Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1994 год
И позднее вместе с подлекарем я тоже убил одно животное, за которым затем последовали бесчисленные стада, за несколько дней заполнившие берег настолько, что мы не могли миновать их без опасности для жизни, а в некоторых местах, где животные покрывали всю землю, вынуждены были взбираться на горы и по ним продолжать путь.
И все же вскоре возникли два затруднения при этом неожиданном и удивительном изобилии, ниспосланном Богом. Первое состояло в том, что эти животные находились лишь на южной стороне острова, против Камчатки; следовательно, их приходилось тащить до наших жилищ не менее восемнадцати верст от ближайшего места охоты. Во-вторых, мясо их пахло, как свежая белая чемерица (Чемерица — род многолетних трав семейства лилейных.). Это внушало отвращение и у многих вызывало сильную рвоту и понос.
Тем не менее, мы обнаружили, что мясо другого котика — серого, более мелкого, пребывавшего в еще большем количестве, значительно нежнее и вкуснее и его можно есть без отвращения. Кроме того, позже прямо напротив наших жилищ был найден другой путь на юг, вполовину короче прежнего. Поэтому мы решили постоянно держать там двоих людей, убивающих животных по очереди. У них всегда было столько мяса, что ежедневно высылаемые партии могли сразу взваливать его на спину и возвращаться обратно в тот же день.
Мы еще более приободрились, когда 20 апреля, за день до того, как мы начали разборку пакетбота, на Козловом поле в пяти верстах к западу от наших жилищ выбросило крупного кита, пятнадцати саженей длиной и совершенно свежего. С него мы за два дня собрали столько ворвани и жира, что при отплытии с острова оставили несколько полных бочек.
Вскоре после этого часто стали появляться и морские львы, которых на Камчатке называют «сивучами». И хотя никто не отваживался убить это свирепое животное, мы разделали одно, раненное на Камчатке «носком», или гарпуном, — сивуч был выброшен на берег вблизи нас, мертвый, но мясо его было еще свежее.
Весь май и половину июня мы жили мясом молодых морских котиков и их самок.
5 мая было положено начало нашему судну и будущему отплытию установкой ахтерштевня и форштевня на киле. Затем лейтенант Ваксель пригласил всех в свое жилище и, при отсутствии других напитков, угостил нас монгольским «сатураном», или чайным супом, с мукой, поджаренной в масле. По этому случаю мы были весьма веселы вопреки многим не удовлетворенным желаниям и устремлениям.
Приятная весенняя погода, кроме наслаждения ею, дала нам многие преимущества. Когда снег растаял, мы нашли столько дерева, повсюду лежавшего на берегу, что перестали беспокоиться об угле, необходимом для нашей кузницы. У нас также появилось много съедобных и вкусных растений и кореньев; употребление их вносило разнообразие в нашу пищу и давало лекарство нашим истощенным телам. Прежде всего среди них были камчатская сладкая трава; клубни камчатской лилии-сараны, которой здесь значительно больше и она намного крупнее, чем на Камчатке; некое растение, листья которого по вкусу и форме походят на сельдерей, а корень по вкусу напоминает пастернак, а также корни дикого сельдерея. Кроме того, мы ели листья медуницы, побеги кипрея, корни горца. Вместо черного чая приготовляли настой из листьев брусники, а вместо зеленого чая - из листьев грушанки, а позднее вероники. Для салата мы использовали ложечную траву, веронику и сердечник.
11 мая и в последующие дни быстро тающий снег и постоянные дожди с ветрами, приходившие с юго-востока, вызвали такую высокую воду, что речки переполнились, и мы с трудом выдерживали в наших подземных жилищах, залитых водой на один-два фута. Когда дожди прекратились, мы вынуждены были покинуть зимние дома и построить на земле летние. Тем не менее, когда вода впиталась в землю, мы по-прежнему посещали зимние дома.
Дождь задержал строительство судна на несколько дней. Затем строительство продолжили с еще большим воодушевлением и, к нашему удивлению, обнаружили, что пакетбот легко разобрать, чего мы сначала не ожидали, потому что он был новым и прочно построенным, а у нас не было инструмента для разборки. Работа над новым судном день ото дня все более спорилась, поэтому вместе с надеждой чрезвычайно возросло и всеобщее рвение.
Когда к концу мая обшивка была полностью закончена и поставлена на киль, мы более не сомневались, что в августе сможем добраться до Камчатки, и были озабочены тем, как избежать мучительной доставки мяса и обеспечить всех пищей. Это можно было сделать, охотясь на морских коров, которые ежедневно во множестве были у нас перед глазами. Тогда работа пошла бы еще быстрее, тем более что людям уже недоставало сил, а их обувь и одежда сильно истрепались от походов по пересеченной местности на юг и через горы.
Поэтому 21 мая мы предприняли первую попытку, изготовив длинный железный крюк, к которому привязали прочный и длинный канат, чтобы зацепить им огромное и мощное морское животное и вытащить его на берег, но безуспешно: шкура этого животного была слишком жесткой и прочной. Мы не преминули провести еще несколько экспериментов и поменять крюк. Но эти попытки обернулись еще худшим, и животные скрылись в. море вместе с крюками и канатами.
Наконец чрезвычайная нужда заставила нас задуматься о более подходящих средствах, потому что по причинам, указанным выше, люди не могли продолжать охотиться по-прежнему. С этой целью в конце июня отремонтировали лангбот, который осенью был сильно разбит волнами о скалы. Гарпунщик и пятеро гребцов заняли в нем места. У них был с собой очень длинный канат, сложенный должным образом, точно так, как при охоте на китов в Гренландии, один конец которого привязали к гарпуну, а другой держали на берегу сорок человек.
Они очень осторожно плыли к животным, стада которых паслись у берега в полнейшей безопасности. Как только гарпунщик ударил одно из них, люди на берегу стали тянуть животное к себе, а находившиеся в боте гребли к нему и своим поведением еще более его пугали. Как только оно немного ослабло, люди в боте вонзили большие ножи и штыки во все части его тела, пока оно, совершенно обессилевшее от потери крови, которая фонтанами била из его ран, при высоком приливе не было вытащено на берег для разделки.
Когда прилив отступил и ношу вытянули на сухой берег, мы отовсюду большими кусками срезали мясо и жир, которые с большой радостью отнесли в свои жилища. Часть поместили в бочки. Другую часть, особенно жир, развесили на козлах. Наконец-то мы избавились от всех забот о пище и оказались способны продолжать постройку нового судна, удвоив число работников.
... Поскольку все трудности разборки пакетбота и заготовления пищи были позади и поскольку для разнообразия мы иногда вытаскивали своими полусгнившими сетями столько рыбы, что одного улова хватало на восемь дней, мы — благодаря множеству рук, удвоенной энергии и постоянному дружескому подбадриванию лейтенанта Вакселя — значительно преуспели, и к середине июля готовый корпус судна стоял на стапеле. Остальное время до 13 августа было потрачено на изготовление такелажа, рангоута и мачт, кузнечные работы и на утомительное вытапливание смолы из старых канатов, а также на возведение помоста для спуска судна, что причиняло более всего неприятностей, поскольку нам сильно не хватало дерева и других материалов. Дерево для помоста носили отовсюду, с самых удаленных участков побережья; помост закрепили, нагрузив на него пушки.
Другие возводили склад для материалов, которые мы оставляли на острове. Третьи строили печь и запасали сухари на дорогу. Некоторые готовили бочки (которые нужны были для плавания) с железными обручами и веревками, потому что эта работа осталась не сделанной ранее в Охотске. Некоторые разведывали дно моря. Никто не хотел сидеть сложа руки и не сидел — ведь все ближе и зримее для каждого становилась надежда на отплытие. Хотя желание добыть еще шкуры выдр вызвало у некоторых мысли о новой зимовке, они наконец, устыдившись, отказались от этого намерения.
8 августа все было готово к отплытию. Днем мы все помолились Богу, прося его об успешном спуске судна на воду (оно было посвящено Святому Апостолу Петру и названо его именем), и, завершив молитву, с Богом начали спуск.
Но, к нашему ужасу, судно осталось неподвижным. Своим весом оно давило на помост, который, очевидно, был построен слишком низким. Мы работали изо всех сил и, используя домкраты, подняли его так высоко, что смогли исправить ошибку с помощью нескольких толстых досок, подсунутых с боков между судном и помостом, после чего судно было благополучно спущено. Но к этому времени высокий прилив кончился, и завершение спуска пришлось отложить на следующий день, когда, с приливом, судно успешно спустили в море.
После этого мы трудились день и ночь. 11 августа установили мачту и закрепили вантами. Затем погрузили воду, провиант и багаж каждого.
