Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1994 год
В течение недели после перового побоища конкистадоры прочесали всю страну панчей до самых отдаленных уголков в поисках сокровищ. Они вырывали из ушей женщин кольца, срывали с мужчин ожерелья, растаскивали богатства святилищ, а когда не находили их, прибегали к пыткам.
Народ панчей оказался бедным. Они располагали самыми примитивными орудиями труда, ремесла почти отсутствовали. Им привычнее было бродить в окружающих лесах и долинах в поисках подножного корма, чем обрабатывать землю. Жили они в утлых лачугах и не имели богатых храмов. Поэтому добыча почти не оправдывала вложенных сил.
Чибчи же были довольны победой. Однако бесчинства белых превзошли все их опасения. Даже непроницаемый Чима не мог скрыть своего ужаса перед происходящим.
Монах не делал никаких попыток проповедовать побежденным, не пытался обратить их в христианскую веру.
И Фернандо, помня красноречие падре у ципы, не мог не чувствовать разочарования.
За рекой Сумапацей их ждал посланец ципы.
Повелитель чибчей узнал о быстрой победе союзников и подумал, что следует воспрепятствовать немедленному возвращению войска пришельцев. Он нашел для этого предлог.
Жрецы главного храма в Суамоксе отвергли предложение о вере в нового бога. Они представляли в народе особую касту, обладавшую обширными земельными владениями и богатством, и вследствие важной роли в оправлении культовых церемоний, большой властью в стране. Высшие чины этого жреческого сословия очень хорошо понимали, что усиление власти ципы и тем более его обращение к новому богу грозит им серьезными неприятностями. Поэтому в спешном порядке жрецы отправили к Тисквесусе своего посланника с резким осуждением предложений испытать новую веру и призывали его остаться верным своим прежним богам — Суа и Чиа.
Ципа почувствовал себя оскорбленным. К тому же у него были давние трения со жрецами. И теперь он решил воспользоваться моментом, чтобы ослабить их влияние. Посланник принес Кесаде сообщение, что Чисквесуса с удовольствием желал бы обратиться в новую веру, но жрецы главного храма в Суамоксе препятствуют этому. Ципа предлагал белому военачальнику самому встретиться со жрецами в Суамоксе и постараться либо убедить их, либо заставить дать согласие на крещение.
Кесада ухмыльнулся, услышав это сообщение. Как он и предполагал, в стане индейцев все сильнее проявлялось непримиримое соперничество отдельных вождей племен, принцев и могущественных жрецов. На этот раз командующий не стал ни с кем советоваться. Он сразу начал действовать.
Суамокс и область Тунья, почти независимая от ципы, располагались на северо-востоке высокогорной страны, они же сейчас находились на юге. Поэтому Кесада испытывал страшное искушение вторгнуться во владения ципы по пути в Суамокс и Тунью. Однако понимал, что торопливость в таких делах вредна.
Нет, ципа лишний раз должен убедиться в безопасности. Следовательно, экспедиция пойдет обратно, в лагерь на холме, по той же дороге, по которой пришла сюда. Солдаты должны хорошо отдохнуть, прежде чем отправиться в Суамокс. На их пути лежит Тунья, контролируемая чибчами, но не являющаяся частью их государства и не включенная в договор. Следовательно, ее можно разорить без зазрения совести. Причем ципа должен быть твердо убежден, что кацик Туньи — его соперник — разбит по его согласию. Ну, а после Туньи падет Суамокс, а затем...
Да! В этой ситуации надо действовать так и не иначе. Посланец Тисквесусы отправился в обратный путь. Кроме него, только командующий и лейтенант де Монфорте, переводчик, знали о запланированном на ближайшее будущее. Фернандо легко уловил, что начинается тонко продуманная коварная и бесчестная игра.
Он немного проводил посланника ципы, чтобы попросить передать привет Аите. Аите? Посланец приостановился, огляделся вокруг и прошептал:
— Она вряд ли получит ваш привет, белый человек. Жрецы ее куда-то запрятали.
— Что с ней?
— Она в заключении, потому что принадлежит новому Богу и белому человеку.
— Во имя всех святых, этого не может быть! Она страдает? Скажи мне, посланец, где она? В Фунце?
— Нет, в Муэквете, во дворце ципы, предназначенном для отдыха. Муэквета, проклятье! Фернандо до боли сжал кулаки...
— Муэквета, это далеко?
— Ближе, чем Фунца, белый человек. Ты должен ехать по дороге, пока не встретишь малую реку, что впадает в Боготу. Она там мелкая. Когда ты ее перейдешь, увидишь справа у подножия гор дворец. Я туда дохожу за одну ночь.
— Спасибо, друг, поспешим вместе!
Может быть, дождаться утра. Нет, Кесада его не отпустит. Он должен действовать тайно. Но кто посоветует, как пробраться во дворец в Муэквете?
Чима!
Он разыскал чибчу неподалеку от лагеря. Тот собирал хворост, чтобы приготовить ужин.
— Чима, над Лигой нависла смертельная опасность! Ты готов помочь ей?
Индеец посмотрел на лейтенанта. Что мучает испанского офицера?
— Да, — сказал он просто.
— Аита захвачена по приказу жрецов и находится в Муэквете.
— Сеньор, я вас не выдавал.
— Я знаю, мой друг, я знаю! Она схвачена, понимаешь ты, я должен быть у нее. Этой ночью я поскачу туда!
— Да! — сказал индеец.
— Правильно? Ты это понимаешь, Чима, ты мне поможешь? Если они тебя спросят, скажи, что я отправился на охоту. Скажи мне еще, как мне проникнуть в этот злосчастный дворец?
— Да, сеньор, Дворец в Муэквете окружен садом. Когда ты туда попадешь, скажи охране волшебные слова: «Гуатмара аи-pa», и покажи им вот это. — И он всунул в руку Фернандо металлическую пластинку. — Это знак верховной власти — уцакве. Они проведут тебя куда ты захочешь.
«Гуат мара ай-ра» — завтра быть на небе, — замечательное, таинственное изречение чибчей, важнейший пароль. И тем не менее Чима сообщил его белому человеку. Он оказал помощь тому, кто стремился к девушке, которую индеец любил сам. О Чима, ты оказался настоящим человеком с благороднейшим сердцем. И Фернандо до боли сжал руку чибчи.
Копыта цокали в ночной тишине. Над долиной Рио-Магдалены вспыхивали зарницы, и облака окрашивались в фиолетовый цвет. В темноте мелькали деревья и отдельные заросли кустарников. Но вот сквозь сумрак смутно проглядывают глинобитные ограды и какие-то строения.
— Кси-икси? — внезапно раздался окрик часового. — Кто идет?
— Гуат мара ай-ра!
Рука касается лба и груди, голова склоняется в поклоне. Шаги раздаются во дворе, повторяется окрик: «Кси-икси?» — в ответ звучит волшебный пароль: «Гуат мара ай-ра!» Все двери открываются перед Фернандо.
Наконец в небольшом помещении, пропахшем маисовой соломой, он тихо позвал:
— Аита! Моя маленькая коричневая мадонна! Он пришел! Долгожданный и ненаглядный!
— Я пришел, чтобы освободить тебя, Аита. Пароль, данный мне Чимой, откроет перед нами все двери.
— Ты возьмешь меня с собой?
С собой? Нет, девушке не место в военном лагере, где правят несправедливость и насилие. Нет, только не с собой!
— Ты не смогла бы пока спрятаться где-нибудь у друзей или родных?
— Нет, никто не пойдет против власти храмов. Мне достаточно, что я опять вижу тебя, Фернандо. Оставь меня здесь.
— Среди твоих врагов?
— Они мне не враги.
— Но они заточили тебя в темницу. Я не могу с этим смириться.
— У меня есть ложе, пища и одежда. Я все время думаю о тебе. Больше мне ничего и не надо.
— Если они тебя оскорбят или поднимут на тебя руку, я превращу их в дым и пепел!
— Я знаю, но не беспокойся. У нас нет законов, чтобы наказывать за мой поступок. Оставь меня здесь, Фернандо. — И тихо добавила: — Я принадлежу к дому ципы, а он сейчас не в очень-то хороших отношениях со жрецами. Но я чувствую его поддержку каждый день.
Что такое один час? Один час бесконечно мал для того, кто безгранично любит. Этот час пролетел как мгновенье. Они поцеловались. Скрипнули двери, послышались в ночи крики часовых, ответные волшебные слова... Цоканье копыт постепенно затихло вдали...
Фернандо в предрассветной дымке вернулся прямой дорогой в лагерь, где в палатке ждал Чима.
Чима, брат мой, спутник, ты лучший помощник, честное слово!
Конкистадоры несколько дней отдыхали. За ними зорко наблюдали союзники, быстро предупреждавшие индейские гарнизоны ближайших городов и поселков о недозволенных отлучках испанцев из лагеря сигнальными кострами или специальными гонцами. Это был своеобразный мир без доверия.
Фагуакундур почти ежедневно бывал в лагере белых. Он участвовал в офицерских пирушках и открыто высказывал сожаление, что ему не придется совершить поход в область Туньи. Командующий очень хитро вел политику, и чибча не прекращал размышлять об испанском законе о престолонаследовании. Кесада открыто говорил индейскому принцу, что необходимо вынудить жрецов из Суамокса принять христианскую веру. Вот тогда, мол, и будет установлено право наследования престола по испанскому образцу. И именно Фагуакундур станет верховным ципои чибчей.
