Мартин Гилберт - Первая мировая война
17 июня на Западном фронте во Фландрии впервые вступили в бой части Португальского экспедиционного корпуса. На следующий день британцы перешли в наступление у Месенского хребта. Среди получивших смертельное ранение оказался Пол Фрейберг, брат героя сражения при Анкре в ноябре 1916 г. Он умер в Булони по пути в английский госпиталь. Новозеландский поэт Элсдон Бест написал о нем:
Сегодня дует ветер неустанно
И дождь печально слезы льет,
А мы бредем по полю брани,
Где в муках умер целый взвод.
Здесь все молчит, все звуки стихли,
Шумит один лишь дождь и снег,
Как и в других полях, в земле далекой
Молчат сердца, в которых замер смех.
19 июня сэр Дуглас Хейг отправился из Франции в Англию объяснить Военному кабинету, почему он хочет продолжить летнее наступление, несмотря на колебания Ллойд Джорджа. Хейг заявил, что Германия в шести месяцах от полнейшего истощения сил. Еще один решительный удар – и война закончится в 1917 г. Его активно поддержал генерал Смэтс. Ллойд Джордж уступил: новое наступление, крупнейшее после наступления на Сомме в прошлом году, должно было начаться в последний день июля.
28 июня ожесточенное сражение началось на Эне, где британские и канадские войска добились некоторых успехов, и в Вердене, где немцам удалось захватить несколько французских траншей.
За два дня до этого во Францию, в Сен-Назер, прибыл первый контингент американских войск численностью 14 000 человек, что никак не отразилось на боевых действиях. Этих людей сначала нужно было обучить, дождаться прибытия подкреплений, которые появятся только через три месяца. Америка вступила в войну, но во Франции ее усилия пока по необходимости были сосредоточены на строительстве портовых и учебных сооружений, линий коммуникаций и складов. Сразу стали очевидны пробелы. Некоторые артиллеристы не просто прибыли без пушек, но и не имели представления, как эти пушки выглядят и как с ними управляться. Многие пехотинцы оказались вчерашними новобранцами, поскольку большинство кадровых солдат оставили в Америке, чтобы они подавали пример призывникам. Даже Першинг был шокирован плохой подготовкой своих солдат. Автор одной из его новейших биографий рассказывает такой эпизод: в полумраке сеновала, где размещались американские солдаты, Петен по ошибке принял Першинга за сержанта и спросил его: «Сержант, ваши люди довольны?» Изумленный, но не потерявший самообладания Першинг ответил: «Oui, mon général, nous sommes très contents» [184]. Петен пошел дальше, так и не узнав о своей ошибке. В другом случае один французский генерал подошел к «растрепанному» американскому часовому. Вместо того чтобы стать по стойке смирно, американец передал генералу свою винтовку и присел на пороге, чтобы скрутить сигарету [185].
Першинг, блестящий организатор, создал сеть учебных центров для подготовки вновь прибывающих и целую систему поставок, необходимую для обеспечения действий американцев на фронте через десять-двенадцать месяцев. До самих этих действий было еще очень далеко. Американцы прибывали, но часто возникал вопрос: «Где же американцы?» Тем не менее 4 июля, когда американские войска проходили парадным маршем в Париже к могиле Лафайета, похороненного по его просьбе в земле, привезенной из Америки, собравшиеся французы пришли в восторг, когда американский полковник Чарльз Стентон воскликнул: «Лафайет, мы здесь!» [186]
Летом в войну оказался готов вступить еще один участник. 12 июня прогермански настроенный король Греции Константин отрекся от престола в пользу своего второго сына. 26 июня премьер-министром стал сторонник союзников Венизелос. Теперь все было готово к тому, чтобы Греция присоединилась к союзникам. Затем произошло еще одно долгожданное для союзников изменение. На Восточном фронте 1 июля генерал Брусилов, при активной поддержке Керенского, начал второе наступление против немецко-австрийских войск. 2 июля Греция объявила войну Центральным державам.
Почти через три года после начала войны одно почти сломленное государство возобновило наступательные действия, и одно до сих пор нейтральное государство включилось в конфликт.
Глава 18
Тупик на Западе, хаос на Востоке
В Российской империи, оставшейся без царя, власть в столице по-прежнему делили Временное правительство, стремящееся создать либеральную демократическую систему, и Советы с их революционной доктриной. На Первом съезде советов рабочих и солдатских депутатов, проходившем 16–22 июня 1917 г., большевики были представлены 100 делегатами из 781 участника и настаивали на прекращении войны. Но при военном министре Керенском Временное правительство продолжало придерживаться плана скорейшего возобновления наступательных действий. Британский журналист Майкл Фарбман, вернувшийся из Петрограда в Лондон, 28 июня писал о «росте влияния социалистов-экстремистов вследствие недоверия к военным целям союзников» и о в равной степени угрожающей для союзников «изношенности российских железных дорог и подвижного состава», что «быстро ухудшает средства коммуникации».
1 июля в Петрограде прошла массовая антивоенная демонстрация. В этот же день генерал Брусилов, победитель в прошлогодней кампании, начал наступление в Восточной Галиции на фронте шириной 80 километров. В наступлении была задействована 31 дивизия при поддержке 1328 тяжелых пушек. Целью его был захват Лемберга (Львова), расположенного в 80 километрах западнее. Русским противостояли немецкие и австрийские войска. В первый же день наступления 10 000 солдат противника сдались в плен. На второй день чехи, сражавшиеся на стороне русских в отдельной Чешской бригаде, убедили своих соотечественников, воевавших на стороне австрийцев в 19-й дивизии, дезертировать. Впрочем, русские войска тоже вскоре начали бросать оружие и «угрюмо стояли», отказываясь идти вперед, писал Джон Уилер-Беннет, в то время как их «офицеры, не добившись ничего ни угрозами, ни мольбами, плевались в сторону молчаливых солдат и шли на врага в одиночку».
Генерал Корнилов, самостоятельно наступая на южном направлении, захватил в плен 7000 австрийцев. От полного развала фронта спасло только прибытие немецких резервов. Но Корнилов продолжал давление, форсировал Днестр с целью захвата Галича и Калуша, выхода к Карпатам на границу с Венгрией. Этот путь русские армии уже один раз победоносно прошли в первые месяцы войны.
В своем наступлении русские достигли села Лдзяны, угрожая нефтяным промыслам Восточной Галиции. При обороне Лдзян серебряную медаль «За отвагу» получил немецкий философ капрал Людвиг Витгенштейн. Как артиллерийский наблюдатель, он под сильным обстрелом корректировал огонь с тем, чтобы нанести противнику максимальный урон в «самые решающие моменты». 23 июля австрийцы перешли в наступление, и нефтяные промыслы были спасены. Но все складывалось неудачно для Центральных держав. За немецкой линией фронта польские войска, до сего момента лояльные Германии и составлявшие несколько легионов в немецкой армии, отказались принести присягу на верность кайзеру. В июле было арестовано и интернировано более 5000 поляков. Арестован был и командир польских легионов Юзеф Пилсудский, поддержавший отказ своих подчиненных сохранять верность Германии.
21 июля немецкий губернатор Варшавы генерал фон Безелер предложил Пилсудскому действовать заодно с Германией. Пилсудский на это ответил: «Ваше превосходительство, можете ли вы хоть на мгновение представить, что способны завоевать доверие нации, нацепив польскую символику на каждый палец руки, которая душит Польшу? Поляки знают, что такое прусская хватка». Отказываясь от предложения стать лидером прогерманской Польши, Пилсудский сказал: «Если бы я пошел с вами, Германия приобрела бы одного человека, а я бы потерял всю нацию». Пилсудский до конца войны просидел в немецкой тюрьме. Его солдаты, до той поры столь храбро сражавшиеся против русских на всех фронтах, были интернированы в немецкие лагеря.
Национальные амбиции представляли серьезные трудности для военных действий Центральных держав. Сложности отношений немцев с поляками стали зеркальным отражением отношений турок с арабами. На самой южной оконечности Османской империи враждебность арабов к своим властителям проявилась в активных действиях. 6 июля Т. Э. Лоуренс был свидетелем того, как 2500 арабов смели три сотни турецких защитников порта Акаба в северной оконечности Красного моря. Таким образом, арабские войска оказались всего в 200 километрах от британской линии фронта на Синайском полуострове, где генерал Алленби выполнял приказ до конца года захватить Иерусалим, несмотря на неоднократные неудачные попытки своего предшественника взять Газу.
Лоуренс пересек Синайскую пустыню, умело избежав всех турецких патрулей, и 10 июля встретился с Алленби в Каире. Он договорился о ежемесячной субсидии арабам в размере 200 000 фунтов золотом, которая впоследствии должна быть увеличена до 500 000 фунтов. За успешный захват Акабы арабы получили 16 000 фунтов золотом [187]. В конце месяца Алленби пережил личную трагедию. Он получил телеграмму, что его сын Майкл был ранен в голову осколком снаряда на Западном фронте. Он скончался через пять часов, не приходя в сознание. Алленби не сдержал слез. Коллеги нашли его «достойным жалости» в его горе. В письме жене, пытаясь утешить ее, Алленби написал: «Майкл рано достиг того, к чему стремится каждый великий человек в мировой истории, добиваясь своей цели, – умереть с честью, любимым, успешным, в полном расцвете физических и душевных сил». Майкл Алленби провоевал на Западном фронте полтора года. Он был награжден Военным крестом за храбрость. В момент смерти ему не исполнилось и 20 лет.
