С Максимов - Крестная сила, Нечистая сила
Чтобы закончить характеристику пасхальных молебнов, необходимо еще упомянуть, что иконы на ночь приносятся на хранение или в училище, или в дом какого-нибудь зажиточного и уважаемого крестьянина, который обыкновенно сам напрашивается на эту честь и просит священника: "Батюшка, отпусти ко мне Бо
городицу ночевать". Нередко случается, что по ночам в помещении, где хранятся иконы, прихожане уже сами от себя устраивают нечто вроде всенощного бдения: старухи со всей деревни, богомольные мужики и девушки, вымаливающие хороших женихов, собираются сюда и возжигают свечи, поют молитвы и коленопреклоненно молятся Богу. В прежнее время сюда же приносились так называемые кануннички (маленькие кувшинчики с медом), которые ставились перед образами на стол для поминовения умерших. Кануннички ставились с большими свечами, и бабы при этом рассуждали так, что все, мол, главные боги (образа) здесь налицо и если им зажечь по свечке каждому, то они сразу как начнут молиться за покойничка, так уж непременно вымолят для него у Господа прощение. Кануннички, по всей вероятности, - изобретение раскольников, которые в былое время охотно приносили к образам и свои кувшинчики и простаивали на молитве с православными всю ночь. Но теперь кануннички строжайшим образом запрещены высшими духовными властями и повсеместно вышли из употребления.
Пока духовенство не отслужило у крестьянина в доме молебна, ни он, ни его домочадцы ни п д каким видом не смеют предаваться никаким праздничным развлечениям - это считается за большой грех. Но затем, когда "иконы прошли", в деревне начинается широкий пасхальный разгул. Взрослые "гостюют" друг у друга, без меры пьют водку, поют песни и с особенным удовольствием посещают колокольню, где и трезвонят с раннего утра до 4-5 часов вечера. Посещение колокольни вообще считается излюбленным пасхальным развлечением, так что в течение всей светлой седмицы на колокольне толпятся парни, девушки, мужики, бабы и ребятишки: все хватаются за веревки и по
дымают такой трезвон, что батюшка то и дело посылает дьячков унять .развеселившихся православных и прогнать их с колокольни. Другим специально пасхальным развлечением служит катание яиц и отчасти качели и игра в орлянку и карты. Катают яйца преимущественно ребятишки, да разве еще девушки, которые соскучились без хороводов и песен (на Пасху светские песни и хороводы считают неприличием и даже грехом). Зато на качелях катаются решительно все. Гденибудь в конце деревенской улицы парни устраивают так называемые "обчественные" качели (в складчину), и возле этих качелей образуется нечто вроде деревенского клуба: девушки с подсолнухами, бабы с ребятишками, мужики и парни с гармониками и "тальянками" толпятся здесь с утра до ночи; одни только глядят да любуются на чужое веселье, другие веселятся сами. Первенствующую роль занимают здесь, разумеется, девушки, которые без устали катаются с парнями. Но так как толпа почти всегда приходит сюда изрядно подвыпивши и так как качели раскачиваются не самими катающимися, а зрителями, то очень нередки случаи, когда от пьяного усердия доска с катающейся парочкой перелетает через перекладину и происходят несчастья - увечья и даже смерть.
Что касается игры в орлянку и в карты, то обе эти забавы с каждым годом все более и более проникают и деревню и под влиянием отхожих промыслов и трактирного просвещения положительно становятся излюбленными играми не только молодежи, но и взрослых мужиков (об этом смотри подробности в главе "Святки"), Наконец, из числа пасхальных развлечений деревенского народа нельзя также не указать на обязательное приглашение в гости кумовьев и сватов. В этом отношении Пасха имеет много общего с масленицей,
когда точно так же домохозяева считают долгом обмениваться визитами со сватами. Но на Пасху приглашают даже будущих сватов, т.е. родня обрученных жениха и невесты приглашает друг друга в гости, причем, как и на масленицу, во время обеда и всякой трапезы жениха с невестой сажают рядом в красном углу, поят их обоих водкой и вообще делают центром общего внимания. Обычай требует при этом, чтобы жених ухаживал за невестой, но так как ухаживание это носит, так сказать, ритуальный характер, то естественно, что в нем много натянутости и чего-то деланного, почти фальшивого: жених называет невесту обязательно на "вы", по имени-отчеству, или просто "нареченная моя невеста", сгребает руками сласти с тарелки и потчует ими девицу, а после обеда катается с нею по селу, причем опять-таки обычай требует, чтобы нареченные жених и невеста непременно катались, обнявшись за талию: он ее, а она его.
Как самый большой и наиболее чтимый христианский праздник. Пасха, естественно, группирует вокруг себя целый цикл народных примет, обычаев, суеверий и обрядов, не известных церкви, но пользующихся большой популярностью в темной среде деревенского люда. Общая характерная черта всех этих народных праздников есть все то же двоеверие, которым и доныне пропитаны религиозные понятия русского простолюдина: крестная сила хотя и побеждает нечистую силу, но и до сих пор эта побежденная и поверженная во прах темная сила держит в своей власти робкие умы и наводит панический ужас на робкие души.
По мнению крестьян, в пасхальную ночь все черти бывают необычайно злы, так что с заходом солнца мужики и бабы боятся выходить на двор и на улицу: в каждой черной кошке, в каждой собаке и свинье они
видят оборотня, черга, перекинувшегося в животное. Даже в свою приходскую церковь мужики избегают ходить в одиночку, точно так же, как и выходить из нее Злятся же черти в пасхальную ночь потому, что уж очень им в это время солоно приходится: как только ударит первый колокол к заутрене, бесы как груши с дерева сыплются с колокольни на землю, "а с такой высоты сверзиться, - объясняют крестьяне, - это 1оже чего-нибудь да стоит". Сверх того, как только отойдет заутреня, чертей немедленно лишают свободы: скручивают их, связывают и даже приковывают то на чердаке, то к колокольне, то во дворе, в углу. Чертям это, разумеется, не нравится, тем более что заклятые враги их, православные люди, любят посмотреть, как мучаются привязанные черти, а посмотреть они имеют полную возможность, если только догадаются прийти на чердак или в темный угол двора с той самой свечой, с которой простояли пасхальную утреню. Можно, впрочем, обойтись и без свечи, с той только разницей, что тогда не увидишь, а только услышишь мучения нечистой силы, так как в ночь на светлое воскресенье чертей принудительно замуровывают в церковные стены, где они "шустятся", т.е. возятся и мечутся, не будучи в состоянии убежать из тягостного плена. Наконец, в распоряжении людей имеется и еще один способ поглумиться над нечистой силой: для этого стоит только выйти с пасхальным яйцом на перекресток дорог и покатать яйцо вдоль по дороге - тогда черти непременно должны будут выскочить и проплясать ^peпaкa. Само собою разумеется, что чертям в светлую Христову ночь бывает совсем не до пляски - им в пору бы удавиться, а тут, по капризу деревенского озорника, изволь пускаться в пляс и потешать его.
В таком же затруднительном положении бывают в пасхальную ночь и ведьмы, колдуны, оборотни и прочая нечисть. Опытные деревенские люди умеют не только опознавать ведьм, но могут даже с точностью определить весь их наличный состав в деревне: для этого нужно только с заговенным творогом встать у церковных дверей и держаться за дверную скобу ведьмы будут проходить, и по хвостам их можно сосчитать всех до единой.
Что касается колдунов, то опознавать их еще легче - не надо даже за дверную скобу держаться, а достаточно во время пасхальной заутрени обернуться и поглядеть на народ: все колдуны будут стоять спиной к алтарю.
Другая группа пасхальных суеверий раскрывает перед нами понятия крестьянина о загробной жизни и о душе. Повсеместно существует убеждение, что всякий, кто умрет в светлую седмицу, беспрепятственно попадет в рай, какой бы грешник он ни был. Столь легкий доступ в царствие небесное объясняется тем, что в пасхальную неделю врата рая не закрываются вовсе и их никто не охраняет. Поэтому деревенские старики и в особенности старухи мечтают как о величайшем счастии и просят у Бога, чтобы он даровал им смерть именно в пасхальную седьмицу.
Наряду с тем в крестьянской среде глубоко укоренилось верование, что в пасхальную ночь можно видеться и даже беседовать со своими умершими родственниками. Для этого следует во время крестного хода, когда все богомольцы уйдут из церкви, спрятаться в храме со страстною свечкою так, чтобы никто не заметил. Тогда души умерших соберутся в церковь молиться и христосоваться между собою, и тут-то и от
крывается возможность повидать своих усопших родственников. Но разговаривать в это время с ними нельзя. Для разговоров есть другое место - кладбище Вот что сообщила на этот счет одна старушка-черничка нашему пензенскому корреспонденту из Городищенского уезда. "Я, батюшка мой, почитай, каждый год хожу на кладбище и окликаю покойничков, и всегда они мне ответ подают. Только страшно это: покойники говорят подземельным голосом, и мурашки по телу у меня так и забегают, так и забегаю г, как только они голос поладут. Случается, говорят они глухо, тихо, а случается, как скажут - словно гром ударил". "Но всегда они вам отвечают?" - допытывался наш корреспондент. "Всегда, батюшка, всегда. Только, конечно, к ним, к покойникам-то, надо подходить умеючи, нельзя зря лезть. Чтобы с ними поговорить да побеседовать, надо вот что сделать: после причастия, в великий четверг, не нужно ничего есть до самого разговенья Пасхи, всю пятницу и субботу надо провести в молитве и молчании, потому, если это не исполнить, то покойники ни за что голоса не подадут. А как отойдет заутреня, то нужно идти на кладбище и первым долгом помолиться Богу, потом сотворить три земных поклона, лечь на землю и что только есть духу громким голосом кричать: "Христос воскресе, покойнички*" Вот на это мертвецы и откликнутся: "Воистину воскресе, бабушка". И уже после этого подходи к любой могилке и спрашивай о чем хочешь, - мертвец непременно ответ даст и никогда не соврет, всю правду скажет. Но я, одначе, никогда их не распытывала, а только похристосуешься, и марш домой- робость на меня нападала".
