факт: когда ребенок младше 2 лет вспоминает что-либо, то хотя он не смешивает свой образ с действительностью, т. е. не считает, что вспомянутая старая игрушка видится им сейчас здесь, но нередко он бывает убежден, что все же она действительно существует, хотя ее давно уже нет. В этом возрасте мы можем иногда наблюдать; «вспомнил — значит есть». Отсюда можно заключить, что хотя у этого ребенка уже нет непосредственного переживания образа как настоящей действительности и центральная нервная система работает уже на сравнительно высоком уровне, но нет также и вполне развитого отношения к образу как к отражению прошлой действительности.
Уточнение терминологии помогает более ясному представлению сути дела. Условимся различать термины «репродукция» и «припоминание», употребляя второй термин лишь для преднамеренного произвольно-сознательного акта репродукции. Точно так же будем различать «фантазирование» от «творческой фантазии», под последней понимая также только преднамеренный произвольный — сознательный — акт воображения. Воображением же будем называть вообще оперирование образами. Тогда, пользуясь этой терминологией, можно сформулировать следующий вывод: исходный момент в воображении — репродукция, но репродуцировавшийся образ изменяется, трансформируется, и репродукция переходит в фантазирование, причем лишь постепенно вырабатывается сознательное отношение к образам репродукции и фантазирования.
Лишь с того момента, когда есть отношение к репродуцированному образу как к отражению прошлой действительности, можно говорить о памяти в аристотелевском смысле этого слова. Как мы видим, это бывает в онтогенезе приблизительно к 2 годам. Но именно только с 2 лет, по данным Штерна, начинается «свободное воспоминание», как он выражается, или припоминание, как мы предпочитаем выражаться. Когда имеется отношение к репродуцированному образу как к отражению прошлого, тогда нетрудно уже прийти к тому, чтобы пользоваться репродукцией для того, чтобы утилизировать отражающие прошлую действительность образы. Но все это такой огромный шаг вперед, который оказался возможным только для человека, да и то не сразу. Припоминает только человек, и только для него посредством этого воспоминания существует прошлое, история.
2. Роль образов в припоминании.
Один из самых неудачных терминов в психологии — термин «образное мышление»: он одинаково затемняет и проблему воображения, — ибо что такое образное мышление, как не воображение, т. е. оперирование образами, — и проблему мышления, так как толкает на отождествление процесса воображения с процессом мышления, тогда как на самом деле это совершенно различные процессы. Роль образов совершенно иная, чем роль мыслей, и протекают они иначе, чем мысли. Начнем с выяснения роли образов в припоминании. Для этой цели я предпринял ряд опытов, суть которых состояла в том, что испытуемый должен был припомнить какую-нибудь полосу (например, год своей жизни) или какую-нибудь сторону жизни (например, деятельность в каком-нибудь учреждении), причем сравнительно из далекого времени своей жизни, которое, по его словам, он не очень хорошо помнит. Чтобы не осложнять исследование особенностями детской психологии, я задавал вспоминать только из времени вполне взрослой жизни. Главным испытуемым у себя был я сам. Для контроля я привлек еще трех испытуемых, причем таких, у которых, по их словам, образы слабо фигурируют.
Задание — припомнить год учительства в одной московской гимназии (23 года назад). Вспоминаю образ огромной собаки, поразившей меня своим присутствием в зале; образ учительской с двумя учителями, также в свое время поразившими меня своей внешностью; образ класса (не так учащиеся, как общее неясное зрительное представление плюс чувство тесноты); смутный образ неприятной мне начальницы; образ выходящего на улицу сада и с криком бегающих в нем на перемене учащихся; плюс чувство «освободился» (в этой гимназии я преподавал недолго и очень этим тяготился).
Задание — припомнить, как 18 лет назад писал диссертацию. Вспоминаю образ сцены разговора с владелицей университетской типографии, ругающей университет за неплатежи (с печатанием диссертации вопрос тогда стоял очень остро); образ сцены у декана, возмутившего меня [своим поведением]; образ, как растерялся я раз в формулировке темы; образ, как ночью пишу ее (плюс чувство приятной усталости и тоски) и т. д.
Было бы утомительно и ненужно продолжать описание опытов дальше. Выводы получаются очень ясные и несомненные. В случаях припоминания событий датеких или хотя бы недавних, но обычно невспоминаемых и таких, относительно которых есть предположение, что они очень забыты, репродуцируются образы (обычно зрительные). Так можно сделать первый вывод: то, что плохо помнится, имеет тенденцию репродуцироваться в виде зрительных образов (не надо делать неправильного обратного вывода: репродуцируемое в виде зрительных образов есть то, что плохо помнится). Второй вывод: преимущественно это образы эмоциональных (чаще всего неприятных) впечатлений. Третий вывод: если нет воздействия со стороны воли и мышления, т. е. нарочитого сознательного старания, то образы следуют не в хронологическом порядке, а в каком-то ином (эмоциональной значительности бывших впечатлении?).
Итак, образы в припоминании играют исключительно важную роль, именно в припоминании трудного для припоминания.
Конкретное событие обычно, если это даже не простое событие, а целая полоса жизни, неисчерпаемо в своем конкретном богатстве, и если мы образно вспоминаем-то, что сравнительно хорошо образно помним, то в припоминании, как показывают опыты, наступает момент (иногда он наступает почти сразу), когда образы начинают всплывать уже в очень большом количестве, пожалуй, иногда до бесконечности большом. Но когда припоминается что-нибудь сильно забытое, то, наоборот, появляется всего лишь несколько образов, причем обычно один из них более или менее явно превалирует над другими. Если события — как бы различные главы нашей жизни, то эти образы — как бы виньетки к этим главам, как бы символические иллюстрации их.
3. Образы-схемы и образы-символы.
Выясняя роль, какую играют образы в припоминании, мы еще не выяснили, что представляют собой эти образы. Для выяснения этого вопроса я прибегнул к эксперименту и самонаблюдению.
В качестве испытуемых были отобраны лица с ярко выраженной склонностью к зрительным образам. Испытуемому показывался рисунок, который он должен был потом нарисовать по памяти. Рисунок выбирался настолько простой, чтобы испытуемый совершенно не затруднялся техникой рисования. На рисунок испытуемый должен был смотреть, стараясь не называть, чтобы избежать влияния словесного запоминания; он держал язык зажатым между зубами и, когда замечал, что «хочется уже называть», давал сигнал, чтобы убрали рисунок, который никогда не экспонировался больше минуты. Испытуемый воспроизводил рисунок трижды: тотчас, через сутки и через трое суток. Все вышеописанное он в тех же сеансах проделывал затем еще со вторым рисунком, имевшим весьма отдаленное сходство с первым. Процедуры со вторым рисунком следовали тотчас после всех процедур в данном сеансе с первым рисунком.
Первая несомненная тенденция при воспроизведении — упрощение оригинала в смысле опускания ряда деталей, причем это упрощение обыкновенно преимущественно касалось определенных сторон, например левой стороны или верха.
Вторая тенденция при воспроизводстве — некоторое преувеличение размеров оригинала или в общем (чаще всего), или некоторых мелких размеров.
