Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1994 год
После этого мы трудились день и ночь. 11 августа установили мачту и закрепили вантами. Затем погрузили воду, провиант и багаж каждого.
Предварительно каждому пришлось письменно заявить, какой вес он хочет взять с собой. Все, что превышало разрешенный вес, оставили.
Во время погрузки судна плотники продолжали строить небольшую шлюпку, которую можно было бы разместить на палубе и использовать при крайней необходимости.
Провиант нашего судна состоял из 25 пудов ржаной муки; пяти бочек засоленного мяса морских коров; двух пудов гороха и бочки соленой говядины, которая уцелела даже при скудости нашего питания на возвратном пути из Америки. Кроме того, каждому выдали по четыре фунта масла. Многие, кто был экономен, сберегли из своего бедного провианта столько, что при отплытии смогли испечь полпуда сухарей и взять их с собой. Те же, кто прежде жил слишком хорошо, сушили мясо морских коров.
13 августа мы со смятением в душе в последний раз покинули свои жилища и взошли на борт судна. Оно должно было либо донести нас до границ Азии и нашей любимой отчизны, либо, после стольких трудов, надежд и тоски, вынести по воле Всевышнего приговор нашему жалкому паломничеству. Когда мы все поднялись на судно, то впервые поняли, как заполнено его пространство и каким трудным поэтому будет плавание. Мы лежали друг на друге и ползали друг по другу. Свободнее всех было лейтенанту Вакселю, мастеру Хитрову, мне и сыну лейтенанта в узкой каюте. Остальные 42 человека лежали в трюме, столь заполненном бочками с водой, провиантом и багажом, что им едва удавалось разместиться между ними и палубой. На три человека постоянно приходилось два места, поэтому вся команда была поделена на три вахты. Но так как пространство было все же переполнено, мы начали выбрасывать в море подушки, постели и одежду, которые взяли с собой с берега.
Новое судно имело 36 футов по килю и 42 фута от носа до кормы.
Тем временем мы видели, как песцы на берегу обследуют наши жилища с величайшим ликованием и занимают их, словно свои; казалось, они были изумлены, что никто их не прогоняет, как обычно. Кроме того, они за один налет нашли множество остатков жира и мяса, которые мы им оставили для развлечения.
Утром 14 августа мы с особой молитвой просили Бога о помощи и поддержке нашего успешного плавания. Потом подняли якорь. Поскольку западный ветер помогал нам миновать юго-восточную оконечность острова, мы решили — хотя устье реки Камчатки и было вдвое ближе и наше судно едва ли могло выдержать осенний шторм - идти прямо в Авачинскую бухту. Мы плыли при слабом ветре и к вечеру достигли — юго-восточной оконечности нашего острова.
В тот день мы были в приподнятом настроении, потому что при ясной и приятной погоде шли мимо острова, где знали все горы и долины, по тропинкам которого столько раз с трудом взбирались в поисках пищи и по другим надобностям и на котором дали названия согласно разным обстоятельствам и событиям. Тем самым милость и милосердие Господни стали ясны всем, еще ярче напоминая, какими жалкими мы приплыли сюда 6 ноября, как чудесно нашли себе пропитание на этом голом острове и, несмотря на тяжкие труды, стали еще здоровее, крепче и сильнее.
Поздно вечером мы, благодарение Богу, отплыли так далеко, что находились против самой выступающей оконечности острова.
Георг Вильгельм Стеллер Перевели с английского и подготовили к публикации Е.Станюкович и А.Станюкович
Солнечные цапли Пеньяс-Бланкас
Н е так давно американские орнитологи Майкл и Патриция Фогден, прекрасные фотографы, провели наблюдения за жизнью малоизвестной и очень красивой птицы, встречающейся в тропических лесах Коста-Рики, — солнечной цапли. К вымирающим видам она пока, к счастью, не относится, но знают о ней до обидного мало.
— Какая-то птица размером с небольшую цаплю взмыла над быстрой рекой Пеньяс-Бланкас, и под яркими лучами солнца на ее распростертых крыльях сверкнули пятна черного, каштанового и золотого цвета. Она пролетела в нескольких футах от валуна, на котором мы сидели, затем приземлилась и пошла, изящно ступая, вдоль кромки воды. Не двигая головой, птица вытянула длинную шею и сделала еще два небольших шажка. Когда она остановилась, тело ее покачивалось из стороны в сторону, но голова была неподвижна. Скоро птица — это была солнечная цапля — привыкла к нам настолько, что стала искать пишу почти у наших ног, — рассказывает Майкл Фогден.
Орнитологи стали очевидцами сцены, которую могли наблюдать на таком близком расстоянии лишь немногие люди. Хотя солнечные цапли часто содержатся в зоопарках и даже размножаются в неволе, об их жизни в природе сведений нет. Цапли — самец и самка — паслись рядом с людьми несколько недель и в конце концов просто перестали обращать на них внимание. Коллега Фогденов — Брюс Лайон незадолго до их поездки первым обнаружил здесь, в горах Тиларан, в Коста-Рике, недостроенное гнездо этих цапель, и теперь они втроем ежедневно навещали птиц и, вероятно, были первыми из ученых, которым довелось наблюдать на природе выведение и выкармливание птенцов солнечных цапель.
Солнечная цапля настолько необыкновенна, что ее выделили в самостоятельное семейство Eurupugidae. Ее ближайшими родственниками оказались пастушки и журавли. Хотя областью распространения вида можно считать всю территорию влажных тропических лесов Центральной и Южной Америки, гнезда солнечной цапли и места кормежки расположены только по берегам быстрых рек, у покрытых лесом подножий гор. Считавшаяся и раньше довольно редкой птицей, сейчас она встречается все реже и реже — места ее обитания страдают от деятельности человека. Та пара, о которой идет речь, жила в очень отдаленном участке леса с буйной растительностью вдоль реки Пеньяс-Бланкас.
Солнечные цапли — и самцы, и самки — имеют великолепно окрашенные крылья с рисунком, напоминающим диск Солнца с лучами, чем и объясняется ее название. Когда их крылья распростерты, отлично видно два пятна, похожих на огромные, широко открытые глаза. В отличие от других ярко окрашенных птиц, самцы которых красотой своего оперения главным образом и привлекают самок в брачный период, солнечные цапли пользуются своими «глазами» на крыльях исключительно для устрашения врагов.
...Когда лучи солнца пробились сквозь облака, что бывает крайне редко во влажном Тиларане, орнитологам, наконец посчастливилось увидеть эти крылья во всей красе. Обе птицы раскрыли их навстречу солнечному теплу на несколько счастливых минут, а потом хвостом стали слегка похлопывать поочередно по каждому из перьев крыла, как бы прихорашиваясь — этого ни чета Фогденов, ни Брюс никогда не наблюдали у других птиц.
Свое гнездо цапли построили у реки, на высоте примерно 3 метров, на дереве, росшем почти горизонтально из расщелины крутой скалы. Гнездо напоминало большую чашу, слепленную из сухих листьев и грязи, и прикрепленную к ветке, толщиной всего в четыре сантиметра. Мхи, папоротники и орхидеи в изобилии росли вокруг на скалах.
В середине апреля в гнезде уже лежали два желтых яйца, испещренные темно-коричневыми пятнами. Вначале оба родителя пугливо прятались, когда орнитологи приближались к своему укрытию, устроенному за валуном. На восьмой день при их появлении они уже остались на месте. Но если люди подходили слишком близко, птицы высовывались из гнезда и выражали свое недовольство резкими скрипучими криками. А еще через несколько дней цапли перестали замечать людей вообще, и те поселились почти совсем рядом с гнездом, неся свою унылую вахту.
Это было действительно скучно, так как каждый из родителей сидел на яйцах ужасно долго, обычно два полных дня без перерыва. Почему цапли поступают именно так — это их великая тайна. Некоторые из морских птиц тоже высиживают яйца длительное время; очевидно, причина этого в том, что им приходится преодолевать огромные расстояния между колониями их гнездовий и местами кормежки. Территория же, на которой кормились солнечные цапли, начиналась прямо у гнезда...
Наконец через 26 дней на одном яйце появилась маленькая трещина. Еще через два дня вылупился первый птенец, а на следующий день — второй. Едва обсохнув, птенцы выглядели удивительно красивыми, покрытыми изящными узорами. Они были очень похожи на выводковых птенцов ржанок и песочников, и в какой-то момент орнитологи даже решили, что они вот-вот покинут гнездо. Но нет, птенцы оставались в нем несколько недель в полной зависимости от кормящих их родителей.
«В первые дни после рождения птенцов родители по очереди согревали их и, охотясь за пищей, никогда не оставляли гнезда без присмотра одного из родителей, — продолжает свой рассказ Майкл Фогден. — Но через две недели птенцы уже оставались без охраны по нескольку часов ежедневно, хотя все еще казались беспомощными. Однажды их заметил большой черный сокол, сидевший на выступе скалы на другом берегу речки, но он увидел и нас за валуном и поэтому не решился напасть. В другой раз их чуть было не обнаружила похожая на куницу тайра, а однажды им грозила опасность от черной змеи.
