KnigaRead.com/

Алексей Югов. - Безумные затеи Ферапонта Ивановича

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Алексей Югов., "Безумные затеи Ферапонта Ивановича" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Я прямо от стыда сгораю! — шипела Ксаверия Карловна на ухо своему супругу, когда они проезжали городом, и даже слезла со вторых розвальней и пошла по тротуару, чтобы показать, что она не имеет никакого отношения к этим вещам.

Укладывал и увязывал все сам Ферапонт Иванович.

На вторых розвальнях ехали они трое. Одеты были все плохо и сильно мерзли. Ферапонт Иванович то и дело соскакивал и принимался бежать, догоняя сани. Он несколько раз пробовал уговорить супругу, чтобы она проделала то же, но напрасно: она сидела, скорчившись, подобрав под себя ноги, и старалась укрыться вся огромной коричневой шалью.

Силантий сидел рядом, в шинели, без рукавиц, курил цыгарку и пошучивал:

— Вот, Ксаверия Карловна, у вас, поди, ножки зябнут, хоть вы и в пимиках, а моей вот ноге гак ничего, — сказал он, похлопывая ладонью свою деревяшку, — ведь, голенькая, бог с ей, бороздит себе снежок и хоть бы что! Эх, другую бы мне такую!..

— Что, вы, Силантий, что вы! — укоризненно сказала Ксаверия Карловна, — в добрый час будь сказано!

— Ничего! Доедем скоро, — сказал Силантий. — Пятнадцать верст — невелика фажность!.. А ну, Ферапонт Иванович, подгони лошаденку-то, — крикнул он Капустину, который, стараясь согреться, шел сбоку саней.

— Ну, ну! — закричал Ферапонт Иванович, подбегая к передней лошади и хлопая рукавами своей длинной шубы.

Лошади побежали быстрее.

Приехали они во втором часу; воспитанники только что отобедали и бегали по двору. Как только въехали в огромный запущенный двор, обнесенный со всех сторон навесом, целая орава ребятишек бросилась к возам. Они принялись трогать и даже вытаскивать плохо привязанные вещи, а двое из них вскарабкались по веревкам на самый воз и теперь, страшно крича, плясали там и дразнили тех, кто был внизу. Но этим понравилось совсем другое: они все обступили Силантия и, раскрыв рты и распустив сопли, смотрели на костыли и в особенности на деревяшку.

На Ферапонта Ивановича и его жену не обращали никакою внимания.

Зато Ферапонт Иванович внимательно приглядывался к своим будущим воспитанникам и пациентам, стараясь по выражению лица и по поведению определить, кто из них — дебилик, кто — имбецилик, кто — идиот.

В это время некоторые из ребят дошли уж до тою, что сели на землю и, обхватив деревянную, отполированную жизнью, блестящую на солнце ногу Силантия, стали лизать ее, а потом и грызть.

— Да это чо же тако?!.. — испуганно говорил он, стараясь оторвать их, — это чисто, макаки, а не хто более! Дьявола каки-то!.. Ферапонт Иваныч, куды это мы с вами заехали?!..

— Они — слабоумные, Силантий, — ответил, улыбаясь, Ферапонт Иванович.

— Ага!.. Вон што, — облегченно сказал Силантий. — Это, значит, в роде как сумашедши, што ли? — спросил он.

— Да нет, видишь ли... Это... — и Ферапонт Иванович принялся было популяризировать понятие олигофрении, но в это время совсем замерзшая Ксаверия Карловна дернула его за рукав.

— Будет уж тебе! После лекцию прочитаешь, а теперь — погляди-ка: они скоро ведь все у нас растащат. Да и надо же куда-нибудь устроиться-то! О чем это ты думаешь?! — возмущенно проговорила она.

В это время из детского дома вышли: воспитательница —белокурая девушка в шубе, но без платка, и кухарка и принялись загонять ребятишек.

Ферапонт Иванович подошел к воспитательнице и представился. Она, видимо, искренне и очень обрадовавшись, поздоровалась и подошла с ним к возам. Ферапонт Иванович познакомил ее с Ксаверией Карловной и представил Силантия.

— А скажите, пожалуйста, — спросил он потом ее, — где нам будет квартира?

— А!.. Пожалуйста, пожалуйста, я вас проведу, — сказала она и повела Капустиных к маленькому деревянному флигелю, опалубленному и выкрашенному в зеленую краску.

Силантий остался развязывать вещи. Кухарка загнала в дом ребятишек, вышла и стала ему помогать...

— Здесь сейчас наш фельдшер живет, — говорила воспитательница, вводя их в маленькие сенцы, — но он так живет: чтобы не выхолаживать здание, а у него комната в большом здании, так что он сейчас же может перебраться... А раньше в этом флигелечке пыхтинский приказчик жил: это раньше ведь купца Пыхтина заимка была, — пояснила она, открывая дверь в кухню.

Все вошли.

В приоткрытую дверь комнаты видно было, как сидевший у стола человек торопливо застегивал ворот рубашки и подпоясывался.

Воспитательница познакомила и с фельдшером. Это был тихий, пахнущий йодоформом, молодой человек.

— А я вот на зайцев собирался, — говорил он в смущении, указывая на рассыпанные по столу пыжи и патроны, — от скуки вот охотником сделался.

— А здесь, должно быть, очень скучно? — спросила Ксаверия Карловна.

— Да, знаете ли... Нас ведь здесь трое всего, персонала-то... Вот теперь веселее будет с вами... Ну, побегу: гам ведь, наверное, помочь понадобится с вещами, а потом самоварчик организуем. — Фельдшер вышел.

Ферапонт Иванович пошел с ним.

Быстро перетаскивали вещи, кое-что — комод, шкаф, стулья — втащили сразу в комнату, остальное оставили в кухне.

Фельдшер побежал ставить самовар.

За чаем как-то быстро почувствовали себя хорошо знакомыми друг с другом, и начались простые разговоры.

— Много у вас здесь воспитанников? — спросил Ферапонт Иванович.

— Да человек пятьдесят, — ответил фельдшер. — Ох, знаете ли, — добавил он улыбаясь, — и чудаки же между ним есть которые!.. Немыслимо себе представить!.. Иной, знаете, такое коленце выкинет, что глядишь на него, до надсады нахохочешься!.. Ей-богу!

— Извиняюсь!.. — Робко вступил в разговор, внимательно слушавший, Силантий. — Это для чего же их держат, скажите на милось?! Ведь, по-моему, обложить бы их просто-напросто соломой да и спалить! На кой их шут кормить-то?!. — Спали-и-ть!..

— Да ведь они же больные, — сказал Ферапонт Иванович.

Ксаверия Карловна и даже фельдшер поддержали, однако, Силантия.

— Ну, сжечь — не сжечь — это жестоко слишком, но отравить их как-нибудь безболезненно следовало бы, — сказала Ксаверия Карловна.

— Конечно, — сказал фельдшер, — тем более, что раз они идиоты, их все равно не вылечишь.

— Совершенно верно, — тихо сказал Капустин, который всегда смущался, если приходилось не соглашаться с собеседником, — но это только в отношении идиотов, а дебилики и даже некоторые имбецилы...

— Как? — переспросил фельдшер.

— Я говорю, что в отношении дебиликов, а также некоторых случаев имбецильности прогноз может быть очень благоприятный, конечно, при соответствующем лечении и педагогическом воздействии.

— Вот как? — не то удивляясь, не то не доверяя, сказал фельдшер — А позвольте узнать, — осторожно спросил он, — профессия ваша какая?

— Да я как раз психиатр... с педологией немного знаком, — ответил Ферапонт Иванович,

— А!.. — сказал фельдшер и почти весь вечер после этого молчал.

Однако, на следующий день, когда Ферапонт Иванович отправился знакомиться с детдомом, и во время всей дальнейшей работы Капустин мог убедиться, что приобрел в липе фельдшера ревностного ученика и исполнительного помощника.

Детский дом предстал перед Ферапонтом Ивановичем в том именно состоянии, в каком Капустин и ожидал увидеть его, т. е. в том, в каком находилось в то время большинство детских домов — в состоянии нищеты и запущенности.

И все-таки в грязном и холодном помещении, где жили оборванные и полуголодные дети, стояло неизбежное пианино.

Это возмутило даже Силантия.

Ему Ферапонт Иванович на свою ответственность поручил заведывание всей хозяйственной жизнью детского дома, и Силантий, до глубины души потрясенный тем, что он уж как будто не совсем-то «шелуха жизни», не знал ни минуты покоя, и его деревяшка то постукивала тут и там по детдому, то поскрипывала по утоптанному и укатанному двору.

Оказалось, что он великолепно бегал без своих костылей.

Ребята относились к нему, как к существу особенному, и Ферапонт Иванович заметил, как первое время многие из них старались подражать его походке и стуку деревяшки.

Даже семилетний идиот, с огромной головой на тонкой шее, почти ни на что не реагировавший, начинал сильнее мотать головой, пускать слюну и издавать воркующие звуки, когда входил Силантий.

Скоро работа Силаития чувствительно изменила к лучшему хозяйственное положение детдома. Ферапонт Иванович, уже давно подумывал о том, как бы устроить его здесь на постоянную службу и, наконец, решил переговорить с фельдшером.

— Папа пустяков! — сказал фельдшер, — у нас штатная должность есть сторожа. Ведь как же, знаете: две коровы, лошадь, хозяйство, а место глухое, от села две версты, так что нам без сторожа никак невозможно.

В тот же день написали бумажку и решили послать Силантия в город, гем более, что у Ферапонта Ивановича была в том неотложная нужда по целому ряду других дел.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*