Виктор Еремин - 100 великих литературных героев
Поруганное дитя природы стало жестоко мстить своим создателям, глупо, мерзко, страшно, но именно так, как только и может поступить искусственное существо, не призванное в этот мир человеком. Тема, как видите, не нова. Здесь есть что-то и от «Франкенштейна» Мэри Шелли, и от «Острова доктора Моро» Герберта Уэллса. Новое у Булгакова в том, что он невольно признал: и хам во власти, и массовые репрессии свалились на Россию не неведомо откуда, а есть всего лишь результат бессмыслицы отечественной интеллигенции в лице ее передовых представителей и творцов. Они же за свои деяния и заплатили, утащив за собой множество невинного люда.
Из замысла «Собачьего сердца» логически вытекает неизбежный капкан противоречий в мировоззрении Булгакова-сатирика: либо революция есть событие искусственное, но тогда его сатира направлена в пустоту, поскольку нельзя требовать от людей, резко вознесенных ею в более интеллектуальный мир, иного поведения, чем поведение Шарикова; либо революция есть явление естественное, и в этом случае сатира его просто кощунственна, поскольку нельзя требовать от общества, зарожденного в крови Гражданской войны, высокой нравственности и справедливости.
К сожалению, как это часто бывало с Михаилом Афанасьевичем, в непродуманности и мелочности своей он облек достойную идею в столь пошлую и лукавую форму, нашпиговал ее столь внешне эффектными тирадами и фразочками (на деле имеющими своим основанием лишь брюзжание человека, который упорно хочет видеть только мир собственных желаний и потому отрицает мир реалий), что в наши дни повесть его неожиданно для самого Булгакова превратилась в эффектное, но не эффективное орудие воинствующего капитала против народа России. (Хотя это и прикрыто лживыми речами об обличении мимикрировавшего социализма.)
Главной жертвой этой метаморфозы оказался бедный Шарик. Он перестал быть привычным для нас литературным героем, но перерос в иную, весьма сложную ипостась: в героя – представление малой и худшей части населения нашей страны о подавляющем большинстве его. Достаточно сказать, что значительное число современных литературоведов, обслуживающих интересы нового капитала, и особенно специалисты в области творчества Булгакова заявляют ныне, что в образе Шарикова писатель изобразил пролетариат, то есть тех людей, кто занимается физическим трудом, прежде всего производством материальных благ. При этом утверждается, что Булгаков творил в расчете на две категории своих читателей, способных по-разному постичь смысл его произведений, – на зарубежную интеллигенцию и на советскую образованщину, поскольку в СССР интеллигенции быть не может по самой природе советского общества. Следовательно, Шариков есть образ – представление образованщины и западников о народе России и о себе умненьких и талантливеньких, противостоящих этому «тупому быдлу».
Далее расписывать позорище сословного разделения современной России считаю излишним.
Тимур
Тимур – самый известный и популярный герой советской литературы для детей. А потому после 1991 г. ему и досталось по полной программе от завидущей братии бездарей-демагогов, едва им представилась возможность поиздеваться над бывшим идеологическим кумиром.
Самое меньше, в чем обвинили этого симпатичного, чрезвычайно правильного мальчика, так это в политической ангажированности, официозности и формализме. Особо ретивые критики рассказали ошарашенным читателям, что Тимур – типичный сынок из среды советского партийно-чиновничьего аппарата, заодно со взрослыми участвовавший в геноциде собственного народа – не позволял умирающим от голода детям из простонародья поесть яблочек из ломящихся от небывалых урожаев садов коммунистических бонз. Не забывали намекнуть и на «садистические наклонности» горе-командира, которые передались ему от «изувера»-автора.
Прошло время, и сегодня Тимура уже представляют как архетип мальчика-святого из житийной литературы, готового не пожалеть живота своего ради братиев своих и творящего жертвенный подвиг втайне от суетного мира. Другие же пытаются провести параллель или поставить знак равенства между Тимуром и князем Мышкиным или пушкинским Гриневым.
На этом закрываем тему демагогов. Нас интересует феномен Тимура – литературного персонажа, задуманного и родившегося одновременно с киногероем. Думаю, полная разгадка этого образа – а загадка, безусловно, есть – еще только предстоит и, скорее всего, в неблизком будущем.
Сейчас же об авторе повести «Тимур и его команда».
Аркадий Петрович Голиков родился в 1904 г. в городе Льгове. Отец его, Петр Исидорович Голиков, был из крестьян, но смог получить образование и служил учителем. Мать, Наталья Аркадьевна Салькова, трудилась фельдшером, происходила из обедневших дворян – отец ее, Аркадий Геннадиевич Сальков, кадровый офицер царской армии, владел небольшим поместьем в Щигровском уезде.
Невзирая на то что вслед за Аркадием у Голиковых родились еще три дочери – Наталья, Екатерина и Ольга, – Петр Исидорович и Наталья Аркадьевна помогали революционному подполью, по причине чего в 1909 г. были вынуждены покинуть Льгов. С 1912 г. семья обосновалась в Арзамасе.
В 1914 г. Петр Исидорович ушел на фронт, а Аркадий осенью того же года определился в Арзамасское реальное училище, где почти сразу показал свою высокую литературную одаренность.
После Февральской революции 1917 г. Голиков-старший был избран сначала комиссаром, потом стал командиром полка, затем комиссаром штаба дивизии. Всю Гражданскую войну он провел на фронтах, что в определенной мере способствовало военной карьере сына.
А в Арзамасе в декабре 1918 г. Наталья Аркадьевна добилась зачисления Аркадия адъютантом Е.О. Ефимова, командира формировавшегося тогда в городе коммунистического батальона. Предполагалось, что служить паренек будет на месте, а его довольствие станет неоценимым подспорьем в хозяйстве. Неожиданностью стал перевод Ефимова в Москву на должность командующего войсками по охране железных дорог Республики. Аркадий уехал с ним, став, таким образом, адъютантом командующего. Помимо адъютантской должности великолепно проявивший себя подросток исполнял также должность начальника узла связи всего штаба – отвечал за бесперебойную работу телеграфистов, шифровальщиков, за техническое оснащение.
Однако Аркадий хотел воевать, и по его настоянию в марте 1919 г. паренька направили в Киев, на командные курсы Красной армии, которые он прошел за шесть месяцев. 20 августа 1919 г. Аркадий Голиков был досрочно произведен в командиры. В тот же день он был включен в отряд смертников, в знак готовности погибнуть за рабочее дело отправившихся на фронт под похоронный марш.
В первом же бою Аркадий добровольно заменил убитого командира и после боя был единогласно избран на этот пост. Было ему тогда пятнадцать лет и шесть месяцев. Вскоре молодого человека направили для дальнейшего обучения в школу «Выстрел», где учеба перемежалась с периодическим участием в боевых действиях. В 1921 г. семнадцатилетний выпускник Аркадий Петрович Гайдар получил мандат с правом на должность командира полка. Полк ему дали немедленно – 23-резервный в Воронеже, поскольку накануне там был арестован весь командирский состав, намеревавшийся перейти на сторону Антонова.
Далее следует самый спорный период в жизни Аркадия Петровича – когда Голиков служил в отрядах ЧОН.[321] Именно ссылаясь на то время, обвинители писателя рассказывают о его изощренной жестокости и садизме. Однако документальных доказательств описываемых в современной прессе изуверств нет, мы же будем придерживаться презумпции невиновности. Итак, вскоре после прибытия на театр военных действий Голиков был направлен М.Н. Тухачевским на подавление крестьянского восстания на Тамбовщине. Служил он в 58-м отдельном полку по борьбе с бандитизмом. Затем участвовал в подавлении бандитизма в Тамьяно-Катайском кантоне в Башкирии и Хакасии. Известно, что, обвиненный в незаконных действиях против мирного населения, он находился под следствием сразу по нескольким делам, но был полностью оправдан, поскольку суд установил, что в боевой обстановке он действовал оперативно, продуманно и властью не злоупотреблял.
Однако в 1923 г. дали о себе знать последствия контузии прошлых лет. Еще в 1919 г. ударной волной от близко разорвавшегося снаряда у Голикова был поврежден головной мозг, и теперь у него стал развиваться травматический невроз. После длительного лечения Аркадию Петровичу пришлось расстаться с мечтой о военной карьере и демобилизоваться по состоянию здоровья. Впоследствии он неоднократно лечился в психиатрических клиниках, что в наши дни стало поводом для бесконечных инсинуаций и глумления над писателем в желтой прессе.
О новом жизненном пути вынужденный отставник раздумывал не долго – решил стать профессиональным писателем. Первый его рассказ «Р.В.С.» был опубликован в 1925 г. в Ленинграде. Работать же Аркадий Петрович начал в пермской газете «Звезда». Там 7 ноября 1925 г. впервые под именем Аркадий Гайдар был опубликован рассказ о гражданской войне «Угловой дом». Происхождение псевдонима неизвестно, а те версии, которые мы порой встречаем в исследованиях, документального подтверждения не имеют и заведомо страдают надуманностью.
