Александр Корнейко - Когда погиб Милован
— Так что, уважаемый Карл Августович, если поймаешь сома килограммов на двадцать, то нас не зови. Помогать не буду. Полдня мне тогда ни за что мораль читал.
Смеясь, рыбаки подъехали к домику Миллера. Дом был старый, крытый черной истлевшей соломой, с перекосившейся дверью. Но Карл Августович им очень гордился: надежное укрытие и в дождь и в снег. Внутри домика находилась печка, кровати, скамейки и стол.
Рыбаки внесли в домик свои вещи и пошли к принадам, чтобы бросить подкормку рыбам. Принады — это мостки длиной 3–4 метра, выступающие в реку. Каждый рыбак делает их сам, и по неписаному рыбацкому закону только он может дать разрешение на рыбную ловлю постороннему. У принад хозяин постоянно бросает вареный горох, пшеницу, перемешанную с макухой. Рыба привыкает кормиться в этом месте.
Улов у принады всегда лучше, чем ловля рыбы с берега. У директора школы и Миллера было по две такие принады. Они располагались друг от друга метрах в тридцати. Берег здесь был крутой, извилистый, заросший кустарником.
— Где садишься, Лиза? — спросил отец.
— На крайней, как всегда, если начнется дождь, то я первой прибегу к домику.
— Добро.
К Миллеру и Лизе подошли Петр Степанович и Михаил Николаевич.
— Карл Августович! Давайте насобираем сушняка, сварим картошки, поужинаем, а потом — за дело. Идет?
— Идет, — согласился Миллер.
Все четверо пошли собирать сушняк. Через некоторое время Петр Степанович поднес к Лизе охапку хвороста и крикнул:
— Михаил Николаевич! Заберите у Карла Августовича хворост, с Елизаветой Карловной идите к домику и ставьте варить картошку.
Лиза и Михаил Николаевич с вязанками хвороста отправились к домику. Лиза принесла из чулана кастрюли, сбегала к реке, набрала воды и приступила к чистке картофеля. Завхоз растопил печку, подбросил побольше хвороста в топку, вынул ножик, сел возле Лизы.
— Вам привет от Шаповала.
От неожиданности Лиза выпустила из рук ножик.
— Рада, что помнит меня! Не ожидала такой оперативности.
— Моя легенда такова: был оклеветан и арестован. Писал, жаловался… Разобрались, освободили и направили работать в школу завхозом. Для Миллера я озлоблен…
— А не кажется ли вам, что вы поторопились с работой? Ведь я и Миллер скоро перейдем в новую школу.
— Там тоже будет наш товарищ. Он с вами свяжется. Как встретил вас отец по приезде из области?
— Нормально.
— Разговор о его делах первой не начинайте, — предупредил Михаил Николаевич.
— Хорошо.
Лиза поставила картошку на плиту, а сама стала накрывать на стол. Выложила консервы, зеленый лук, редиску, сало. Тупиков сидел возле печки и подбрасывал сучья. Вошли Миллер и директор, таща еще охапки хвороста.
— Ого! Куда его столько? — всплеснула руками Лиза.
— Ничего. Останется, завтра утром чайку попьем, — успокоил Петр Степанович.
Ужин проходил в оживленной беседе. Смеялись, шутили. После ужина взяли снасти и отправились к своим принадам…
III
Лиза сидела на мостках, изредка проверяя дойные и поплавочные удочки. Часа за три она поймала четырех лещей и несколько мелких рыбешек. Азарт прошел, ее клонила ко сну. Ночь была лунная и тихая.
— Как успехи, дочка? — послышался сзади голос Миллера.
Лиза резко повернула голову.
— Так можешь, отец, заикой сделать свою дочь, я не слышала, как ты подошел ко мне… Поймала килограммов шесть. Нормально? А как у тебя?
— Половину твоего! У Ляшенко и Туникова тоже слабовато.
— Вы, видно, не рыбу ловили, а ходили друг к другу в гости.
Миллер засмеялся:
— Нет, это клев сегодня неважный. Тебе просто повезло.
Миллер взошел на припаду[1], доски заскрипели под сапогами.
— Дочка! Утром ты откажешься ехать домой. Скажешь, что в заводи хочешь половить щук на живцов. Попросишь Петра Степановича приехать за тобой вечером. Я под предлогом, что не могу оставить тебя одну, также не поеду. Есть дело… — Миллер прищурился. — Как тебе новый завхоз?
— Непонятный какой-то. Жаловался, что ни за что ни про что был арестован… А вообще больше молчит.
— Будь с ним поласковей. Говорят, что когда его арестовали, жена ушла к другому.
— Правильно сделала, — отрезала Лиза, — не очень приятный тип.
— Тихо… — прошептал Миллер. — Сюда идут.
К принаде подошли Ляшенко и Туников, держа в руках рыболовецкие снасти и улов.
— Русалка! Как успехи? — спросил Петр Степанович.
— Килограммов шесть, — ответила Лиза. — А у вас?
— У меня два, а у Михаила Николаевича — три леща, — ответил Петр Степанович. — Карл Августович, кстати, когда мы проходили мимо вашей принады, то колокольчик звонил. Проверим?
Они вдвоем пошли к принаде.
— Садитесь, Михаил Николаевич, посидим вместе, — предложила Лиза.
— С удовольствием… — Туников присел на скамейку рядом с Лизой.
— Мне приказано оставаться здесь на день, он также останется со мной.
— Зачем? Миллер не сказал?
— Я не спрашивала, но заметила, что он взволнован.
— Подозревать вас у него нет причин, оставайтесь. — Туников задумался. — Видимо, Миллер сегодня с кем-то встречался. Пойду к ним — помогу рыбу вытаскивать.
Туников ушел. Лиза немного посидела, собрала снасти, вытащила из воды кукан с рыбой и направилась к домику, очень хотелось спать.
Разбудил ее шум — рыбаки складывали вещи.
— Лиза! Собирай вещи, едем домой, — крикнул Миллер.
— Знаешь, папа, я бы с удовольствием половила щук на живца, если бы Петр Степанович приехал вечером за мной, — просящим голосом молвила Лиза. — Улов поделим пополам…
Все рассмеялись.
— Согласен, — кивнул Ляшенко и предложил Карлу Августовичу остаться с Лизой, чтобы ей не было скучно.
— А что, это идея хорошая. С удовольствием побуду на природе.
— До вечера!
— Удачи вам.
Ляшенко и Туников сели в машину, и она помчалась к городу.
— Ложись и отдыхай, Лиза, а я пойду поставлю щучий перемет. Живцы у меня есть.
— Хорошо.
Лиза легла на кровать, потерла пальцами виски: «Что он задумал? Зачем остались?» Спать уже не хотелось — одолевали мысли.
Через полтора часа Миллер вернулся:
— Лиза! Помнишь, я говорил тебе, что должен приехать гость из Германии. Сегодня мы с ним встречаемся здесь. Пароль: «Вы не сдаете дом квартирантам на зиму?» Ответ: «Как заплатите, может, и сдам». Он должен показать пачку денег, перетянутую синей и черной ниткой. Отзыв: «Попробуем договориться». Будь внимательна. Вот, возьми пистолет. Возможно, он устроит нам проверку. Ни в коем случае не стрелять. Сейчас попьем чайку и будем ждать.
Растопили печку, вскипятили чай, разложили на столе продукты. В это время в дверь постучали.
— Да! Да! Войдите! — крикнул Миллер.
В комнату вошел военный лет тридцати пяти в звании капитана с небольшим чемоданчиком в руке.
— Вы не сдаете дом квартирантам на зиму?
— Как заплатите, может, и сдам.
Военный вынул из кармана пачку денег. Миллер нагнулся вперед:
— Попробуем договориться. С приездом, товарищ капитан! Лиза! Прогуляйся к реке, внимательно и незаметно посмотри по сторонам. Будешь охранять, пока мы побеседуем.
Лиза села на берегу с удочкой. Вокруг было спокойно — по дороге из лесу прошла лишь одна женщина с корзиной в руке.
Через два часа Миллер позвал дочь. Лиза оставила удочку, вошла в дом. Капитан сидел за столом и жевал. Увидев Лизу, вытер губы, поднялся:
— Вот я с вами и познакомился, фрау, — с улыбкой молвил он на немецком языке.
— Очень рада, — тоже на немецком языке ответила Лиза.
— Нашу беседу отец вам перескажет, если сочтет нужным, а мне пора. До свидания.
— Счастливо.
Капитан взял свой чемодан и вышел. Миллер сидел и сосредоточенно о чем-то думал.
— Плохие новости, отец?
— Не знаю, даже определить трудно. Лиза, скоро начнется война. Я получил указание перейти к разведывательной деятельности военного характера. Вместе с этим господином через двадцать дней ты уедешь в Германию. Таков приказ начальства. Уговаривал его — ничего не получилось: этот вопрос решен. Сейчас в Германии нужны люди, знающие русский язык и Советскую Россию.
— А как же Степан?
— Останется со мной и бабушкой.
— А мое исчезновение? Как его объяснить?
— На рыбалке с Петром Степановичем и Михаилом Николаевичем ты «утонешь». Меня не будет с вами. А они станут невольными свидетелями.
— Вот история! Может, что-нибудь другое придумать, заболеть, к примеру?
— Ни в коем случае, надо выполнять приказ.
— Это ты виноват, что втянул меня в эту историю. Я не хочу уезжать от Степана и мамы.
— Повторяю — это приказ, и его придется выполнять, — отчеканил Миллер. — Все! Время еще есть, подумаешь и поймешь сама — другого выхода нет. Ты вскоре вернешься сюда с войсками фюрера. Тогда будешь меня благодарить.
