Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 17
2. Равным образом и для того, чтобы лишить силы второе из вышеуказанных противоречий, т. е. кажущееся противоречие между индивидуальной свободой и необходимостью абсолютного, достаточно взглянуть на проблему с точки зрения установленных гносеологически-онтологических основоположений. Действительно, что такое свобода? – Возможность для каждой личности, выражающей по самому смыслу своей индивидуальности некоторую идеальную цель или долг и знаменующей собою, поэтому, нравственную категорию194, оставаться индивидуальной в каждом своем проявлении, т. е. в своем роде единственно, неповторимо, направлять свое внимание и совершать свой выбор195. «Несмотря на причинную зависимость самости от ее собственного прошлого и от всех ее социальных и естественных условий, данный акт внимания, происходящий в данный момент времени, никогда не осуществляется раньше, никогда не будет осуществлен в будущем, является постольку единственным, индивидуальным, не допускающим никакого полного причинного объяснения и есть, следовательно, свободный акт данной самости»196. Но ведь в таком случае положение свободы в сфере абсолютного то же самое, что и положение индивидуального в сфере индивидуального индивидуальных вообще; и, «значит, проблема моей свободы есть просто проблема моей индивидуальности. Если я есмь я и не являюсь ничем другим, и если я являюсь самим собою, как выражение цели, я постольку свободен именно потому, что, как индивидуальность, я не выражаю своим существом никакой иной воли, кроме своей. А это и есть именно то, как мое существование выражает Божью волю и является ее следствием»197. «Я, единственный среди всех разнообразнейших существований вселенной, хочу вот этого акта. Правда, несомненным результатом единства божественного сознания при этом является тот факт, что в этом акте во мне хочет также и Бог. Но равным образом несомненно, что это божественное единство вот здесь и в данный момент осуществляется мною, только мною, чрез посредство моего единственного акта. Мой акт является хоть и фрагментарной частью божественной жизни, но не повторяется нигде больше в божественном сознании. Когда я сознательно и определенно хочу именно таким образом, это никто иной, как я, знаменую собою при этом божественную волю или же именно вот тут сознательно действую ради целого. И, значит, я постольку свободен»198.
3. Но не придается ли всем этим третьему из указанных противоречий только еще больше резкости и непримиримости? Ведь, будучи свободен в своем внимании и выборе, человек всегда может склониться ко злу, как то и бывает постоянно в жизни. Как же сочетать такое произвольное зло с божественностью и абсолютностью всего происходящего? Однако и тут на помощь приходит вышеизложенная общая гносеологически-онтологическая концепция. Действительно, что такое зло вообще? – Ограничение индивидуальности в том или другом направлении: конечность, незаконченность, отрывочность, несовершенство, а в том числе, значит, и конечность свободного выбора у ограниченной индивидуальности человека. Вся конечная жизнь полна проявлениями зла и ограничения. Но вместе с тем «вся жизнь есть борьба со злом»199. В этом – весь смысл ее: в этом же и разрешение столь непримиримого на первый взгляд противоречия. Ибо «моральный порядок нашего идеалистического мира имеет не тот смысл, что морального зла совсем не должно быть, а тот смысл, что во временном жизнепорядке каждое злое деяние должно быть когда-нибудь как-либо уравновешено каким-либо другим агентом, если не самим его виновником»200. «Зло для нас не лишено реальности. Оно представляет собою временную реальность и, как таковое, содержится в вечном постижении и предстоит ему. Но что мы постоянно утверждаем, так это то, что зло не означает собою целой или полной инстанции бытия. Другими словами, зло представляет для нас нечто совершенно конечное: абсолютное, как таковое, в индивидуальности своей жизни не является злом, хотя его жизнь, несомненно, включает в себя и злое, испытывая его, преодолевая и оставляя за своей спиной»201. «Справедливость вечно торжествует, но не без наличности временной борьбы. Эта борьба, однако, происходит внутри самой божественной жизни, а не в каком-то внешнем созданном мире»202. «Совершенствование Духа есть совершенствование через переиспытание и преодоление горестей»203и зол. «Моральное постижение осуждает преднаходимое им зло: и осуждая его и борясь с этим злом, оно образует с ним вместе некоторое органическое целое, которое и составляет добрую волю»204. «Добро, как моральный опыт, является нам в форме преодоления переиспытанного зла; и в вечной жизни Божьей осуществление добра должно находиться в такой же самой органической связи со злом, как и у нас. Добро не есть простая невинность, это – осуществленное постижение. Зловредящему человеку мы говорим: Бог добр потому, что, мысля тебя, он осуждает твои злые побуждения и преодолевает их в высшей мысли, частью которой ты являешься»205. Всякое зло и несчастье – суть зло и несчастье Бога и в Боге; но только в то время, как в человеке, в конечной индивидуальности, они выступают с некоторого рода самостоятельностью, в Боге они теряют эту свою отдельность и независимость и фигурируют; как моменты, сопряженные, даже более того, исключительно понятые лишь в связи с моментами их преодоления, преобразования их в добро и счастье. В этом – единственная осмысленная и подлинная теодицея206. «Единственным способом придать нашему взгляду на бытие разумность будет утверждать, что мы стремимся к абсолютному лишь постольку, поскольку абсолютное тоже стремится в нас и ищет путем наших временных борений – мира, которого нигде нет во времени и который наличен только – и при том с абсолютностью – в вечности. Если бы не было стремления во времени, не могло бы быть мира в вечности»207.
4. Итак, все вышеуказанные противоречия в действительности не противоречия, ибо находят свое полное примирение в высшей, возносящейся над ними, точке зрения. Самая их наличность есть признак ограниченности, неполноты и конечности земного человеческого сознания. В сознании же сверхчеловеческом, божественном, абсолютном они получают значение не только не противоречивых, а наинеобходимейших, друг друга взаимно дополняющих и раскрывающих моментов единого целого. Другими словами, точка зрения их противоречивости есть точка зрения пространственно и временно ограниченного человека, поскольку он живет своим несовершенством и в своем несовершенстве и не желает от него освобождения, не желает света подлинной истины; точка зрения их примирения есть точка зрения совершенного и истинного Бога, в котором человек обретает свою подлинную и совершенную сущность. Только в Боге человек является в полном и действительном смысле слова человеком; только в Боге опознает он себя и все окружающее так, как то есть в действительности.
Таким образом, в последнем и истинном счете отношение конечного и абсолютного не является отношением разнородных принципов, как то кажется несовершенному взору, а отношением части к целому, т. е. отношением моментов различных, но однородного внутреннего состава. Человек – это типичное олицетворение конечности и временности – есть, по глубочайшему существу своей индивидуальности, этическая категория: нравственная личность, нравственное самосознание. В этом смысле он вечен и божественен208; ибо нравственная задача каждой личности, адекватно выражающая ее индивидуальный смысл, бесконечно превышает ее данную временную наличность; ибо, как нравственная личность, каждый человек является одним из бесконечных и вечных личных моментов единой высшей и равно бесконечной личности Бога209. Бесконечно единый в существе своего самосознания Бог бесконечно творит свое самосознание, в каждом миге его оставаясь по прежнему самим собою, по прежнему совершенным и бесконечным и тем полагая истинную человеческую индивидуальность210. Человек, я, «нравственная индивидуальность», сколь бы малой частичкой бесконечной системы индивидуальностей она ни была, может быть признана совершенно равной абсолютному по бесконечности своей структуры и разнообразию своего содержания, обладая рядами опытов, столь же богатых деталями, – познанием, столь же и многообразным и смыслом столь же сложным, как и Абсолютная Самость в ее целом»211. «Ее можно рассматривать как часть, равную целому»212. Вся разница лишь в том, что человеческая личность являет собою «частичную бесконечность»213, есть просто индивидуальность, тогда как абсолютная личность Бога есть полная и бесконечная бесконечность, есть индивидуальное индивидуального и индивидуальных214.
