Дмитрий Ладыгин - Жребий воина
— Окажется в Азии, — проговорил задумчиво Сергей.
— Наверняка у него там связи, — кивнул Темнов. — Если он там даже не бывал, то просидел уйму времени в библиотеках, изучал карты, экономику, пытался консультироваться у бывалых людей. Я завтра с утра хочу прошерстить библиотеки, чтобы просто убедиться в этом. Как мы выяснили, он, кроме родного города да Москвы, нигде не бывал. Как следствие, он махнет в третье место. Очень большая вероятность, что в Ашхабад. То, что там жесткие законы и полная безопасность, — это у многих на слуху. Лично я знаю несколько бизнесменов, которые всяким заграницам предпочли отсидеться там в итальянском или турецком отеле, не боясь никаких киллеров.
— У нас месяц, не забывайте, — сказал Сергей.
— О, мы опять перешли на «вы»? — насмешливо сказал Темнов. — Не забывайте, я тоже по мере сил копаю это дело. Во всяком случае, Воронеж я возьму на себя. Вам повезло: у Мазютина там возник интерес. А моему человечку все равно, где жить. Он снял по моей просьбе квартиру в доме напротив родителей Жукова. Пусть присматривает параллельно. Что же касается ваших действий — сами решайте. Для начала добудьте долг. Отдадите Мазютину долг — можно попытаться умаслить его, чтобы простил вам эту руку. Не умаслим и рука не найдется — готовьте руку любого бомжа и вышеназванную сумму. Только отмойте ручку и маникюр сделайте, — засмеялся Темнов.
— Смеетесь, да? — со злым укором сказал Сергей.
— Дороговато просите, — сказал с жалобной ноткой Шурик.
— Я не прошу, я устанавливаю цену, молодой человек, — сказал Темнов. — Я вообще задешево услуги свои не продаю. Особенно таким грубиянам, как вы.
Глава 20
— Эй, вставай! — рявкнули Виталию прямо в ухо, и он проснулся.
В первый момент он не сразу понял, где находится. Над ним и под ним все гудело и ходило ходуном и было темно и как-то тесно. В сонной панике он рванулся с места и стукнулся головой об очень низкий потолок, причем раздался гулкий жестяной звук.
— Крышу не помни моему танку! — услышал Виталий голос Миши, водителя «КамАЗа».
И только тогда он в свете молниеносной вспышки памяти увидел, как остановил в нескольких километрах от Москвы «КамАЗ», который направлялся в Астрахань, как ехал и мучился битые три часа от разговоров жизнерадостного Миши. Чтобы как-то отвязаться от общения с ним, он сказал, что зверски хочет спать. Миша указал ему на занавеску у задней стены кабины. За занавеской был спальник — короткая полочка для сна, накрытая клетчатым одеялом и заваленная в придачу всяким хламом типа пустых пластиковых баклаг и драного спортивного костюма. Виталий улегся на спальник и задернул пахнущие бензином занавески. И через несколько минут он и в самом деле провалился в сон, причем такой крепкий и продолжительный, что проспал семь часов подряд.
— Вылезай, сурок! — крикнул Миша.
Виталий хотел проверить, на месте ли пистолет, — пистолета не было! От этой новости он окончательно пробудился ото сна. Он стал истеричными движениями шарить вокруг себя — пистолета не было!
Виталий схватил сумку, расстегнул ее и залез рукой на самое дно — деньги были на месте. Да они бы и не могли пропасть: он перед сном намотал ремень сумки себе на кулак, а сумку подсунул под голову. Но где же пистолет?!
Он осторожно раздвинул занавески и спустился на сиденье кабины. За широким экраном лобового стекла разворачивалась гипнотическая лента ночной дороги.
Сев на место, Виталий ощутил под собой какую-то помеху. Нечто похожее на россыпь камешков. Он сунул под себя руку и нащупал несколько пистолетных патронов.
— Что? Пульки? — спросил Миша и загоготал издевательски ему прямо в лицо. — Эх, Виталик, хотел я тебя вышвырнуть сегодня в окошко, да пожалел в последний момент.
— Что случилось? — туповато спросил Виталий, чтобы прояснить ситуацию: Миша был из тех, кто выложит все без наводящих вопросов.
— Ты еще спрашиваешь? Вломился ко мне на халяву, аж до самой Астрахани, да еще чуть до цугундера не довел! Меня гаишник тормознул часа два назад. Привязался: что везешь. Пустой, говорю, пу-стой! А он заставил вылезать и брезент ему подымать — а там только тара пустая, потому как я за товаром еду, за самой обыкновенной таранью. Я ему ящики показал. Потом он говорит: документы. Я назад в кабину, еще светло было. Глядь — а на моем сиденье «Макаров» валяется. Я сначала обалдел, только швырь — и под сиденье его кинул. Уже потом дорогой до меня дошло, что это ты ворочался во сне и пистолет на мое сиденье уронил.
— Где мы сейчас? — спросил Виталий.
— К Воронежу приближаемся, — сообщил Миша. — Нет, ты мне зубы не заговаривай. Лучше скажи, зачем тебе пушка со сточенным номером, а? Я ведь тебя мигом-то в окошко могу наладить, на полном ходу.
— Наладь лучше пистолет в окошко, — сказал Виталий. — Или себе оставь.
— Ишь, какие богатые бандиты пошли, — сказал Миша и сверкнул на Виталия в темноте кабины глазами.
— Я не бандит. Меня у трех вокзалов ограбить хотел какой-то чмошник, — сказал Виталий. — Только я оказался быстрее.
— Так я тебе и поверил, — сказал Миша.
— Не хочешь — не верь, — вздохнул Виталий, пытаясь на ощупь подсчитать патроны.
— Все там, можешь не считать. — Миша словно прочитал его мысли. — Вот только пушка у меня.
— Врешь! — сказал Виталий. — Наверно, выкинул от страха!
— Я выкинул?! — воскликнул Миша и достал из-под своего водительского зада пистолет. — А это что — хрен, что ли?
— Эй, на дорогу смотри! — вскрикнул Виталий.
Услышав ложную тревогу, Миша посмотрел вперед — Виталий тут же выхватил из его руки пистолет.
— Отдай, б…! — только успел крикнуть Миша, но было поздно: Виталий бросил пистолет в приоткрытое окошко.
Миша ударил по тормозам и выскочил из кабины.
Виталий сполз по подножке вниз и увидел, как Миша бродит вдоль обочины с зажженным фонарем в руке и высматривает потерю на земле.
Виталий с наслаждением размял ноги и помочился на переднее колесо.
— Ну как успехи?! — спросил он затем.
— Надрать бы тебе уши! — сердито отозвался Миша. — Сопляк! Я у тебя его купить хотел!
— Извини, — почесал в затылке Виталий. — Найдешь — твой будет.
— Да черта с два тут его теперь найдешь! Тут и средь бела дня надо роту солдат, чтобы найти! — Миша сердито сплюнул и прекратил поиски.
— Что-то медленно мы едем. Еще Воронеж не проехали, — сказал Виталий.
— Дареному коню в зубы не смотрят, — сказал Миша. — Я на обеденный перерыв у кемпинга останавливался.
— Богато живешь. — Виталий с хрустом потянулся. — Я уже сутки не ел.
— Ты зачем его выкинул, скажи лучше?! — горестно воскликнул Миша, и Виталий сделал для себя вывод, что его попутчик, как и многие здоровяки-горлопаны, шумлив, но отходчив.
— Прости, друг, — картинно вздохнул Виталий. — Но у меня с этим пистолетом были связаны тягостные воспоминания.
— Тягостные воспоминания! — передразнил Миша, забираясь на водительское место.
— Пойми, — стал объяснять Виталий, залезая в кабину, — не стоит тебе иметь такой пистолет. Клянусь, я его у грабителя отобрал. Сам посуди, какие дела могут стоять за этим стволом.
Миша тронулся, и они продолжили путь.
— Тоже верно, — вздохнул он. — Только очень я хотел пушечку завести. Тут еще работка — сам видишь. Хорошо, когда пустой едешь или везешь туфту вроде тарани. А иной раз запчасти или мебель — того и гляди ограбят. Потом перед шефами не расквитаешься. А тут гляжу — выпала у тебя такая вещь. Я ведь сразу понял, что ты не из братвы. Нет — обычный, вижу, парень. Я, брат, в людях редко ошибаюсь. Просто не люблю без попутчика ездить. Просто напарник заболел. Приходится вот одному.
— Ясное дело, — сказал Виталий.
— И что, говоришь, ограбить хотели?! — Миша жаждал услышать занятную байку.
— Угу. Я друга провожал до Белгорода, — стал переплетать ложь и правду Виталий. — Потом отошел к ларьку затариться сигаретами. Дело было перед рассветом. Я хоть и в курточке, а что-то озяб. Я зашел за ларек, чтоб не дул ветерок. Закурил. Дай, думаю, подожду, когда метро откроется. Подходит ко мне мужичок. Так, с виду мужик как мужик. Попросил огоньку. Стоим курим. Он что-то стал рассказывать про трудности с билетами. Потом спросил, приезжий я или нет. Я по глупости признался, что собираюсь в отпуск проведать подружку в Астрахани. А у трех вокзалов я просто приятеля проводил. Ну, все как есть ему рассказал, а почему бы нет?
— Само собой, а чего же, — согласился общительный от природы Миша, для которого откровенность с первым встречным была нормой.
— Тут смотрю, у мужичка моего глазки заблестели. Это я уже потом сообразил: он решил, что я богатенький отпускник. По говору его я-то понял, что парень не москвич. Скорее из Воронежа.
— Понаехала сволота москвичей кидать, — возмутился Миша из солидарности. — И что было дальше?