Александр Орлов - За кулисами второго фронта
3 апреля Гитлер принял решение о нападении на Польшу, а уже через неделю был подготовлен план «Вайс» — операция по разгрому польской армии и оккупации страны. Начало ее осуществления — не позднее 1 сентября. Тогда английские и французские политики предприняли свои испытанные дипломатические маневры.
Так, 31 марта Чемберлен заявил в парламенте:
«Я должен теперь сообщить палате, что… в случае любых действий, которые будут явно угрожать независимости Польши и которым польское правительство ввиду этого сочтет жизненно важным оказать сопротивление своими национальными вооруженными силами, правительство Его Величества будет считать себя обязанным сразу же оказать польскому правительству всю возможную поддержку».
Гитлер пренебрег угрозой конфликта с Англией и Францией. Его требования к Польше становились все более угрожающими. Свою захватническую политику продолжила Италия: 7 апреля она оккупировала Албанию.
Наглость фашистских агрессоров внушала народам Европы тревогу и страх. Общественность Запада все настойчивее выступала за сотрудничество с СССР. Даже значительная часть членов английского парламента требовала такого сближения.
«Мы окажемся в смертельной опасности, — говорил Черчилль в палате общин, — если не сможем создать великий союз против агрессии. Было бы величайшей глупостью, если бы мы отвергли естественное сотрудничество с Советским Союзом».
Лидер либералов Ллойд Джордж предупреждал Чемберлена: «Действуя без помощи России, мы попадем в западню».
Действительно — и это подтвердят события, — политика гарантий безопасности без союза с СССР не имела действенной силы.
Видя, что «гарантии» не срабатывают, правительства Англии и Франции решили начать переговоры с СССР — это был демарш с целью припугнуть Гитлера возможным союзом с Россией и сделать его более сговорчивым.
В одном из документов английского правительства говорилось:
«Желательно заключить какое-либо соглашение с СССР о том, что он придет нам на помощь, если мы будем атакованы с востока, не только для того, чтобы заставить Германию воевать на два фронта, но также, вероятно, и потому— и это самое главное… — что если война начнется, то следует постараться втянуть в нее Советский Союз…»
17 апреля Советское правительство предложило западным державам свой проект договора:
«1. Англия, Франция, СССР заключают между собою соглашение сроком на 5 —10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств».
Далее шли конкретные пункты, касающиеся тех или иных государств. Это был фундамент серьезного трехстороннего договора о взаимопомощи, который мог бы остановить фашистскую Германию угрозой войны на два фронта. Однако Англия и Франция не спешили с ответом, и пагубная политика проволочек длилась более месяца.
Между тем Германия спешно готовилась к войне. В конце апреля Гитлер разорвал договор о ненападении с Польшей от 1934 г., а заодно, и морское соглашение с Англией от 1935 г. 22 мая Германия и Италия заключили военный союз — так называемый «Стальной пакт».
Обстановка в Европе накалялась. А в представленном наконец 27 мая английском «проекте» ответа на насущное советское требование — заключить официальный политический и военный договор— не оказалось… По горькому опыту в период Мюнхена было ясно, что без конкретных обязательств сторон соглашение никакой силы не имеет. В самом деле, по британскому проекту СССР должен был автоматически оказать помощь Англии и Франции в случае нападения Германии на Бельгию, Грецию, Польшу, Румынию и Турцию, которым Англия и Франция предоставили гарантии безопасности. Однако при нападении рейха на Прибалтийские государства (вариант весьма вероятный и наиболее опасный для СССР) немедленной помощи со стороны Англии и Франции не предусматривалось. Она могла быть оказана лишь при условии, если в результате взаимных консультаций действия Германии будут признаны угрожающими независимости или нейтралитету Прибалтийских государств, а также безопасности СССР. Такая расплывчатость формулировки давала западным державам возможность затягивать время консультаций к саботировать непосредственную военную помощь. Дело осложнялось еще и тем, что 7 июня Германия заключила с Латвией и Эстонией пакты о ненападении. По данным разведки, велись тайные переговоры об оккупации Прибалтики немецкими войсками.
2 июня советская сторона внесла свои уточнения в английский проект: немедленная и эффективная взаимопомощь в случае нападения на одну из трех держав, а также оказание ими помощи Бельгии, Греции, Турции, Румынии, Польше, Финляндии и Прибалтийским республикам; договор вступает в силу одновременно с военной конвенцией. Но английское правительство уклонилось от конкретных обязательств в отношении Прибалтийских государств.
Положение, сложившееся на московских —переговорах, отражало противоборство двух тенденций в англофранцузской политике. Позиции умиротворения агрессоров — по сути, поиска с ними компромисса — противостояло требование немедленного принятия действительных мер на случай непредвиденного развития германо-итальянской экспансии. Борьба этих двух тенденций с возобладанием то одной, то другой, привела к непоследовательности англо-французской политики.
Стремление достигнуть компромисса с третьим рейхом вылилось в возобновлении англо-германских переговоров. Они велись в тайне в мае — августе 1939 г., можно сказать, одновременно с московскими. От Великобритании в них участвовали премьер Чемберлен, министр иностранных дел Галифакс, ближайшие советники Чемберлена Г. Вильсон и другие; с немецкой стороны — германский посол в Лондоне Г. Дирксен, правительственный чиновник по особым поручениям Г. Вольтат и ряд других лиц.
Проект программы англо-германского сотрудничества предусматривал следующее: заключение англо-германского соглашения об отказе применения силы; опубликование заявления о невмешательстве Германии в дела Британской империи и Англии — в «дела Великой Германии»; пересмотр положений Версальского договора о колониях и подмандатных территориях. В случае согласия Германии на «всеобъемлющее сотрудничество между двумя странами в мировом масштабе» Англия выражала готовность оказать давление на поляков относительно Данцига и «польского коридора», а Германия получала бы то, чего она хотела: Англия освобождалась от выполнения гарантий, данных Польше… Вот так германская дипломатия умело использовала непоследовательность политики Англии и Франции для срыва плана Москвы.
Гитлер в целях окончательной ликвидации угрозы создания англо-франко-советской коалиции пошел дальше в нормализации отношений рейха с СССР. Вопрос об экономических переговорах между Германией и СССР, прерванных в начале 1939 г., вновь встал после захвата Чехословакии. Дело в том, что заводы «Шкода», которые находились на территории Чехословакии и имели контракты с Советским Союзом, попали в руки гитлеровцев. В апреле, когда намечались советско-англо-французские переговоры, в германском МИД состоялась беседа советского полпреда А.Ф. Мерекалова со статс-секретарем Э. Вейцзеккером по вопросу о судьбе советских заказов на этих заводах. Так вот, Вейцзеккер возобновление экономических переговоров попробовал повести к улучшению политических отношений между двумя странами. Наш полпред на это заметил, что суть советской линии в том и состоит, чтобы во избежание разногласий не привносить идеологию в межгосударственные отношения.
5 мая немцы выразили готовность решить вопрос о выполнении советских заказов. А 20 мая посетивший Молотова германский посол в Москве Шуленбург сообщил ему о том, что правительство Германии готово направить в СССР советника МИД Шнурре для торгово-экономических переговоров. Нарком напомнил ему, что «экономические переговоры с Германией за последнее время начинались уже не раз, но ни к чему не приводили… германское правительство вместо деловых экономических переговоров ведет своего рода игру… СССР в игре такого рода участвовать не собирается… что для успеха экономических переговоров должна быть создана соответствующая политическая база».
После этой знаменательной встречи Берлин рекомендовал Шуленбургу проявить «политическую сдержанность»…
Советско-германские переговоры в Советском Союзе не скрывали. Молотов, в начале мая 1939 г. сменивший Литвинова на посту министра иностранных дел СССР, выступая впервые 31 мая на сессии Верховного Совета СССР, сказал: «Ведя переговоры с Англией и Францией, мы вовсе не считаем необходимым отказываться от деловых связей с такими странами, как Германия и Италия». Далее он обрисовал ход германо-советских торговых переговоров в 1938—1939 гг.
