Андрей Звонков - Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь
По дороге на подстанцию Таня высунулась в салон и спросила:
– Я поняла, зачем уголь и сода, но мне не ясно, почему мы не стали ему колоть инсулин? Ведь ему сразу стало бы легче. Так?
– Сколько и как инсулин расщепляет глюкозу? – задал встречный вопрос Ерофеев.
Таня порылась в памяти.
– Кажется, так: одна единица инсулина расщепляет четыре грамма глюкозы.
– Верно! А какой у него был сахар в крови?
– Ну, 22,7.
– Это я измерил, а ты ведь не знала. А как же ты собиралась колоть инсулин? Вслепую? Авось поможет? И сколько его надо вводить при такой цифре? Ты знаешь формулу пересчета миллимолей на литр к сухой глюкозе в организме?
– Ну, нет, не знаю. Но можно же ввести не полную дозу, а немного, шесть или восемь единиц… Ему сразу стало бы легче. Ведь не всегда же есть глюкометр под рукой.
– Получить содержание глюкозы в крови в миллиграмм-процентах, или миллиграммах на децилитр, можно, умножив число в миллимолях на литр на двадцать. Умножишь полученное число еще на десять – выйдет количество миллиграммов глюкозы в литре крови. А объем крови у стокилограммового дядьки чуть больше пяти литров. Простая арифметика. Учти главное: тебе нужно утилизировать не ВСЮ глюкозу, а только часть ее. Вот и реши задачку. Тебе нужно снизить сахар в крови на десять миллимолей. Сколько инсулина надо ввести?
Таня задумалась. А Ерофеев продолжал:
– В общем, если проблема с госпитализацией, а ситуация обостряется и выходит из-под контроля и ты не знаешь, сколько глюкозы в крови, ты так и можешь делать. Сначала шесть единиц, потом еще шесть, а уж потом везти. Да, так можно, но… больше – нельзя. А то можно из одной комы загнать в другую. Почему? Тут все просто: организм уже привык к высокой концентрации глюкозы, и если ты быстро сгонишь сахар к норме (6,6), то это содержание будет для него уже как гипогликемия – и приличный обморок гарантирован. Это как минимум. Так что лучше обходись угольком и содой, а уж в больнице пусть инсулин делают. Так, поверь, безопаснее. И лучше его отвезти таким, какой он есть. Да, сейчас почти у каждого диабетика есть глюкометр.
– Выходит, что мне нужно ввести три единицы?
– Это почему? – удивился Ерофеев.
– Два грамма на литр, всего пять литров – это десять граммов. Одна единица снижает на четыре грамма. Выходит, чтоб сжечь десять граммов, надо ввести всего две с половиной единицы?
– В крови да. Только вот сахар этот растворен во всей «воде» организма, а ее не пять литров, а все шестьдесят. И как только ты погасишь сахар в крови, он тут же восстановится в крови, перейдя из межклеточной воды.
– Ты сказал посчитать в крови, – обиделась Таня.
– Ну, молодец. Так ты теперь поняла, что сахар нужно рассчитывать весь… и что выжигать только то, что в крови, недостаточно. Шесть единиц сколько сахара уберут?
– Двадцать четыре грамма.
– Вот именно! И произойдет это не в одну секунду, а за пятнадцать-тридцать минут. И следи в это время за давлением и пульсом. Если заметишь, что развивается гипогликемия, питай больного сиропом. Учти еще – ты одна. У тебя только две руки. И очень сложно все сразу держать под контролем. Сейчас больной в сознании, с нормальным давлением, ты углем и содой застабилизировала его состояние. Но как только ты влезешь в него с инсулином, уже глаз не спускай! Если б все происходило в глуши, где нет больницы и ты его лечишь, это одно. Но мы в мегаполисе и тут полсотни клиник, поэтому оставь тонкую работу специалистам. Твоя задача – привезти больного в сознании, с давлением, пульсом и соответствующими симптомами, подтверждающими поставленный тобой диагноз. Уяснила?
– Угу, – сказала Таня, загибая пальцы и стараясь запомнить все по пунктам.
Комментарий специалиста
В описанной ситуации диабет – впервые выявленный. Больной и его мама не подозревали об этом заболевании. И пока не произошла гипергликемическая атака, не спохватились. Ситуация нередкая, даже у тех, кто знает о своем заболевании. Особенно возможно развитие гипергликемии у недисциплинированных больных сахарным диабетом II типа. Или, как его еще называют, «диабетом пожилых и полных». Активированный уголь снижает концентрацию ацетона в крови, а содовый раствор немного погасит кислотность (ацидоз), развивающуюся из-за того же ацетона. Сейчас глюкометры продаются в каждой аптеке. Чтобы измерить уровень сахара, большого ума не надо. Главное, чтобы коды на полосках и в установке анализатора совпадали. И еще: учтите, что полоски бывают откалиброваны не по цельной крови (из пальца), а по плазме крови (сыворотке), а в ней уровень сахара немного (около 15 %) ниже, чем в цельной крови. То есть показатель уровня глюкозы в крови на таких полосках будет на 12–15 % выше. Скажем, аппарат сработает на 7 ммоль, значит, на самом деле 6,2–6,3 – верхняя граница нормы. Расчет сухого содержания глюкозы, которым пользуется фельдшер Ерофеев, довольно приблизительный и имеет погрешность +/– 15–20 %, а это немало. Однако дозировка инсулина (не пролонгированного, а обычного), которую можно ввести без страха при условии стопроцентной уверенности именно в диабетической – гипергликемической – коме, – 6 единиц. Для того чтобы человек пришел в себя, вполне достаточно. Если же нет уверенности, что потеря сознания связана с высоким уровнем сахара, можно влить в рот столовую ложку сахарного сиропа (сладкой воды), и если эта мера не приведет человека в чувство – вводить инсулин. Главное, помнить, что от избытка сахара смерть не наступит в ближайшее время после потери сознания, а вот от инсулиновой комы – гипогликемии, из-за критического снижения уровня глюкозы в крови – умереть можно наверняка.
Информация для немедиков – участников событий
На что нужно обратить внимание?1. От больного доносится характерный сладковато-приторный запах ацетона.
2. Он постоянно пьет и часто мочится, потому что сладкая моча раздражает мочевой пузырь.
3. Человек чешется, потому что с потом выделяется сахар и активируются все бактерии и грибы, живущие на коже и слизистых.
4. Он может вести себя странно: невпопад отвечать на вопросы, неуверенно ходить, у него может быть нарушена координация (не попадет пальцем в нос, не понимает, о чем его просят).
5. Частое дыхание (одышка до 24 вдохов/выдохов в минуту) и сердцебиение около 100 ударов в минуту.
6. Если измерить артериальное давление, оно может быть нормальным или повышенным.
Что нужно делать?1. Вызвать «03» с поводом «ДИАБЕТИЧЕСКАЯ АТАКА»[39]. Помните, вы не врач и диагноз не ставите. Если диспетчер попросит описать жалобы и состояние больного – сделайте это без раздражения.
2. Пока едет бригада скорой, больному нужно дать максимальное количество активированного угля исходя из простой формулы – 1 таблетка на 10 кг веса.
3. Дать выпить раствор пищевой соды (натрия гидрокарбоната) – 1–2 чайные ложки на литр кипяченой воды.
Сердце, сердце… Что случилось?
История седьмая, в которой практикантка снова встречается с инфарктом миокарда и узнает, как часто не совпадают повод к вызову и реальная болезнь.
По пути из больницы «закрякал» телефон. На экране высветился адрес. Повод – «мужчина, сорок пять лет, болит спина».
Ерофеев показал водителю адрес, тот включил сирену и маяк и чуть наподдал газку, учитывая сложную обстановку на дороге.
Таня высунулась в кабину.
– Что дали?
– Боли в спине, – ответил Ерофеев.
– Дорсопатия? Радикулит?
– Боли в спине, – повторил Саша. – Может быть и радикулит, и миозит… Приедем – увидим. Ты же помнишь, что повод к вызову не добавляет ясности, а только усложняет качество тумана. Поэтому ориентируемся на него, но не опираемся в планах оказания помощи.
– Будет пациент, будут жалобы, анамнез – будет и диагноз! – повторила заповедь Таня.
– А повод – это только повод, чтобы вызвать бригаду. Вообще правильно сформулировать повод – самое сложное. Это ты уже могла бы заметить. Что нам чаще попадается: совпадение поводов или несовпадение?
– Несовпадение, – улыбнулась Таня. – Но все равно, ведь мы как-то ориентируемся благодаря поводу?
– Не мы. Ориентируется диспетчер. По поводу он определяет, какой бригаде ехать. Детской, взрослой, врачебной или фельдшерской.
У Ерофеева было ощущение дежавю: то ли кто-то из стажеров уже заводил эту тему, то ли он сам, когда начинал работать на скорой, тоже думал о несовпадении повода и реальности на вызове. От ощущения какой-то громадной ошибки в отношениях «вызывающий – скорая помощь» он не мог избавиться все годы работы. Саша заталкивал это чувство как можно глубже, понимая, что исправить ситуацию ему не дано. Где-то там, в высоких кабинетах, может быть, и думают над этим вопросом, но, скорее всего, нет. Потому что средние медики – обычные врачи и фельдшеры – это разменная монета в отношениях медицинского начальства, депутатского корпуса и страждущих больных. И удел этих медиков – обслуживать клиентов. Не лечить и не спасать, а именно обслуживать. Такова позиция власти.
