Владислав Швед - Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию
Польский генерал Владислав Андерс в воспоминаниях «Без последней главы» о ситуации на 10 сентября 1939 г. писал так:
«Положение нате весьма тяжёлое. Польские части разбиты всюду. Немцы под Варшавой. Верховное командование выехало в Брест на Буге… Бои идут в предместье Варшавы».
(Андерс. Без последней главы. Глава «Отступление»)О том, что положение польской армий уже к 12 сентября было безнадежным, свидетельствует следующий факт. 9 сентября 1939 г. девять французских дивизий 4-й и 5-й армий, не встречая сопротивления немцев, вторглись на территорию Германии. Но 12 сентября французы получили приказ «ввиду быстрого развития событий в Польше» прекратить наступление и вернуться во Францию (Мельтюхов. Упущенный шанс Сталина. С. 83).
Степень «ожесточённого и решительного сопротивления» лучше всего характеризуют реальные военные потери. Немцы в польской кампании потеряли убитыми 10,5 тысяч человек (0,6 %) на 1 миллион 800 тысяч военнослужащих (можно даже согласиться с 16 тысячами (0,9 %), заявленными профессором). Поляки потеряли 66 тысяч убитыми из миллионной армии (6,6 %) (Мельтюхов. Упущенный шанс Сталина. С. 83, 108).
Если сравнить эти потери с потерями немцев и русских в 1941 г., то утверждения профессора об ожесточенном сопротивлении польской армии покажутся малообоснованными. Только за первые три недели войны против Советского Союза нацисты потеряли около 100 тысяч человек или 2,5 % от численности первого стратегического эшелона (4 млн. чел.). Советские потери были неизмеримо выше: 790 тысяч убитыми (25 %) из 3,1 миллиона, развёрнутых в первом эшелоне (Куличкин. Вставай, страна огромная! С.19, 21).
В своих откровениях проф. П. Вечоркевич решил посрамить Наполеона, Бисмарка, не говоря уже о целом ряде немецких генералов и фельдмаршалов, признававших стойкость русского и советского солдата. О Красной Армии 1939 г. он заявляет:
«Собственно, это была не армия, а какой-то сброд. Одетая в разношёрстное обмундирование, с винтовками на верёвках. Впрочем, это было свидетельством не низкого уровня советской промышленности, а царившего в Красной Армии организационного балагана. Одна из её дивизий даже пошла на фронт в гражданской одежде».
Вероятно, легенду об оборванцах из Красной Армии профессор взял из польской прессы 1919–1920 годов. Бывший узник польских лагерей Я. Подольский (Вальден) в своих воспоминаниях рассказал, как рождался этот миф («Новый мир». № 5, 1931). Польские солдаты грабили и раздевали пленных красноармейцев с первых минут плена. Надо полагать, что красноармейское обмундирование было лучше, нежели у польских «жолнежов». Ну а потом переодетые в польское тряпье красноармейцы действительно представляли жалкое зрелище.
Об этом свидетельствуют и многочисленные документы из российско-польского сборника «Красноармейцы в польском плену в 1919–1922 гг.». Что же касается дивизий в гражданской одежде, то такие дивизии народного ополчения были в конце 1941 г. Относительно 1939 г. это весьма спорно. Профессор, вероятно, будет ссылаться на неких мифических очевидцев, которые видели «проклятых большевиков» в гражданской одежде. Известно, что у страха глаза велики.
А вот что говорит очевидец событий сентября 1939 г. уже упомянутый генерал В. Андерс. В своих воспоминаниях он так пишет о Красной Армии:
«Я увидел огромное количество танков, бронемашин и артиллерии. Правда, большинство солдат было плохо обмундировано, кони тощие, хворые, транспорт и оружие не чищены, но в целом армия выглядела лучше, чем в 1920 г. Чувствовалась дисциплина и субординация».
Вероятно, пану П. Вечоркевичу следует больше читать польских авторов.
Вместе с тем следует признать, что в 1939 г. СССР был не готов к войне с Германией. Сталин, понимая это, делал все, чтобы ее оттянуть. О низкой боевой готовности Красной Армии открыто писал в июле 1939 г. в своей статье «Гитлер и Сталин» упомянутый И. Ильин:
«Наступательная война будет невозможна. Наивные люди, которые верят каждому слову советской пропаганды, часто дают невероятные описания красных вооруженных сил: и вот слышишь об „обученных резервах, количеством в 18 млн. человек, и о 13 млн. человек дополнительных резервов; о 40 000 летательных аппаратов, об исторически уникальном „паровом катке““. Все это пропагандистские цифры и зарисовки, которые должны внушить уважение и которым трезвый знаток обстоятельств не доверяет».
Самый главный нелицеприятный для СССР вывод Ильина заключался в том, что:
«…„обученные миллионы“ не обучены, они лишь числятся на бумаге… Сталин об этом знает. Поэтому он не будет принимать участие в войне».
(Ильин. Публицистика. С. 9–10)К сожалению, первые месяцы войны в 1941 г. подтвердили правильность прогнозов Ильина.
П. Вечоркевич утверждает, что, если бы Польша в 1939 г. начала войну:
«…только против Советов — об этом говорит также опыт финской войны, — мы без больших проблем справились бы с этой агрессией. 17 сентября мы бы были на 150, а может, даже и 200 километров восточнее наших границ. Такая война шла бы уже на советской территории».
Что можно сказать по данному поводу?
Это из той же «польской оперы» — «мы бы с немцами принимали парад победы на Красной площади». Профессор не первый, кто в мечтах и наяву пытался громить Россию. Чем это для них закончилось, общеизвестно. Так, Наполеон вместе со 100-тысячным польским корпусом Понятовского сумел в 1812 г. войти в Москву, но потом, удирая восвояси, оставил в заснеженных поля России весь цвет своего воинства. Разгром поляков в союзе с нацистами или без них был бы предопределен.
П. Вечоркевичу рекомендуем также проштудировать исследование одного из крупнейших английских историков XX века профессора Джоффри Барраклоу «История в изменяющемся мире», впервые опубликованное в 1955 г. и признанное западным ученым миром глубоким философским трактатом.
Начинается это исследование следующим суждением автора:
«Для меня русская победа под Сталинградом сделала необходимым полный пересмотр всей истории Европы. С величайшим замешательством я осознал, что три года исследовательской работы в английских и два года в германском университетах оставили меня практически невеждой в отношении истории стран Восточной Европы… и с ещё большим замешательством я понял, что многие годы умудрялся учить истории (и довольно успешно, если судить по результатам экзаменов) немало одаренных студентов, не ощутив необходимости ликвидировать этот зияющий пробел».
(Яковлев Н. 19 ноября 1942 г. С. 169)В исторической науке мировая величина, вероятно, потому величина, что способна признавать свои ошибки и постоянно учиться, несмотря на достигнутые степени.
Сошлёмся также на мнение начальника штаба 4-й немецкой армии, наступавшей на Москву, генерала Г. Блюментрита, который писал:
«Поведение русских войск даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников при поражении. Даже в окружении русские продолжали упорные бои».
Бывший посол Великобритании в России сэр Родерик Брейтвейт на основе собранного им огромного документального материала и массы свидетельств очевидцев подготовил книгу «Москва, 1941 г. Город и его люди на войне», презентация которой состоялась в британском посольстве в Москве 5 декабря 2006 г.
Сэр Р. Брейтвейт подтвердил вывод генерала Г. Блюментрита о том, что русские продолжали сражаться даже тогда, когда сражаться было нельзя. Он категорически опроверг усиленно тиражируемый на Западе тезис о том, русские якобы:
«…были серой массой, которую гнали на немецкие пули заградотряды НКВД».
По свидетельству фельдмаршала Бока, командовавшего наступлением на Москву, в ноябре 1941 г. русские из-за отсутствия боеприпасов отбили атаку немецкой дивизии, в которой, правда, к этому времени тоже осталось всего 950 человек, молотками и лопатами.
Масштабы советско-немецких сражений были поистине грандиозны и не могут быть сопоставимы с другими сражениями Второй мировой войны, тем более 1939 года. Битва за Москву осенью и зимой 1941 г., в которой вермахту было нанесено первое сокрушительное поражение, стоила нацистам полмиллиона, а Красной Армии — миллион солдат. Ещё более грандиозными по своим масштабам были Сталинградская и Курская битвы. Беспримерной по стойкости и героизму мирного советского населения была 900-дневная оборона Ленинграда.
При этом необходимо отдать должное польским солдатам, героически оборонявшим Вестерплатте и Варшаву. Но надо помнить и о том, что командующий польскими вооруженными силами Рыдз-Смиглы, уже 7 сентября перебравшись со своим штабом в Брест, перебросил туда оставшуюся польскую авиацию, тем самым лишил Варшаву воздушного прикрытия. Результат известен.
