Сергей Сергей - Мир в движении
Перерабатывающая промышленность в значительной степени также выведена из США. К примеру, производство стали передано в Японию, Южную Корею, и лишь отчасти - в Индию. Во всех случаях место производства находится на некотором отдалении от источников сырья. Так, продолжая пример со сталью, крупнейшими экспортерами железной руды являются Австралия, Бразилия, Индия (это редкое исключение, однако оно уравновешено рядом других механизмов), ЮАР, Канада, Россия и Украина. Поскольку поставщики и производители оторваны друг от друга логистически, и максимально демонополизированы, ситуация легко поддается управлению через финансовые и сырьевые биржи. Аналогична ситуация и с другими видами перерабатывающей промышленности: технологическая цепочка разбивается между несколькими странами, хотя нередко остается в пределах одной корпорации.
Военно-полицейские функции регионального характера США охотно делегируют союзникам, в том числе и из числа межформационных государств, оставляя за собой только воздушную поддержку и другие виды высокотехнологической войны. А поскольку союзники-государства зачастую не очень охотно участвуют в такой кооперации, которая оказывается для них весьма затратна, и не очень выгодна, то США все чаще, и все в большем объеме прибегают к услугам специализированных негосударственных кампаний. Такая замена государственных армий корпоративными, объективно укрепляет позиции индустриальной формации в межформационном соперничестве.
В сфере финансов доллар устойчиво удерживает роль общемирового платежного средства, к которому привязано все мировое ценообразование. Его падение невыгодно ни мировым должникам, ни мировым кредиторам. К тому же оно и невозможно, как таковое, до тех пор, пока США удерживают за собой технологическое лидерство. Суть любых денег, как универсального средства платежа, сводится к их привязке к самым высоким, на данный исторический период, технологиям, а вовсе не к какому-либо материальному носителю, будь то хоть золото, хоть нефть. Этого зачастую не понимают эксперты, мыслящие доиндустриальными категориями. Однако история с появлением криптовалюты - биткоина продемонстрировала этот факт со всей очевидностью.
Передачи идеологических функций не отмечается. Напротив, заметно стремление США и далее укрепляться в роли идеологического лидера индустриальной формации.
Общая же тенденция везде одна и та же: США оставляют за собой контроль над наиболее передовыми технологиями и направлениями во всех областях человеческой деятельности. В частности, они тем жестче контролирую производство той или иной продукции, чем в большей степени она является самой передовой, самой новой технологически, самой наукоемкой и самой продвинутой в техническом плане. Все технологические цепочки "второй свежести" США спокойно передают в страны индустриальной формации. В страны доиндустриальной формации такие цепочки также передаются - но обязательно с логистическими и технологическими разрывами, обеспечивающими возможность немедленного сворачивания такого рода производств, в том случае, если ситуация выйдет из-под политического контроля Соединенных Штатов. А вот научно-технологические и исследовательские центры выводятся из США очень и очень осторожно: только на территорию стран, где достигнута достаточная устойчивость индустриальной формации, только через корпорации, особенно тесно привязанные к США, и всегда с существенными «прорехами» в технологических цепочках.
Тем не менее, утечка технологического знания из-под контроля США, прежде всего, в Китай, является одной из острых проблем, стоящих перед Вашингтоном. Однако проблема эта совсем иного рода, чем она видится политологам на постсоветском пространстве, мыслящим в категориях доиндустриальной формации и говорящих об угрозе "соперничества между США и Китаем". Проблема заключена в том, насколько успешным и устойчивым будет переход Китая в индустриальную формацию, совершаемый очень быстрыми темпами и на наших глазах. В условиях индустриальной формации роль государства нивелируется, и всякого рода противостояния и соперничества переходят в совершенно иную форму и плоскость. А вот в случае отката к доиндустриальным отношениям, Китай, получивший самый широкий доступ к технологиям индустриальной формации, и широко включенный в её технологические цепочки, действительно может стать для индустриального мира в целом, и для США в частности, источником больших проблем. Однако и в этом случае суть такого конфликта будет вовсе не в противостоянии США и Китая - а в противостоянии двух формаций, соперничающих в мировом масштабе.
Впрочем, такой поворот событий является все же крайне маловероятным. Хотя на сегодняшний день Китай и является спорной зоной, где индустриальная формация мало-помалу вытесняет доиндустриальные элементы, но, при этом, Соединенные Штаты представляют собой крупнейший рынок сбыта китайской продукции, а государственные структуры Китая, в свою очередь, стали крупнейшим держателем долговых обязательств, как США, так и большинства промышленно развитых стран мира. Таким образом, конфронтация была бы губительна для обеих сторон, и обе стороны это понимают, а потому всегда находят компромисс, хотя нередко и оказываются в шаге от экономической войны.
Но это лишь тактический аспект ситуации. Стратегически все обстоит ещё интереснее.
В силу ряда исторических причин, китайским доиндустриальным сеньорам - а их роль в условиях КНР принадлежит номенклатуре КПК, удалось получить от своих партнеров из индустриального мира максимум возможных преференций. Как следствие, номенклатуре КПК удалось не только сохраниться в целом, как сеньоральный класс, но даже укрепить свои позиции. Антиноменклатурные протесты в Китае решительно и жестко пресекаются, номенклатурная вертикаль надежно стабилизирована, в ней действует продуманный механизм ротации кадров и поэтапной передачи власти, исключающий потрясения переходных периодов. Казалось бы, налицо все признаки стабильной доиндустриальной формации. Но именно в силу выверенной и прекрасно работающей организационной и кадровой политики, китайская номенклатура оказалась способна как к объективному и глубокому анализу ситуации, так и к долгосрочным стратегическим проектам. На сегодняшний день верхушка КПК имеет в своем распоряжении если не самые лучшие, то, уж во всяком случае, одни из лучших в мире структур, осуществляющих стратегическое планирование - хотя она и не склонна афишировать этот факт.
Так вот, оценив перспективы развития ситуации, номенклатура КПК сочла борьбу за сохранение доиндустриальной формации исторически бесперспективной. В результате, Китай стал уникальным примером спланированного формационного перехода. Разумеется, такой переход имеет и свои особенности. В частности, номенклатурный класс принял меры для того, чтобы организованно, испытав минимум потрясений, перейти в новую реальность. Широкое кредитование Китаем стран индустриальной формации является частью этого плана.
Иными словами, китайская номенклатура, накопив огромные ресурсы, претендует на вхождение в международный клуб транснациональных производственных корпораций и банков (ТНК и ТНБ), уже по правилам игры индустриальной формации. То есть, на правах именно члена клуба, а не государства, пусть и привилегированного, но, все же, только обслуживающего этот клуб. Именно в таком положении и находятся сегодня, по отношению к индустриальной части мира, все, без исключения государства - продукты доиндустриальной эпохи. Включая, кстати, и собственно Китай и даже США.
Реализуемость этого плана оценить сегодня довольно сложно и здесь-то и заложены риски доиндустриального отката Китая. Дело в том, что, ТНК-ТНБ и национально-территориальные государства устроены все же очень по-разному. Они могут соперничать за степень влияния на различные мировые процессы, структурируя мир тем или иным образом. Но при этом они не вступают в прямую конкуренцию, на одном и том, же поле, поскольку обитают в разных средах - скажем, как слоны и киты, которые едва ли могут сойтись друг с другом в прямой схватке. Как следствие, для того, чтобы войти как игрок в клуб ТНК-ТНБ, Китаю придется создать и собственные структуры, характерные именно для ТНК и ТНБ, и нехарактерные для государств в их привычном понимании. В настоящее время китайское руководство предпринимает масштабные шаги в этом направлении, превратив Китай в мирового кредитора, то есть, по сути, в гигантский ТНБ. Но говорить об успехе или неудаче этого плана пока преждевременно. Китай, как государство, ТНК и ТНБ, работающие в контакте с ним, и транснациональные структуры, создаваемые Китаем, находятся в очень сложном и тесном переплетении, порождающем и множество общих интересов, и множество острых противоречий.
