Ричард Ферле - Эректус бродит между нами. Покорение белой расы
Даже в мирное время никто, даже эгалитаристы, не применяют ко всем одинаковую мораль. Конечно, каждый в некоторой степени следует двойной морали «делай, как я говорю, а не так, как я делаю», и каждый применяет иную мораль к собственным детям, даже к взрослым детям, чем к посторонним. Мы не бросаем кости, чтобы определить, кому из тонущих людей мы кинем последний спасательный круг, что следовало бы делать, если бы наша мораль была одинаковой по отношению ко всем. Но вместо этого мы производим моральную оценку того, кто более достоин жить, обычно это женщина и ее ребенок. На самом деле, никто не выживет при применении единых правил морали ко всем. И в большинстве случаев эта множественная мораль будет хотя бы отчасти совпадать с ответом на вопрос: «Какой выбор максимизирует мой репродуктивный успех?» Действие в соответствии с «естественной моралью» адаптивно и обычно инстинктивно, а противоположное действие дезадаптивно и обычно осмысленно.
Популяции по всей нашей планете применяют различную мораль по отношению к разным людям в зависимости от генетической общности с ними (Simpson, 2003, с. 798–801). В отношении своих людей обычно используются лестные выражения, и уничижительные в отношении людей за пределами своей группы для оправдания своей двойной морали. Например, «гой» для обозначения евреями не-евреев, поскольку «еврейская кровь не то же самое, что кровь гоя» (Из речи раввина Ицхака Гинзбурга у гробницы Иосифа в Наблусе/Сихем, оправдывавшего убийство арабской девушки евреями). Хотя христианские эгалитаристы цитируют в свою поддержку Библию, там можно найти много моральных сентенций, смысл которых выражает пословица «Всяк сверчок знай свой шесток», наподобие: «В этот день заключил Господь завет с Авраамом, сказав: потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата: Кенеев, Кенезеев, Кедмонеев, Хеттеев, Ферезеев, Рефаимов, Аморреев, Хананеев, Гергесеев и Иевусеев. (Бытие 15:18–21) или «Всякое место, на которое ступят стопы ног ваших, Я даю вам, как Я сказал Моисею: от пустыни и Ливана сего до реки великой, реки Евфрата, всю землю Хеттеев; и до великого моря к западу солнца будут пределы ваши» (Книга Иисуса Навина 1:3–4).
Успешная популяция, расширившаяся до достижения предельного переносимого объема своей территории, вынуждена перемещаться на территории смежных популяций. Поскольку ресурсы ограничены, то когда популяция расширяется и устраняет конкурирующую популяцию, она повышает свою приспособленность. Если она не преуспеет в этом и будет поддерживать постоянную численность, то поставит под угрозу свое долгосрочное выживание, так как со временем обстоятельства и условия среды неизбежно изменятся и обратятся против нее. Это делает необходимой двойную мораль – одну внутрипопуляционную и другую межпопуляционную.
Но межпопуляционная война за территории более не является необходимой. Жестокость завоеваний и колонизации может быть заменена корректностью контракта. Завоевание, помимо всего прочего, не бесплатно. Вдобавок к военным расходам оно может оставить в наследство чувство вины, деморализующее популяцию завоевателей и предоставляющее ее врагам оружие, которое, к примеру, использовал Махатма Ганди в Индии в борьбе с англичанами. Контракт, со своей стороны, улучшает участь обеих сторон. Расширяющаяся популяция получает дополнительную территорию, а другая популяция, в свою очередь, получает ресурсы. США практиковали такую политику несколько раз в своей истории. Это покупка Луизианы Томасом Джефферсоном, покупка Калифорнии и Юго-западных территорий у Мексики, и покупка Аляски у России.
Единственная мораль, которой можно следовать, не двигаясь в сторону вымирания, это мораль, направляющая наше поведение на передачу наших аллелей следующему поколению, например, «Плодитесь и размножайтесь» (Бытие, 1:28). Совершенно естественно, что именно такой морали следуют люди, когда не они подвергаются действию пропаганды и принуждения, заставляющих их избирать другую мораль. В долгосрочной перспективе эгалитаристская мораль обречена, так как деморализует и сковывает ее последователей, снижая их генетическую приспособленность и подталкивая их к вымиранию. (Хотя, конечно, это не относится к обманному эгалитаризму, побуждающему других следовать эгалитаризму, когда сам ему не следует.)
Эмпатия, то есть сочувствие другим живым существам, создана природой и является функцией зеркальных нейронов нашего мозга (Masters, 1995). Эмпатия мотивирует нас помогать находящимся вокруг нас и основана на их генетическом сходстве с нами, то есть на том, сколько они имеют наших аллелей. Поэтому мы так тщательно заботимся о наших младенцах, в определенной мере о нашей собаке или кошке, чуть-чуть о мыши в норке и совсем не заботимся о пауке. Эмпатия возникла задолго до появления телевидения и постоянного всемирного радиовещания, когда человеку были известны лишь люди, живущие в том же географическом регионе и связанные между собой тесным родством. Сегодня индивид может испытывать больше сочувствия к кому угодно на другом конце планеты, чьи страдания показывают по телевидению, но имеющему очень мало его аллелей, чем к своим собственным детям, сидящим рядом с ним.
Эмпатия дает морали эмоциональный импульс, но природа не создавала морали, и единственным наказанием природы за ее нарушение будет чувство вины за нарушение правил принятой индивидом морали. И хотя степень ощущаемого нами сочувствия к другим сильно варьирует в зависимости от генетического расстояния, разделяющие различные моральные стандарты границы проводятся людьми, а не природой, и люди проводят их в соответствии со своими собственными целями. Эмпатия – это природный способ управлять человеком; мораль – это человеческий способ. И тот, и другой способы адаптивны, когда увеличивают репродуктивный успех, и оба дезадаптивны, когда снижают его.
Человек создал мораль на пользу группе – она уменьшает раздоры, возникающие в ходе сотрудничеств, и сохраняет устойчивость группы. Мораль поощряет индивидов внутри группы отодвигать в сторону свои генетические интересы в пользу других членов группы, но сегодня другие группы перехватили такую мораль и используют ее как оружие против группы, создавшей ее. Те, кто определяет, что морально, а что нет, могут быть заподозрены в том, что они определяют это в собственных интересах, а не препятствующие такой морали удостаиваются благосклонности этих установителей морали. В войне против белых эгалитаристы провозгласили свое право устанавливать «мораль» и получать трофеи от демонизированных и деморализованных белых. Белые могут спасти себя, лишь отказываясь от принятия любой морали, требующей их исчезновения.
Глава 37. Каков путь западного человека?
«Цивилизации не убивают, они кончают самоубийством».
Арнольд Тойнби
Когда условия среды обитания меняются, поведение, бывшее настолько адаптивным, что сделало популяцию превосходящей всех, может стать настолько дезадаптивным, что приведет ее к исчезновению. Так обстоит дело с белыми, чьи внутригрупповое сотрудничество и альтруизм вознесли их на вершину, но сейчас, когда они больше не изолированы от других рас, их альтруизм стал их ахиллесовой пятой, делая их просто ресурсом, которым пользуются другие. Но изменение их врожденного, но ныне неадекватного поведения, может оказаться для них более трудным делом, чем созерцание безвозвратного исчезновения своей расы. Если перефразировать черный юмор Вуди Аллена: «Сегодня мы стоим на распутье. Один путь ведет нас к медленному снижению нашей численности, уменьшению способности защищать себя и, возможно, к исчезновению наших народов. Другой ведет к жестоким конфликтам с колоссальными потерями по всем направлениям и, вероятно, к исчезновению наших народов. Давайте надеяться, что у нас достаточно мудрости, чтобы сделать правильный выбор».
Упадок Запада оплакивается [375 - Buchanan, P., The Death of the West, 2002; Brimelow, P., Alien Nation, 1995; Simpson, 2003.], но предостережения остаются без внимания, и наше падение продолжается; на самом деле оно ускоряется. Все признаки катастрофического коллапса налицо и все время нарастают – текущее потребление финансируется за счет обширных внешних заимствований, средний национальный IQ снижается вследствие субсидирования воспроизводства менее интеллектуальных индивидов и разрешения им въезда в страну (La Griffe du Lion, 2005), понапрасну теряются тысячи жизней и сотни миллиардов долларов в нецелесообразных военных авантюрах. Борьба и страдание могут сделать народ великим, но, достигнув величия, он покидает тигель, в котором был выплавлен, теряет свои преимущества, впадает в гедонизм и подлость и перестает быть равным породившим его.
Сегодня белые люди в военном отношении превосходят всех в мире, но они не борются за одну вещь, наиболее важную для выживания их рода, – кто оплодотворяет их женщин. Они не только мирятся с оплодотворением белых женщин мужчинами других рас, не только облегчают его, но на деле ликуют по поводу этого! Если они не сбросят оковы эгалитаризма и не исполнят свое биологическое предназначение, то скоро больше не будет белых детей и не останется белых людей.
