Анатолий Вассерман - Монологи эпохи. Факты и факты
Степень нашей централизации баснословна. Российское хозяйство разрушается оттоком в центр самых активных. Инфраструктура же Москвы столь перегружена, что за ростом города не поспевают самые радикальные реконструкции дорожной сети, электрохозяйства, канализации. С каждым днём осложняется взаимодействие людей и бизнесов – главное, что притягивает в мегаполисы. Того и гляди, легендарный рост столичной экономики заглохнет.
Единственный выход – не только для столицы, но и для страны в целом – децентрализация, пусть и вопреки российским традициям. Увы, децентрализационные шаги пока редки и робки. Зато сопротивление им чаще всего дружно и активно. Вспомните хотя бы массовое негодование по поводу переезда Конституционного суда к берегам Невы. А любые региональные налоговые льготы – не говоря уж о создании свободных экономических зон – с порога объявляются всего лишь инструментами казнокрадства. Хотя ясно: без таких льгот новые хозяйственные центры вряд ли сравняются по темпам развития с главным российским мегаполисом. Если пустить дело на самотёк, Москва никак не сможет избавиться от роли единственного центра российского экономического роста – пусть даже самим горожанам эта роль давно надоела.
Итак, основная часть превышения цены квартир над себестоимостью порождена стратегической причиной – централизацией российской экономики. Следовательно, в ближайшие годы радикальных улучшений не ожидается.
Но есть и причина тактическая – спекулятивная. В периоды неустойчивости экономики многие стараются вывести средства из производства и вложить в стабильные ценности. Уже более десятилетия неустойчивость проистекает в основном из-за океана. А при Обаме стало очевидно: мир поразил не просто кризис, а очередная Великая Депрессия. Доллар уже не самое надёжное прибежище горячих денег. Нужны другие резервы для долгосрочного хранения.
На мировом рынке главная инвестиционная ценность – нефть. По оценкам многих экспертов, реальный спрос уже давно определяет менее половины цены «чёрного золота» – остальное порождено спекулятивными вложениями свободных средств в надежде на то, что нефть и впредь будет дорожать. Даже вторжение в Ирак организовано – вопреки расхожему мнению – не ради доступа к тамошней дешёвой нефти, а как раз ради приостановки одного из мощнейших нефтепромыслов мира. Спрос на нефть вырос – и доллары отдавали за неё всё охотнее. Не зря основные капиталы семей организаторов вторжения – президента Буша и вице-президента Чейни – вложены в нефтеторговлю.
На внутрироссийском рынке биржевая торговля нефтью практически отсутствует. А уж рынок ценных бумаг у нас пока и подавно куда слабее уровня, соответствующего нынешнему изобилию свободных средств у частных инвесторов. Приходится искать деньгам менее организованные приложения.
По меньшей мере четверть новопостроенных московских квартир заселяют не их владельцы, а временные – чаще всего краткосрочные – наниматели. Ещё почти столько же, по некоторым оценкам, вовсе не заселяется по меньшей мере год после сдачи домов в эксплуатацию – то есть хозяева просто ждут их подорожания, чтобы перепродать повыгоднее. Выходит, значительная доля многолетнего ажиотажного спроса на столичное жильё порождена не реальной потребностью в проживании, а стремлением выгодно пристроить деньги.
Даже эксперты пока не в состоянии определить, какая доля цены московской недвижимости порождена спекуляцией. По аналогии с неплохо исследованным нефтяным рынком можно лишь предположить: в отсутствие ажиотажа квартиры могли бы подешеветь по меньшей мере на четверть.
В ожидании этого счастливого момента лучше не сидеть сложа руки. Надо децентрализовать российскую экономику, улучшать порядок землеотвода, наращивать строительство – словом, делать всё, чтобы независимо от заокеанских политических передряг наше собственное хозяйство развивалось успешно и соответственно жильё дешевело. Но это уже задача для наших собственных президента, правительства и парламента.
Множество вер Единственность религии логически недопустима
Сам я, как известно многим, атеист. Тем не менее часто поминаю бога, цитирую священные писания. Потому что совершенно независимо от того, как я отношусь к самой идее бога, священные писания всех родов во все времена пишут люди неглупые – к глупым просто никто не прислушается. Соответственно мысли там тоже, как правило, умные и интересные. А потому и цитировать эти мысли я могу, не особо опасаясь за их содержательность. По крайней мере, в тексте, прошедшем через много веков и привлекающем многие миллионы читателей, ошибок скорее всего никак не больше, чем в моём личном творчестве.
Но как атеист я могу себе позволить высказывать и вещи, которые люди религиозные не особо стремятся обдумывать. По разным причинам. Вряд ли здесь уместно эти причины обсуждать, а тем более осуждать: вера – дело тонкое, сложное и для многих необходимое.
Я же хочу сейчас сосредоточиться на одной подробности. Как вы только что слышали, я предпочитаю говорить не «священное писание», а «священные писания». Поскольку за историю человечества писаний, признанных священными, накоплено великое множество. Причём, невзирая на весь многотысячелетний опыт разнообразия учений, адепты почти каждой веры полагают именно её верной, а все остальные, мягко говоря, сомнительными.
Более того, едва ли не любой вероучитель вообще открытым текстом заявляет, что всё сказанное до него – бесспорная ложь или по крайней мере, как выразился пророк Мухаммад Абдуллахович Курейшин, далёкое заблуждение, а истину открывает только он. Тот же Мухаммад вообще провозгласил себя последним пророком – то есть не только всё сказанное до него содержит серьёзные ошибки, но и всё, что смогут сказать после него, тоже заведомо ошибочно.
Между тем само понятие бога включает в себя бесконечность. Даже если конечна сотворённая Вселенная, то бесконечен сам её творец и в состоянии, будь на то его воля, породить ещё множество иных вселенных. Например, в традиционной иудейской формуле «барух ато адонай элохейну мелех ха олам» – дословно «благословен господь бог наш, владыка вселенных». Правда, филологи полагают, что форма «олам» может всё-таки означать и единственную Вселенную. Но более традиционный перевод указывает на множественность.
Сам же божественный творец – в отличие от всех своих творений – бесконечен по определению. Даже в политеистических религиях, где каждый бог имеет ограниченную зону ответственности, не ограничиваются ни его возможности в избранной им специальности, ни число самих богов. И в совокупности они составляют всё ту же бесконечность.
Человек же заведомо конечен. Опять-таки это признают все религии. Даже если возможности развития человечества в целом бесконечны, каждый человек составляет лишь бесконечно малую долю этих возможностей.
Что же получается? Даже если бог раскроет перед человеком всю свою бесчисленную и бесконечную мудрость, человек в силу своей небожественной ограниченности постигнет лишь бесконечно малую долю этой мудрости. А это значит, что другой человек, перед которым бог также раскроет всю свою мудрость, тоже постигнет лишь бесконечно малую её долю.
Более того, постижения, доступные разным людям, могут вообще не перекрываться, а охватывать совершенно разные аспекты одного и того же бога. Как в известной притче о слепцах, пытавшихся на ощупь познать слона. Как вы помните, один из них счёл слона похожим на тумбу, другой – на верёвку, третий – на змею и так далее. Христианское понятие троицы отражает лишь бесконечно малую долю возможностей бесконечного разнообразия единого бога.
Итак, само определение бога приводит к логическому выводу: если бог действительно существует и действительно открывается людям, божественных откровений может быть бесконечно много. Все они в равной степени истинны, поскольку опираются на одного и того же бога. Но все они различны.
Соответственно выходит, что всякий серьёзно относящийся к понятию бога – такому, каким оно определено в религии – просто обязан признать неизбежность существования бесконечного множества религий – равно истинных, равно душеспасительных и вообще во всём равных друг другу.
При этом я, естественно, не могу утверждать, что все уже существующие религии равно истинны. Ведь нельзя гарантировать, что все их творцы без единого исключения восприняли божественное откровение пусть и не в полной мере, то хотя бы без существенных искажений.
Более того, невозможно даже быть уверенным, что истинна хоть одна религия. Даже если бог действительно существует, он вовсе не обязан открываться людям в какой бы то ни было форме, в каком бы то ни было виде и по каким бы то ни было соображениям. Соответственно теоретически может даже быть так, что бог один, а несмотря на это ни одной истинной религии нет вообще.
