Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Король-консорт
—- Спи, — повторил я.
Леди Карентинна раскинулась в невинной и блаженной наготе, дыхание ровное, румянец на всю щеку, крепенькая и здоровенькая настолько, что можно принять за крестьяночку, выросшую на свежем молоке и физической работе.
Я хотел бросить молитвенник на стол еще от порога, но не рискнул разбудить леди Карентинну, пришлось обойти спящего Бобика и отнести к столу, где и положил бережно, без стука.
Машинально открыл, удивился, есть даже иллюстрации, в прошлый раз их не заметил, хотя довольно детские, в древние времена еще не открыли перспективу, все нагромождено, однако смысл рисунка уловить можно.
Я снова захлопнул, потыкал кончиком пальца в цветные камешки и едва не выронил книгу: очень быстро начала тяжелеть, заметно увеличилась в размерах.
Ноги сами отодвинули меня от стола, будто там рванет, но книга лишь стала вдвое крупнее, от нее пошел золотой свет, послышался легкий хрустальный звон, словно частички света звучат, ударяясь одна о другую.
Осторожно открыл, на титульном листе буквы вспыхнули и, передвинувшись, застыли на новом месте.
Со стороны ложа донесся протяжный вздох. Карентинна повернулась в мою сторону, но глаза еще не открыла, широко зевнула, как умеют только младенцы, когда рот на пол-лица, плямкнула губами.
Я наблюдал с интересом, наконец она распахнула глазищи, всмотрелась в меня с недоумением.
— Что... уже утро?
Я взглянул в ее невинные глаза и промолчал. Если станет известно родителям, где провела эту ночь, а это когда-то да всплывет, то есть две веские причины, почему ей не достанется порка: во-первых, сбегала не к красавцу конюху, а к принцу, а во-вторых, Ротильду не любят за ее крутой нрав и неженскую жажду самой рулить королевством и всегда рады хоть в чем-то бросить в нее камешек. А дать возможность ее мужу нарушить верность — это же такая сладкая возможность язвить хотя б в кругу своей семьи!
— А вы почему встали? — спросила она.
— Не спеши, — ответил я. — До обеда еще далеко.
Она в панике зашебуршилась, бросила беспомощный взгляд в сторону сброшенного на спинку кресла платья, в страхе натянула на себя одеяло.
— Сэр Ричард, отвернитесь!
— Хорошо-хорошо, — ответил я, — но на спине все равно придется мне завязывать.
— То другое дело!
Довольно долго она пыхтела, сопела, хрюкала, наконец подбежала и повернулась спиной.
— Только побыстрее!
Я как мог торопливо затянул все эти веревочки, она тут же ухватила плащ, закуталась, опустив капюшон так, что спрятался даже подбородок, и поспешно выскользнула из комнаты.
Вздохнув с облегчением, как же мудро поступил Господь, что Бог создал Еву не из мозговых костей, я повернулся к книге. Буквы выглядят несколько странно, у каждой свой цвет, такое я видел только в букварях для самых маленьких, но не буду стричь всех под одну гребенку, кто знает, какими путями идет мысль у визажистов и дизайнеров, у них тоже могут быть мысли, хотя, конечно...
После титульной страницы еще одна с некими значками, что, видимо, сообщение о владельце или покровителе, дальше первая страница, заглавные буквы киноварные, а в начале каждой главы, если это главы, вообще цветные картинки...
И все же, несмотря на необычность, что-то и общее, к примеру, нигде нет висячих строк, видимо, противно взору в любом веке, а неприятие ввели в запрет, каждая глава начинается абзацем, где не меньше пяти строк, что тоже понятно, так красивее...
А вздрагивал я потому, что многие буквы и даже абзацы меняются, словно книга дописывает сама себя. Подумает-подумает и допишет. Или услышит что-то новое. А уши у нее, должно быть, сверхчуткие, чтобы улавливать даже в глубоком и наглухо закрытом склепе...
За дверью послышались шаги, слуга бесцеремонно распахнул двери и сказал громко:
— Ваше Высочество, хозяин любезно приглашает вас на завтрак.
— Благодарю, — сказал я. — Передай, сейчас приду.
— Ваше Высочество?
— Я знаю дорогу, — пояснил я. — Если в той же столовой...
— В другой, — ответил он с поклоном. — Та, где вчера завтракал молодой барон, закрыта на траур.
— Надолго?
— На три месяца.
— А-а-а, — сказал я, — тогда ждать не стоит.
Глава 15
На полдороге к столовой из боковой двери выметнулся запыхавшийся управитель, низко поклонился.
— Ваше Высочество!
Выглядит встрепаннее воробья после драки, дышит часто, будто бежал из соседнего замка, глаза дикие.
— Это я оно, — согласился я, не замедляя шага. — Что стряслось?
Он торопливо засеменил рядом, с ужасом и восторгом заглядывая в мое лицо.
— Слуги сообщили, — проговорил он быстро, — двери склепа распахнуты настежь!.. А внутри пусто.
— И что?
— Я не поверил, — сказал он еще быстрее, — сбегал сам! А там не только пусто, но... в гробе никого нет. Иначе говоря... тоже пусто. Ваше Высочество, что стряслось?
Я ответил небрежно:
— Моя победоносная армия в моем лице там побывала, что вы еще хотите? Пол и стены остались? Или их тоже унесли?
Он ответил в недоумении:
— На месте...
— Вот и хорошо, — успокоил я. — О, какие запахи!.. Повара постарались, а Бобик не успел, как вижу.
У распахнутой двери слуги поклонились, один осмелился сказать:
— Ваш черный конь с клыками уже под столом. Старый лорд сам не ест, а ему бросает...
— Бобик умеет устраиваться, — похвалил я. — А ты молодец, замечаешь.
Старый лорд поднялся навстречу, чего раньше не делал, протянул руки.
— Дорогой принц, мы вас заждались!..
— Да я все молитвенник изучал, — ответил я скромно. — Никогда не думал, что молитвы могут быть такими... интересными. И своеобычными, если сказать красиво.
Священник насторожился, но промолчал, только буравил меня острым взглядом. Управитель от двери подавал старому лорду некие знаки, я сделал вид, что не замечаю, сел на свое место между Мелиссой и Карентинной.
Обе тут же одинаково заулыбались и начали заботливо перекладывать на мое блюдо из общего куски жареного мяса, выбирая те, что покрупнее.
Бобик недовольно завозился под столом, напоминающе хрюкнул. Я немедленно отправил ему два самых увесистых куска. Довольное урчание из-под стола показало, что я полностью прощен.
Старый лорд, заметно волнуясь, проговорил медленно:
— Принц... мне трудно поверить тому, что мне сообщили перед завтраком...
— Доверие обязывает к доверию, — ответил я с пониманием, — потому лучше не доверять.
— Гм...
— Выслушивать нужно все, — пояснил я, — но не спешить с доверием. А что вам такое брякнули?
Он проговорил с надеждой в голосе:
— Что вы ночью посетили склеп...
Леди Карентинна посмотрела на отца с иронией, уж она точно знает, где я был и что посещал, а я ответил беспечно:
— Что?.. А-а, было дело, было. Заглянул как-то. Но ничего интересного. Даже, можно сказать, полный провал, хотя и не люблю признаваться в неудачах, особенно в присутствии очаровательных женщин.
Жена отбывшего барона печально улыбнулась, принимая завуалированный комплимент, а лорд спросил настороженно:
— Провал?
— Была неудачная попытка вербовки, — ответил я нехотя. — Спасибо, леди Карентинна, я столько не съем, вы слишком лестного мнения о моих способностях жруна.
Герцог охнул.
— Она попыталась вас...
Я возразил с достоинством:
— Как можно, я же мужчина! Консорт это я там, у ложа королевы, а здесь на мне нигде не написано, что я он самый! Могу вести себя как бы мужчина!
— Ваше Высочество?
— Это я старался ее, — пояснил я. — Что вы так смотрите? Завербовать старался!
— Ох, простите...
— Всегда стараюсь найти консенсус, — пояснил я. — Тем более с женщиной. С ними оно как бы вообще само по себе, даже и стараться не надо. Словно первородный Змей, который с того интересного дня в каждом из нас сидит, сам за нас проговаривает нужные слова и делает точно рассчитанные движения, до которых мы сами бы и не додумались, занятые высокими духовными запросами.
Он слушал меня, приоткрыв рот, я сам собой залюбовался, такие перлы изрекаю, да за мной должны ходить, как стадо гогочущих гусей, летописцы и прочие записыватели мудростей.
— Ваше Высочество?
Я пояснил:
— Она, видимо, еще не разогрелась. В склепе было холодновато. И чуть сыровато, как показалось. Потом, правда, мы несколько подогрели окружающую нас атмосферу, но это было потом, а так она просто не успела прореагировать на мою повышенную чувственность.
Управитель взял из рук слуги кувшин с вином и приблизился в готовности добавить нам с лордом в кубки. Лицо у него было такое потрясенно-востор-женное, словно вот-вот рухнет передо мной на колени.
— Ваше Высочество, — пролепетал он. — Вы спасли нас... Мы всегда жили в страхе, что однажды склеп расторгнет свои несокрушимые стены... а то и вовсе они падут, и тогда...
