Сергей Сергей - Мир в движении
Тем не менее, основные полюса силы в современном мире можно обозначить достаточно четко.
Центром общемировой индустриальной формации являются Соединенные Штаты Америки. Уникальность Соединенных Штатов в том, что если европейские революции так и не смогли вспахать тысячелетний пласт отношений, заложенных ещё в греческих полисах и Римской республике, на всю его глубину, то над США не довлели тени прошлого. Отдаленность Старого Света затрудняла сторонние вмешательства, и те, кому стал тесен старый мир, и у кого хватило духу шагнуть на другой берег Атлантики, получили в свое распоряжение целый континент, простиравшийся до Тихого Океана. С момента победы в войне за независимость американское государство создавалось исключительно как гарант и защитник капиталистического предпринимательства, то есть, как общество индустриальной формации, не отягощенное доиндустриальным прошлым.
Разумеется, даже в таких, почти идеальных условиях, всегда существовала вероятность отката к доиндустриальной формации - Соединенные Штаты все же не находились на другой планете и приняли в своё общество миллионы иммигрантов. Главной опасностью на этом пути была потеря гибкости: монополизация и сращивание с государственной бюрократией неизбежно породили бы откат к доиндустриальным отношениям. Но Соединенные Штаты эти опасности удачно миновали, хотя и столкнувшись с немалыми сложностями и потерями. Тем не менее, система защиты была успешно выстроена: антимонопольные законы, негосударственная Федеральная Резервная Система и доведенная до совершенства система вторичных финансовых механизмов стали прививками от застоя, как политического, так и экономического. Невероятная динамичность и гибкость, способность в кратчайшие сроки приспособиться к любому изменению ситуации обеспечили США постепенный выход на позиции лидера мировой индустриальной формации.
Впрочем, признание таким лидером территориального государства несет в себе, как уже было сказано, глубокое внутреннее противоречие. Индустриальная формация оперирует иными категориями, территориальное государство - порождение доиндустриальной эпохи. Как следствие, государство США является не столько лидером, как таковым, сколько площадкой для коллективного лидерства, осуществляемого очень сложным конгломератом экономических и социальных институтов. Этот коллективный лидер является источником идеологии индустриальной формации, а также мостом и логистическим терминалом, обеспечивающим взаимодействие институтов индустриальной формации с доиндустриальной частью нашего мира. Этот важнейший нервный узел помещен в глубоком и надежном тылу индустриальной формации, во всех смыслах максимально отдаленном и защищенном от любых дестабилизирующих влияний формации доиндустриальной. Впрочем, даже такая защита далеко не абсолютна, и при неудачном стечении обстоятельств, вполне пробиваема. Главная опасность состоит в том, что поскольку США являются общемировой узловой станцией, обеспечивающей многоуровневое и многоплановое функционирование и связность всей мировой экономики, лидером которой является экономика индустриальной формации, они неизбежно вступают в разнообразные отношения также и с обществами доиндустриального типа, а, следовательно, подвергаются их влиянию. Необходимость надежной защиты ключевого центра формации от этих влияний порождает широкое использование полицейских, и иных силовых методов. В свою очередь, это становится источником ряда серьезных проблем: от рекордного в процентном отношении числа заключенных в тюрьмах, куда изолируют наиболее беспокойные элементы "несистемной" части населения, до "риталинового террора" по отношению к той части молодежи, которую планируется сформировать и обучить до состояния, приемлемого для включения в систему.
Сказанное, впрочем, вовсе не означает, что Соединенные Штаты - это ад на земле. Напротив, они являют собой весьма и весьма правовое, в рамках индустриальной концепции права, государство. Здесь уместно подчеркнуть, что с точки зренияправ и свобод личности именно индустриальное общество, максимально свободное, насколько это вообще возможно в наши дни, от доиндустриальных реликтов, является самым правовым и самым свободным, обеспечивающим максимум прав личности обществом из всех вариантов социального устройства, когда-либо реализованных человечеством на протяжении всей известной нам истории. Но, вместе с тем, роль мирового логиста и мирового гаранта выживания индустриальной формации при любом, самом неблагоприятном сценарии, которую исторически взяли на себя Соединенные Штаты, требует весьма жесткой внутренней организации общества, что и выражается в упомянутых выше явлениях.
Впрочем, не только США, а вообще любое высокотехнологичное общество, если смотреть на него глазами человека доиндустриальной формации, парадоксально сочетает в себе высокий уровень регламентации одних сторон жизни с высоким уровнем личных свобод, допускаемых в других её сторонах. Эти ограничения несут в себе два аспекта. Во-первых, в таком обществе очень жестко пресекается все, что может поставить под сомнение основной его принцип - принцип святости и неприкосновенности частной собственности. Чем дальше то или иное явление общественной жизни отстоит от возможности таких посягательств - тем менее оно регламентировано. Во-вторых, высокий уровень технологий в сочетании с высоким уровнем гарантированных личных прав и свобод означает и высокую цену ошибки. Это порождает сочетание широких рамок того, что разрешено с высоким уровнем ограничений на выход за рамки разрешенного.
Что касается общемирового влияния Соединенных Штатов, проецируемого ими на окружающий мир, то, во всех значимых областях экономики, и сопряженных с ними областях культуры оно реализуется примерно по одной и той же схеме.
Сначала, благодаря сочетанию экономической и культурной гибкости с финансовой мощью, США выходят на позиции мирового лидерства во вновь появившейся области производства, культуры, искусства или научного знания. Затем, отработав механизмы и технологии, они начинают экспортировать их пределы страны. В итоге, в самих Соединенных Штатах остается минимум того, что необходимо для сохранения технологий и кадрового ядра - если речь идет о промышленности и науке (либо традиции и школы, если речь об искусстве и культуре - но разговор о культурном влиянии и его тонкостях - это отдельная и довольно обширная тема) . Это оставляет возможность при необходимости "отыграть назад" и развернуть экспортированную за пределы США отрасль производства или научных исследований до прежнего размера и в относительно короткие сроки.
Но, даже передав отрасль заграничным партнерам, Соединенные Штаты стремятся сохранять над ней контроль, который строится на гибкой системе взаимовлияния, сдержек и противовесов, и на смещении акцентов с межгосударственного уровня сотрудничества на международно-корпоративный, надгосударственный уровень.
Вот несколько примеров такого рода.
Часть сельского хозяйства в течение конца 19 и большей части 20 века была выведена за пределы США, в основном, в соседнюю Латинскую Америку. Однако вывод его проходил очень осторожно и лишь частично. США сохранили на своей территории производство основных продуктов для внутреннего пользования и остаются крупным экспортером продовольствия, хотя объемы этого экспорта постепенно снижаются. Общий контроль над ситуацией удерживается за счет патентного права на технологии ГМО и их активное продвижение, а также за счет кредитной политики. Как следствие, возможность любого, даже очень крупного зарубежного поставщика сельхозпродукции влиять на США близка к нулю. Соединенные Штаты, во-первых, почти всегда могут тем или иным способом убедить его возобновить поставки на приемлемых для себя условиях, а, во-вторых - найти другого поставщика, за исключением разве что монополистов. К примеру, Кот-д'Ивуар выращивает 35-40% мирового производства какао. Однако это - исключительный случай, к тому же, 40% - это не далеко 100.
Добывающая промышленность на территории США минимизирована, а месторождения большей частью законсервированы. Расширение добычи невосполнимых природных ресурсов происходит либо в случаях острой необходимости, продиктованных политической ситуацией - как это сейчас происходит с нефтью, либо при отработке принципиально новых технологий, вроде технологии "сланцевого газа". В обычной ситуации США обеспечивают стабильность поставок, маневрируя в отношениях с зарубежными поставщиками. Такую политику в действии можно проследить на примере нефти, газа и Ближнего Востока за последние 50-60 лет. Привязка цен на нефть к доллару, контроль над товарными биржами и постоянная политическая игра на ближневосточном направлении, поддержание равновесия между Саудовской Аравией и Израилем с одной стороны, продажа оружия Саудовской Аравии, и поддержка её влияния в арабском мире - с другой, все это создало достаточно надежную систему контроля. Эта система эффективно работала в течение десятилетий. В тех случаях, когда она все-таки давала сбой, США восстанавливали статус-кво прямым военным вмешательством, легитимизируя его через свою идеологическую машину и механизмы влияния в ООН.
