Виктория Ученова - Беседы о журналистике (второе издание)
Для нас стало привычным, что, разворачивая любую газету, мы видим подписи бригадира, ткачихи, начальника отдела, пенсионера, учащегося… Как правило, таких подписей больше, чем имен профессиональных журналистов. Достигнуть этого и сегодня бывает непросто — не всегда люди других профессий находят возможность, время и желание внести свою лепту в журналистику. Приходится убеждать, помогать, подсказывать… Снова и снова доносить до сознания каждого мысль К. Маркса: журналистика лишь тогда жизненна и полезна, когда до тонкостей выражает подлинный дух народа.
Сейчас присутствие на страницах газет «миллиона единственных друзей» газеты, как выразился В. Маяковский, — необходимая норма повседневной работы. Путь к ней был далеко не прямой и гладкий. С первых шагов своей редакторской деятельности В. Ленин настаивал на необходимости работы с нештатными сотрудниками. «Это недоразумение, — писал он, — будто именно литераторы и только литераторы (в профессиональном смысле этого слова) способны с успехом участвовать в органе; напротив, орган будет живым и жизненным тогда, когда на пяток руководящих и постоянно пишущих литераторов — пятьсот и пять тысяч работников не литераторов».
Уметь находить, обучать, воспитывать нештатных авторов для любого издания ничуть не менее важно, чем уметь писать самому. «Нештатный отдел», «рабкоровский пост», «клуб друзей газеты» — понятия, рожденные новым типом советской журналистики, их формировали с первых послереволюционных лет. Массовые органы печати для рабочих и крестьян «Беднота» и «Рабочая газета» впервые вынесли на свои страницы имена участников «широких коллегий» рядовых читателей, избранных в редколлегию.
«Как же случилось, что и я сделался писателем в крестьянской газете „Беднота“? — с юмором рассказывал на совещании крестьянских корреспондентов в 1923 году член „широкой коллегии“, потомственный крестьянин О. Чернов. — Да очень просто. Нам случилось зайти в редакцию „Бедноты“ к тов. Грандову (в ту пору заместитель редактора. — В. У.). Детина он очень бесцеремонный. Схватил нас за шиворот, да и приказал сделаться корреспондентами. И получился толк. Я назад тому три года ни одной строчки не писал, а теперь, вы видите, я могу передавать свои мысли как следует».
За шуткой скрывалась глубокая правда о формировании принципиально новых связей с читателями принципиально нового типа прессы.
А вот что предприняла «Рабочая газета» для расширения круга друзей газеты, для пробуждения в массах людей «благородной страсти печататься». В одном из апрельских номеров 1923 года сообщалось: «Мы открываем „Зал депеш“ — отделение редакции в рабочем районе…
Какова задача отделения и что это за штука „Зал депеш“? Подвинуть газету ближе к рабочим массам, заинтересовать всех — вот его основная задача. Для этого „Зал депеш“ дает на своих окнах, стенах, специальных щитах и на световом экране самые свежие новости, последние телеграммы. Сообщения будут меняться несколько раз в день.
О чем будет сообщать „Зал депеш“?
Обо всем, что может интересовать рабочего: о последних событиях в Руре, о новых декретах Советской власти, о перемене часов работы районной бани. Сообщения будут снабжаться фотографиями, световым экраном, шаржами, карикатурами, портретами.
В „Зале депеш“ рабочий может получить любую справку; адрес страховой кассы, цену билета в театре, номер телефона пожарной части, адрес инспектора труда, расписание отхода и прихода поездов. Если рабочий нуждается в юридической помощи, в том, чтобы разобраться в законах жилищных, охраны труда и др., „Зал депеш“ немедленно приходит ему на помощь. На всякий вопрос из области науки, искусства, политики немедленно или на другой день ему дается ответ. Если вопрос имеет общий интерес, он подробно освещается либо в „Рабочей газете“, либо путем специальной лекции».
В то далекое время профессиональный ежемесячник «Журналист» вел постоянную рубрику «Под огнем». Вражеская пуля нередко настигала рабочих и сельских корреспондентов из народа, тех, кто раскрывал происки сломленного, но не сдавшегося классового врага. Угрозы, подкупы, ножи, обрезы — все идет в ход, когда слабеющие силы прошлого стремятся задушить голос правды, помешать ему.
Я листал
Журнал «Журналист».
Я прочитал
Этот черный лист.
Перед глазами стоит с тех пор
Мелких строчек немой укор:
«Ранен рабкор…»,
«Избит рабкор…»,
«Ранен селькор…»,
«Убит селькор…»
. . . . .
Бережно сжал
В обложках журнал
Черный траурный лист.
Это — как памятник тем,
Кто пал
В боях за социализм.
Вся страна встала в почетный караул у праха погибших в этих схватках народных журналистов Н. Спиридонова, Г. Маликова, П. Спирина, И. Давыдова. Типографская краска вновь и вновь обагрялась кровью, но это не останавливало советских рабселькоров и журналистов.
В память об их героизме сегодня поднимаются новые обелиски, выходят новые книги. «Правда» сообщила: обелиск в честь селькора Ф. Савчука установлен в селе Зубовщина Славутского района Хмельницкой области. На памятнике надпись: «Сыну Отечества — селькору Ф. И. Савчуку… Пал в борьбе с мироедами в октябре 1929 года».
В. Маяковский писал, обращаясь к народным полпредам журналистики:
Знаем
печатного слова вес,
не устрашит
ни донос,
ни обрез.
Пишет рабкор.
Рабкор —
проводник
ленинских дел
и ленинских книг…
И от того,
что пишет рабкор,
сохнет
белогвардеец и вор.
Вперед, рабкоры!
Лозунг рабкорин:
— Пишите в упор!
— Смотрите в корень!
Традиции эти живут в наши дни. При редакциях центральных и областных газет работают общественные приемные, где журналисты, юристы встречаются с читателями. Существует и много других форм организационномассовой работы в советской журналистике.
Встречались в новом деле, до того неизвестном мировой практике — в рабселькоровском движении, — неизбежные накладки. Таким оказался поход за выборность рабселькоров. На человека возлагали общественное поручение регулярно писать в газету. Далеко не всегда он был способен такое поручение выполнить, тем более если не было желания, внутренней потребности. Поэтому обязательный статус «друзей газеты» сменился добровольным, хотя и весьма желательным.
Случалось, борьба за число нештатных друзей газеты приводила к превышению реальных потребностей. Сотрудник «Правды» тридцатых годов С. Гершберг рассказал в книге воспоминаний об одном из рейдов на Донецком металлургическом заводе, проведенном в конце ноября 1931 года. По предложению журналистов партком завода решил проверить силами рабочих состояние дел одновременно на двухстах объектах — производственных, снабженческих, бытовых — и осветить это в печати. «Требовалась примерно тысяча человек — по 5 членов в каждую рейдовую бригаду. Накануне дня рейда возникло беспокойство — соберется ли столько людей? Но каково было наше удивление, когда в назначенный день, ранним утром 25 ноября, к месту сбора — заводскому парткому — начали приходить колонны людей со знаменами и оркестрами! Это шли целые смены!
Удивление уступило место волнению, волнение — тревоге, тревога страху: что же мы будем делать с такой массой? Судя по рапортичкам цехпарторгов, пришло три тысячи человек! В спешном порядке пришлось число проверяемых объектов удвоить. Но на второй день рейда явилось пять тысяч! Разбужены духи, с которыми мы совладать не сможем. Куда посылать людей? Такой силы хватило бы, чтобы проверить и перетрясти половину Донбасса. Пришлось только часть взять для рейда… В конце концов это послужило большой встряской, насытило боевым духом всю общественную жизнь завода. Политическая активность стала особенно зримой, вещной».
Газета «Правда», опубликовав главные итоги массового рейда, резко критиковала руководство завода за невнимание к быту рабочих. Но выявить недостатки — это еще полдела. Как их устранять? И здесь журналисты бросили новый клич: «Проверяли тысячи — тысячи возьмутся за ликвидацию прорыва». Что это означало практически? На десятках участков были созданы постоянные контрольные рабкоровские посты. Любые неполадки оперативно выносились на суд общественности, виновные в халатности, ротозействе, просчетах, неповоротливости получали порицание. Рабкоровские посты давали хорошие результаты.
Ночь на контрольном посту.
«Звонки, звонки, звонки… Нет угля. „Забурились“ пути. Не подают паровоза. Сломали кран. Не на месте разгрузили руду. Кто виноват? Хочется распутать один случай — хотя бы с неправильной разгрузкой руды. Десятники сваливают вину на экспедиторов, экспедиторы — на агентов, агенты — на коммерческий отдел, коммерческий отдел — на железнодорожный цех, железнодорожники — на десятников, десятники — опять на экспедиторов…
